Лондон, январь 1941
Глава 1
Объявление в газете
Когда я увидела это объявление в газете, то подумала, что лопну от радости. День выдался хороший, несмотря на то, что Люфтваффе достали всех, не давая прийти на работу вовремя, а еще мне удалось заполучить луковку, что пришлась очень кстати для рагу. Но прочтя объявление, мне прямо-таки хотелось прыгать от счастья.
ВАКАНТНЫЕ ПОЗИЦИИ
МЛАДШАЯ НАБОРЩИЦА
Издательский дом «Лондон Ивнинг Кроникл» ищет внештатную младшую наборщицу. Требования: компетентность, желание и готовность работать, скорость печати 60 слов/мин, или 110/мин. при стенографировании. Срочно. Резюме присылать по адресу: миссис Г. Бёрд, Лонстон Пресс Лимитед, Бродстон-Хаус, Лондон Истерн-Сентрал 4.
Было пятнадцать минут четвертого, и день был одним из тех никудышных январских, когда солнце скрывается еще до того, как окончательно проснется, и даже жилет с кофтой под пальто никак не греют. Сидя на втором этаже 24-го автобуса я смотрела, как выдыхаю стылый пар, когда дышу.
Я возвращалась домой с работы в адвокатской конторе Строумэна с намерением передохнуть перед ночной сменой на телефоне в пожарной части. Все колонки новостей уже были просмотрены, и теперь оставался лишь гороскоп, которому я не верила, но читала так, на всякий случай. Моей лучшей подруге Банти он сулил следующее: «Скоро вы будете при деньгах. Удачу принесет хорек» – многообещающе, а мое «Все когда-то наладится. Удачу принесет треска», – и рядом не стояло.
И вот я увидела его.
Втиснувшееся между джемоварами (опыт работы не требовался) и старшим специалистом по контролю качества на завод спецовок (предпочтение отдается кандидатам с рекомендациями).
Младшая наборщица в Лондон Ивнинг Кроникл.
В жизни таких чудес не видала.
Если и было что-то, чего я хотела больше всего на свете (разумеется, кроме того, чтобы кончилась война и Гитлер умер в мучениях), так это стать журналистом. А если еще точнее, то Военным Корреспондентом.
Последние десять лет, с тех пор, как в двенадцать я выиграла тур по редакции местной газеты за какое-то ужасное стихотворение, я только этим и жила.
Сердце безумно билось, стучалось сквозь жилетку, кофту и пальто, грозилось выскочить прямо на колени к даме на соседнем сиденье. Работать у Строумэна было очень хорошо, и я радовалась тому, что у меня есть это место, но то, чего я хотела на самом деле – научиться быть репортером. Тем, у кого всегда блокнот под рукой, кто готов вынюхивать Политические Интриги, пулять Заковыристыми Вопросами в членов правительства, а лучше всего было бы успеть на последний борт, что улетает в далекую страну, и слать оттуда Репортажи с Места Военных Событий.
В школе учителя твердили мне, чтобы я остыла, не питая надежд, несмотря на то, что английский мне давался лучше всего. Мне так и не дали опубликовать в школьной газете открытое письмо по вопросам внешней политики премьер-министру.
Никакого воодушевления.
С тех пор я так и не отступилась от подобных мыслей, но найти работу, почти не имея опыта таковой, оказалось непросто, особенно потому, что я хотела попасть не куда-нибудь, а в газету на Флит-Стрит.
И вот мне повезло.
Я вновь проштудировала объявление, оценивая свои шансы.
Компетентность
Это про меня, хотя и непонятно, в чем она должна состоять. Неважно.
Желание работать
Я чуть не завопила на весь автобус.
Готовность работать
Если понадобится, я готова спать хоть на полу у них в офисе.
Скорей бы им написать!
Я нажала кнопку звонка, чтобы сойти на следующей, прозвучало веселое «дзинь», и автобус замедлил ход. Взяла сумочку с луковкой, сунула газету подмышку и, забыв на сиденье перчатку, поспешила вниз по лестнице.
«Спасибо», – крикнула я кондукторше, спрыгивая с задней подножки и едва не сбив ее с ног.
Автобус еще тормозил у аптеки «Бутс», продолжавшей работать, несмотря на выбитые на той неделе стекла, и его инерция меня подтолкнула. Приземлившись на останки тротуара, я понеслась домой.
Досталось не только аптеке. Нелегкие дни настали для всей улицы. От продуктовой лавки осталось только полстены и мусор, четыре квартиры по соседству разнесло полностью, а на месте магазинчика пряжи мистера Парсона зияла воронка. Пимлико все еще держался, но не без потерь.
Перепрыгивая воронки снарядов, словно барьеры, я пересекла улицу, по пути поздоровавшись с продавцом газет Боуном («Мне бы с такой фамилией мясником работать!»), перекладывавшего товар у своего киоска. На нем уже была его форма патрульного, и он дул на свои замерзшие пальцы.
– День добрый, Эмми, – отвечал он, на миг перестав дуть. – Читали утреннюю? На первой такая фотография Ее Величества.
Улыбка его была очень ясной. Самый жизнерадостный человек из всех, кого я знала. Неважно, насколько дурными были новости – он всегда подмечал что-то хорошее.
– Бегите-бегите, я же вижу, что вы торопитесь.
В другое время я бы задержалась, чтобы поболтать о том, каким выдался день. Мистер Боун иногда давал мне свежий выпуск «Пикчер Пост», если кто-то забывал забрать свой заказ, даже если должен был отправить его обратно издателю, но сегодня мне просто необходимо было попасть домой.
– На второй странице, мистер Боун, – благодарно ответствовала я, устремляясь прочь. – В «Кроникл» нужна младшая наборщица. Думаю, это то, что надо!
Мистер Боун всячески поддерживал меня в мечтах стать Военным Корреспондентом, хоть и переживал за то, что меня тянуло во вражеский тыл, и сейчас он расплылся в улыбке, торжественно потрясая вечерней газетой.
– Так держать, Эмми! – воскликнул он. – Удачи вам. Приберегу для вас сегодняшний «Таймс».
Я поблагодарила его, помахав свободной рукой, и помчалась к своей цели. Еще несколько минут, затем сразу направо, минуя двух престарелых дам, проявлявших неподдельный интерес к Уолтеру, продавцу печеного картофеля («Вы только взгляните, какие картохи, леди!»), в основном, потому, что могли согреться, мимо чайной – и я дома.
Моя лучшая подруга Банти и я жили в квартирке под крышей дома ее бабушки, пятого от начала улицы. Случись бомбежка, и нам пришлось бы сломя голову бежать в укрытие в сад к Андерсону, но нас это мало беспокоило, ведь за жилье мы не платили.
Распахнув дверь, промчавшись по мозаичному полу прихожей, я взлетела по лестнице.
