Существо ухмыльнулось.
— Это мой природный цвет, — доверительно поведало оно.
Бес, отойдя подальше, крикнул.
— Имей в виду, оно читает мысли! Если подумаешь про эту мерзость гадость, утопят! Я вот сейчас думаю активно про ромашки! И про парктов.
Русалка, зашипев, оскалила на него мелкие зубы. Видимо, не только умела читать мысли, но еще и слышала все, что он говорил.
— Иди сюда, поиграем! — позвала она ласково, невзирая на свою злобную гримасу.
— Нет уж, — отказался бес, — знаю я ваши игры.
Существо, игриво пошевелив пушистыми розовыми бровями, доверительно сказало:
— Специально для тебя придумаю парочку новых игр, сладенький… Вот только подруге пару слов скажу.
К нашему с бесом вящему удивлению, роль задушевной русалочьей подружки была отведена мне.
— Сейчас тебе ноги-то выдернут, и к ушам приставят, — предупреждающе сказал Анафиэль, когда я пошла к кустам на зовущий жест русалки, — это одна из их любимых игр. После гипноза, конечно. Здесь они вообще профи.
Конечно, он подождал, пока я окажусь в зоне досягаемости загребущей ручки с длинными тонкими пальчиками, и не смогу отпрянуть назад. Только тогда высказался. Хотя, даже если бы предупредил заранее, мне бы это помогло мало. Все, что я могла делать, это беспомощно наблюдать за тем, как мои ноги, сами по себе, шагают к речке.
Не успев охнуть, как оказалась втянута в холодную воду, задохнувшись от льющейся в рот и нос воды.
Прекратилось все внезапно, когда ноги уперлись в мягкий песок на дне. Перед глазами всплыло улыбающееся лицо русалки. Локоны пушистыми волнами плыли возле нас, окутывая синими нитями. На фоне зеленоватой толщи воды было завораживающе красиво.
Подняв голову, увидела бледный отпечаток солнца, еле пробивающийся в глубину.
На запястье пошевелилась недовольная птаха. Которая обхватила мою руку еще сильнее. И, кажется, особенно не переживала из-за отсутствия воздуха.
Как и я, в принципе. Замерев, постаралась осознать тот факт, что не дышу. Совсем. Без особенных для себя неудобств. Русалка, нетерпеливым облачком облетая меня, чего-то ждала. И, наконец, сморщила лицо в недовольной гримасе.
— Ты задыхаться, вообще, планируешь? — услышала я у себя в голове недовольный звонкий голосок.
Пожала плечами, и прислушалась к себе. Нет, желания задыхаться и тонуть, в принципе, не возникло.
— Новая русалка? — заинтересованно спросила еще девушка с сиреневыми волосами, подплывая к нам.
— Неправильная какая-то, — пожаловалась моя подружка, затащившая меня в озеро, — тонуть отказывается. Гадости не думает — даже растерзать не за что. В отличие от того мужлана-подселенца, который наверху остался. Но он осторожный, близко не подошел.
Становилось не то, чтобы скучно. Но не по себе. Русалки смотрели на меня. Я — на них. Пока мы втроем не признали тот факт, что жертва им попалась на редкость не потопляемая. И болтаюсь на дне речном без всякого толку. Ни русалкам развлечение, ни рыбкам корм.
Конечно, птаху на запястье, которая тоже была живее всех живых, я светить не собиралась. И подозревала, что моих заслуг в подводном выживании нет. Талисман грел руку, и хранил мне жизнь, как умел.
— Ну и куда ее? — спросила вновь подплывшая русалка. Красавица. Локоны льняные, и даже на вид очень гладкие.
На мои любования, мне ответили недовольным взором двух пар глаз.
— Я же говорю — даже растерзать не за что, — расстроено повторила моя первая подружка, — ни одной гадкой мысли.
— Я вам растерзаю, — проскрипел бас у нас в головах, похоже, одновременно. Судя по тому, что вздрогнули не только мы с птахой, но и русалки.
— Папа! — заверещали они в унисон так, что у меня мозг чуть не выплыл наружу. Никогда не думала, что ультразвук может быть таким противным.
Мне еще тут папаши русалочьего не хватало!
Не знаю, кто должен был явиться на призыв всполошившихся русалок, папа или басовитое морское чудище, но расплылись мы в разные стороны одномоментно. Они рванули на глубину, а я — к берегу, чей туманный край держала в зоне внимания постоянно.
Едва моя голова показалась над поверхностью, мне вернулась способность дышать. А также — отплевываться, задыхаться и кашлять. Поэтому пришествие на землю получилось достаточно бурным.
Анафиэль, согнувшийся на бережку и, похоже, подкапывающий мою символическую могилку, вздрогнул, когда я просто потрогала его за плечо. Позвать не могла — воздуха в легких категорически не хватало. Оглох от горя, что меня потерял, наверное. Иначе Анафиэль услышал бы мое паническое бегство подальше от воды еще минуту назад.
— Матэм ту…
Вскрикнул он, и я тут же запечатала ему рот мокрой ладошкой руки, где сидела птаха. Та немедленно активизировалась, и тюкнула беса клювом, в воспитательных целях.
— Не поминай старокомынский, — рявкнула я, — я ему уже не доверяю. Вот так вот сказала пару слов — и ты явился. Дважды. С проблемами.
— Умертвие! — рыкнул в ответ бес, отпрыгивая в сторону, — мокрое, уродливое и злобное!
— Я тебя сейчас с подружками познакомлю, — мрачно пообещала я, — вот там ты и узнаешь, какими они могут быть мокрыми и злобными. Только еще раз их уродливыми назови!
Настала относительная тишина, во время которой бес шумно дышал. А я поправляла мокрые волосы.
— Лилия, я наладил обратную связь… кажется, — услышали мы голос принца из открытого клюва птахи, — ты жива? Кто там пыхтит, как дирижабль на взлете? Имей в виду, кто бы ты ни был, если сожрал мою невесту, то…
— Выплатите ему премию, господин директор? — не выдержала я, — вы собираетесь вообще меня забирать?! Здесь все какие-то агрессивные.
— Где — здесь? — уточнил принц.
Я только пожала плечами, оглядываясь. Как это место назвать? Мерзкий лес? Русалочьи угодья?
— Пограничные земли, — подсказал бес, и я послушно повторила в птичий клюв координаты, — третий сектор.
Крохотное тельце птахи чуть не разорвалось от громкого стона директора.
— Кстати, насчет леди-педагога Кассандры!.. — торопливо сказала я, вспомнив, что так и не сказала, кто меня похитил. Но клюв закрылся, и на меня глянули внимательные глаза птахи. Которая явно перестала служить переговорным пунктом.
Лес, действительно, был мерзостный. Серая трава кололась иголками, да и холод поступал со всех сторон. Бес не торопился показывать, что именно он подкапывал до моего появления, стоя спиной к ямке.
— Ты точно не русалка… Но она тебя затащила в воду. Никогда не видел, чтобы они отпускали жертву. Вот так вот прямо бросила тебя, и молча уплыла?!
— Ну отчего же, молча, — ответила я сущую правду, — звала какого-то папочку. Или уплывала от него. Это я так и не поняла. Очень уж надоело торчать на дне.
