– Эмми, я знаю, сделать это нелегко. Но тебе лучше прекратить. Я серьезно.
Она обернулась, глядя через мое плечо, и я вслед за ней.
– Смотри-ка, это же Уильям?
Я никогда еще не была так рада его видеть.
Банти выглядела совершенно равнодушной, что было странно – она смотрела в ту сторону уже очень давно.
– Не меняй тему, – бросила она. – Эмми, пообещай мне.
– Уильям, – я радовалась поводу сделать вид, что не слышу ее. – Это же он? А кто это с ним?
– Никто, – протянула Банти с разочарованным видом. – Все нормально.
– Точно?
– Не знаю, – отрезала Банти чужим голосом.
– Да что случилось? – я чувствовала какой-то подвох и не сводила с нее глаз.
Она покраснела.
– Ничего не случилось. Так, просто. НЕВАЖНО. Эмми, не вмешивайся. Потом поговорим.
Банти строго оглядела меня, поправила шарф, совсем как мама, и нетерпеливо хмыкнула.
– Так, а теперь будь умницей и улыбайся.
Уильям направлялся в нашу сторону. Рядом с ним шагал просто огромный парень в военной форме, таких здоровяков я еще никогда не видела.
Я подозревала, что Банти слишком уж тщательно готовится к нашей встрече с утками. Она заставила меня сменить шерстяную юбку с заплатой на другую и надеть весенний мохеровый свитер вместо зимнего.
– Кажется, это Гарольд, – повеселела она.
– Не знаю никакого Гарольда. Банти, ты что, все это подстроила?
Уильям приветственно помахал нам, и здоровяк тоже.
– Не совсем, – виновато ответила Банти. – Ну, вообще-то, да. Уильям сказал, что Гарольд просто душка.
– А раньше ты с ним виделась?
– Нет. Но он такой симпатичный и высокий!
Можно было не продолжать. Если бы солнце все же соизволило показаться полностью, он бы заслонил его.
– Они уже близко, – Банти вовсю махала рукой, весьма оживившись. – Улыбайся.
Сама она скалилась, как безумная, и говорила голосом чревовещателя.
Я улыбалась.
– Смейся, если он будет шутить, – на всякий случай посоветовала Банти. – И похлопай ресницами.
Я ничего не ответила, и она строго посмотрела на меня:
– Моргай чаще!
– Слушай, Бантс, – я все еще улыбалась, как умственно отсталая, согласно инструкции. – Все это очень мило с твоей стороны, но я не хочу ни с кем встречаться. Я собираюсь заняться карьерой.
– Никакой благодарности, – посетовала Банти, – ты же все портишь, Гарольд придется очень кстати. Тебе вообще повезло, что такой шанс подвернулся.
В чем-то она была права.
– И готова поспорить, что он просто божественный, – добавила она.
Банти никогда раньше не использовала это слово. Она все так же говорила неестественно тонким, громким голосом и, верно, сошла с ума.
Мальчики сокращали дистанцию, почти догнав нас. Я не успела ничего ей ответить – нас оглушил голос сзади:
– БОЖЕСТВЕННЫЙ? ЭТО ОНА ПРО НАС? ОТЛИЧНО!
Должно быть, это Гарольд. Вот это сирена.
Бежать было поздно. Как сказал бы мистер Боун, газетчик, «распотрошили селедку».
– Привет, Банти, привет, Эм.
Это был Уильям, который мне, конечно же, нравился и говорил, как все нормальные люди. Я обреченно повернулась.
– ПРИВЕТ! – протрубил Гарольд.
– Привет, – еле слышно откликнулась я в надежде, что они не примут это за проявление взволнованности.
– Это Гарольд, – объявил Уильям.
– ЭТО Я, – гаркнул Гарольд.
– Это Эммелина, – представил меня Уильям.
– Приятно познакомиться, – ответила я, – а это Банти.
Ну вот, представились и даже покричали. Не хотелось грубить Тому Самому Гарольду, но я понятия не имела, о чем теперь говорить.
Гарольд, конечно, производил впечатление. Роста в нем было по меньшей мере шесть футов три дюйма, веса стоунов семнадцать, и он вполне мог бы выступать за нашу сборную по регби. Одет он был, пожалуй, в самую большую униформу, которая нашлась во всей британской армии, и широко улыбался.
К нам потянулся ветчинный ломоть размером с ракетку для тенниса, оказавшийся его ладонью.
– ПРЕВОСХОДНО, – проревел он еще громче прежнего. Я решила, что Гарольд очень энергичный.
Он крепко сжал мою руку, и я попыталась ответить тем же, несмотря на опасность вывихнуть руку.
– Мы с Гарольдом вместе учились в колледже, – пояснил Уильям. – Он сейчас служит в инженерных войсках.
В голосе Уильяма слышалась гордость, и я уважала его за это. Призвали всех его друзей, а его самого – нет. Банти постоянно переживала, что он считает себя неудачником, и хотя я горячо убеждала ее в обратном, мы обе знали, что она права.
И вот теперь он старался изо всех сил, чтобы его друг мне понравился. Гарольд был не так уж и плох – парень видный, опрятный и дружелюбный.
– Приятно познакомиться, Гарольд, – услышав это, Банти чуть не грохнулась в обморок от счастья. – Может быть, прогуляемся до Кенсингтона?
Все согласились, что это самая лучшая идея в целом свете. Гарольд слышал, что позавчера ночью там разбомбили книжную лавку, но никто не пострадал, и это было Настоящее Чудо. Уильям добавил, что там в метро кто-то играет на укулеле, развлекая людей, и это было Просто Замечательно. Когда мы покинули парк, хорошего настроения у нас было выше крыши.
Гарольд определенно был хорош, несмотря на то, что от его смеха звенело в ушах. Он даже героически проявил интерес к моей работе в «Женском Дне», и мирился с моим минутным молчанием, когда я не знала, что сказать.
Но от него у меня не дрожали коленки, и хлопать ресницами не хотелось. Весьма вероятно, что и он не хотел встречаться со мной. Все, что я делала – усердно улыбалась и говорила о работе.
– Забавно, что мы наткнулись на вас, – сказала я Уильяму, когда мы миновали «Баркерс», и тут же вспомнила, что у меня вышла вся синяя пряжа. – Пойдете с нами пить чай? – намекая на то, что все уже было спланировано до них.
– Если вы так настаиваете, – ответил Уильям, сама честность. Он очень старался ради любимой Банти. – Я сказал Гарольду, что мы просто прогуляемся, а Банти хотела увидеть, понравитесь ли вы друг другу. Знаешь, он парень что надо. Стольких ребят спас. Очень мужественный.
Я вздохнула. Вечно он об этой мужественности.
– Уильям, я тебе хотела одно пальто показать, – Банти потащила его прочь.
Я и Гарольд посмотрели друг на друга.
– ПРОЙДЕМСЯ? – бахнул он. – БУДЕМ СТОЯТЬ ВОТ ТАК – ЗАМЕРЗНЕМ.
