Краем глаза я увидела увеличивающийся белый шар, пылающий стреляющими в разные стороны искрами. И, толкнув принца в сторону, приземлилась на нем, прикрыв занавеской, как крыльями.
— И вы мне опять не верите, что она его просто преследует? — раздался над нами трагический голос Кассандры.
Подняв голову, встретилась глазами с ее злющим прищуром. Мне кажется, или она сама была бы не прочь непринужденно поваляться на директоре?
Впрочем, директор отдыхал недолго. Откинув меня в сторону, перекатился и подошел к подоконнику, куда врезался вовремя замеченный мной шар.
— Кого-то из нас очень хотели убить, — задумчиво сказал он, — как вы думаете, в кого целились?
— Ну, если я внезапно стала наследником престола, то в меня, — хмыкнула я, игнорируя ревнивое шипение Кассандры.
— Декан Крашт? — спросил принц у остолбеневшего розовато-лилового, который круглыми глазами смотрел на обугленный подоконник.
— Лучше бы в леди-педагога Лилию, — честно признался он, если убьют ее, император расстроится, и немного сократит финансирование бюджета. А вот запасных сыновей у него пока нет.
Глава 7
До общежития добиралась под чутким присмотром птахи, заполошно прилетевшей за мной. По дороге обзавелась репутацией очень экстравагантной леди-педагога. Угораздило нарваться на группу студентов, выходивших куда-то на ночную практику.
Кто придумал только эти практики? У меня из-за них прибавилось клиентов с травмированной напрочь психикой. Которые, судя по вытаращенным стеклянным глазам, никогда не видели преподавателя, замотанного в портьеру.
— Что уставились? — срывающимся голосом прошипел преподаватель, их сопровождающий, — никогда не видели леди-педагога?
Студенты синхронно замотали головами. Я закуталась поплотнее в ткань. Такая огромная Академия — и спрятаться негде.
— Эта иномирянка преследует принца Алекса! — раздался надрывный голос из дальнего коридора, — так и норовит на него накинуться! Декан, сделайте с ней что-нибудь. Вы ее притащили неведомо откуда!
Отличная сплетня родилась только что, и влилась в доверчиво распахнутые уши студентов. Я преследую директора с неприличными намерениями. Завтра об этом будут говорить все в Академии.
— Вперед, это нас не касается, — прошипел куратор мужского потока, подталкивая своих студентов к ближайшей двери.
Согласна с ним. Вообще не их дело. И с достоинством пропустила колонну студентов с неестественно выпрямленными спинами. После чего, встряхнув запястьем, в которое вцепилась птаха, отправила ее снова показывать путь.
Идти пришлось не так долго, но быстро. И, преодолевая очередной поворот, столкнулась с чьим-то также шустро вынырнувшим телом. Которое, охнув, пошатнулось, но устояло. Еще и меня подхватило.
— Леди-педагог, — протянул Анафиэль с ухмылочкой, — что бы сказал император, если бы узнал, в каком виде вы ходите по Академии. Еще и волосы не в тон одежде…
Мы были оба очень заняты. Он меня держал за локти, я держалась за края портьеры, которые так и норовили разойтись в стороны. И боялась пошевелиться. Заклинание беса добросовестно распылило не только платье, но и всю одежду. Хорошо хоть любимые ботинки оставило.
— Противный бес, — прошипела я точно таким же тоном, копируя его ухмылку, — что бы сказал император, если бы узнал, что племянник уже не его родственник, а непонятная сущность?
Хватка беса стала крепче. И я как-то очень ясно сообразила, что не стоит злить того, кто владеет магией. Очень можно оказаться замурованной в этом самом коридоре. В разных местах, но одновременно.
— Я не могу взять назад обещание отблагодарить, — прошипел бес мне в лицо, — но, как только выполню твою просьбу, обязательно вернемся к разговору.
Резко меня отпустив, он вполне дружелюбно улыбнулся. Точнее, криво усмехнулся, глаза на миг блеснули золотой искрой.
— Так что, давай, загадывай желание, начни непременно со слов «Анафиэль, призванный из Бездны, внемли моему приказу, услышь мои слова, исполни мое желание. Властью призвавшего, повелеваю тебе…» ну и там, чего желаешь. Бусики, колечко, что вы там, женщины, обычно хотите. После чего закроем этот неприятный вопрос. Только формулировку не перепутай, а то ничего у нас не выйдет, тут все строго и официально. Записывать слова тоже нельзя, учти. Читать только по памяти, и дают три попытки. Ну, чего ждешь?!
После оклика, я вздрогнула, и поплотнее задрапировалась в портьеру. Стащенная с окна ткань оказалась слишком скользкой. Хоть и приятной на ощупь. Сошью из нее себе платье. Не все же у своих студенток вещи клянчить.
— Я, после слов про Бездну, уже перестала запоминать, — призналась, поежившись, — так холодно здесь. Вообще, нельзя придумать, как меня попроще отблагодарить? А то слишком официально получается.
— Нельзя, — признался Анафиэль хмуро, — вообще, все призвавшие либо долго орут от ужаса, когда понимают, что натворили, либо пытаются убить меня. Или затолкать обратно в книгу. Более умные идут признаваться о содеянном старшим. Но насчет благодарности никто всерьез не воспринимал мои слова.
— А это они зря, — осудила я неизвестных мне неудачников, отказавшихся от исполнения желания, — если выбирать между психованным Даниэлем, которого я видела мало, но мне хватило впечатлений, и тобой, то я бы даже не сомневалась.
— Я тебе помогу, — покровительственно сказал бес, — повторяй: «Анафиэль, призванный из Бездны…»
— Вообще, я подумала, что нужно делать добро и бросать его в воду, — опять прервала я потустороннего гостя, решив, что подарочки от такого, пожалуй, принимать не буду, — давай без благодарности за твое освобождение обойдемся.
— Я тебя сейчас в воду брошу! — взбесился бес, пытаясь добраться до моего горла скрюченными пальцами. Было интересно, хоть и страшновато наблюдать, как они остановились буквально в миллиметре от моего горла. Но не дотронулся. Только шевелил пальцами и зверски таращил глаза.
— Смешно, — оценила я его гримасы. Птаха флегматично сидела на моем запястье, как пуховый браслет, не реагируя на беса. Значит, угрозы, как и я, в нем не видела.
— «Анафиэль, призванный из Бездны!» — прошипел бес, скрипя зубами. Конечно, не свои, не жалко. Пусть потом Даниэль мучается, восстанавливая стертую эмаль, если вернется в свое тело.
— Я к девчонкам! — прервала я его. Птаха, услышав меня, сорвалась с запястья, и замахала крыльями перед глазами, — спасибо, что рассказал про то, что не можешь мне причинить вред, пока не исполнишь мое желание. Ценю откровенность.
В общежитие я возвращалась злая, замерзшая, оскорбленная. И, кстати, голодная. Те бутербродики, которые удалось сжевать в комнате отдыха педагогов, давно уже перестали о себе напоминать приятной сытостью.
Что этот бес себе позволяет! Можно подумать, мы с ним на брудершафт успели выпить, раз он так резко перешел на «ты». Еще и гадости шипеть начал, руками машет, весь трясется. Будет так себя вести — лично узнаю, как проводят ритуал экзорцизма.
