В полупрозрачном неглиже, стоя спиной к окну, где полыхал закат, принцесса казалась обнажённой.
Несколько секунд Наполеон задумчиво смотрел на неё, затем заговорил:
— Ты не хуже меня знаешь, что, пока твой супруг находится в Булони, ты должна вести себя прилично — иначе немедленно отправишься в Италию!
Полина широко развела руками, и неглиже распахнулось, обнажив её наготу.
— Pardi! — в который раз за день повторила она своё любимое ругательство. — Что я делаю дурного? Только то, что дышу! Все эти женщины — и твоя старая ведьма-жена тоже — просто мне завидуют! Стоит им взглянуть мне в лицо, и они уже готовы обвинить меня во всех смертных грехах!
— Ну, сейчас разговоры идут не только о твоём лице, — ответил Наполеон.
Однако он улыбался — а это значило, что Полина наполовину выиграла.
Желая укрепить свою победу, принцесса бросилась ему на шею и прижалась щекой к щеке.
— Милый мой Наполеон, зачем ты их слушаешь? — неясно ворковала она. — Я веду себя как ангел, честное слово! А если мне хочется сделать что-нибудь неприличное, я крепко запираю дверь и задёргиваю шторы!
Наполеон снова расхохотался.
— Малышка, ты безнадёжна и неисправима — но я не могу на тебя сердиться!
Полина отпустила его шею и поправила на себе неглиже.
— Иди сюда, на диван, и поговорим, — промурлыкала она. — Мы с тобой так давно не болтали вдвоём!
— Я не могу остаться, — ответил Наполеон. — Расскажи-ка мне лучше об этом молодом шведе. Что он значит для тебя?
— О чем это ты? — переспросила Полина. — «Что значит?» Да ничего не значит, просто с ним приятно проводить время — и потом, он божественно красив!
— Я не об этом, — ответил Наполеон. — Ты не хуже меня знаешь, что королевские дворы Европы смотрят на мой двор с плохо скрытым отвращением. Любой скандал в моей семье они подхватят и используют как оружие против меня! Моя репутация погибнет — так же верно, как если бы в неё попал наряд!
В его голосе Полина услышала горечь и в приливе нежности уткнулась лицом ему в плечо.
— Милый мой брат, обещаю, я буду очень, очень осторожна — ради тебя! — поклялась она.
— Если ты нарушишь слово, я очень рассержусь.
— Клянусь жизнью! Теперь я буду не только дверь запирать, но и ставни!
Наполеон снова не мог сдержать смеха. Отсмеявшись, он поднялся и заговорил уже другим тоном:
— Здесь, в спальне, я видел очень милую девушку, милашка сказала, что она твоя новая швея.
— Да, она приехала только сегодня.
Наполеон не ответил.
— Она тебе понравилась? — осторожно спросила Полина.
— Да, пожалуй. Удивительно привлекательная девушка! Ты заметила, что глаза у неё цвета фиалок?
— Вот как? Может быть, я её не разглядывала.
— Что, если я приеду сюда завтра вечером и зайду через садовую калитку? Ты скажешь ей, чтобы на меня встретила?
— Хорошо, скажу.
— Вот и отлично!
Наполеон вынул из жилетного кармана усыпанные бриллиантами часы.
— Пора уходить, у меня назначена встреча.
Полина поцеловала брата в щеку и, взяв под руку, проводила до дверей.
— Не забывай о хорошем поведении, — напомнил он ей у выхода, — и скажи маленькой Фиалочке, чтобы ждала меня завтра в девять часов. Я приглашён на ужин, но постараюсь освободиться пораньше.
— Не забуду, — пообещала Полина.
Император прошёл через холл — лакеи выстроились в ряд и склонились перед ним в низком поклоне, — вышел на улицу и сел в экипаж.
Полина поспешила наверх.
— Отлично! — говорила она себе. — Лучше ничего и быть не может!
Хорошенькая швея отвлечёт Наполеона от Жозефины — а значит, и от тех мерзостей, что нашёптывает ему жена про принцессу. Полина была уверена, что атака исходит именно от Жозефины.
— Что бы она там ни говорила, — сказала себе Полина, входя в спальню, — а Акселя я не брошу! По крайней мере, пока он мне самой не надоест!
Одевшись и удостоверившись, что выглядит ещё лучше обычного, принцесса отослала прочь горничных, а Верните приказала остаться.
Наступило молчание. Вернита ждала дальнейших распоряжений, вопросительно глядя на принцессу.
Она совершенно не ожидала, что принцесса заговорит с ней о своём всемогущем брате.
— Император сказал мне, — начала наконец Полина, — что у вас глаза цвета фиалок. Вам кто-нибудь говорил такое раньше?
— Н-нет, мадам, — робко ответила Вернита.
Её вдруг охватила неописуемая тревога. Почти с ужасом ждала девушка следующих слов принцессы.
Что ещё сказал император? Что грозит Верните? Как она выпутается из этой истории?
— Мой брат высоко ценит красоту, особенно женскую, — продолжала принцесса, глядясь в зеркало. — Для вас большая честь, что он обратил на вас внимание и пожелал полюбоваться вашими прелестными глазками ещё раз. Завтра вечером, в девять часов, вы будете ждать его в главной спальне.
— Ждать… императора?
Вернита с трудом выговорила эти слова. Она едва держалась на ногах — так она была потрясена.
— Он войдёт через заднюю дверь, выходящую на Елисейские Поля, — объясняла принцесса. — Никто в доме, кроме вас, не узнает, что он здесь.
— Но зачем… зачем он хочет меня видеть? — пролепетала Вернита.
Полина улыбнулась её наивности.
— Думаю, у вас достаточно сообразительности, чтобы самой найти ответ, — проговорила она.
— Но я не могу… я не хочу оставаться с императором наедине! — в смятении воскликнула Вернита.
— Неужели вы не понимаете, мадемуазель, какая честь для вас, что на вас обратил внимание император? — Принцесса сердито обернулась. — Будьте с ним ласковы и делайте то, что он скажет! Иначе я мигом выставлю вас отсюда!
Последние слова она прошипела, словно разъярённая кошка. Но вслед за этим принцесса улыбнулась обычной безмятежной улыбкой и выплыла из комнаты, оставив Верниту в изумлении и ужасе.
После разговора с принцессой Полиной Вернита не находила себе места от беспокойства.
День уже подходил к концу, а граф не появлялся. Она знала, что он может приехать в любую минуту. Не раз девушка выбегала в холл, надеясь увидеть его там — но граф не появлялся.
День проходил как обычно. Принцесса, сидя в Фиалковом будуаре, долго выбирала себе платье; затем её посетили несколько джентльменов, а после обеда она объявила, что собирается нанести визит подруге.
Вернита едва удержалась от вопроса, не поедет ли с нею граф.
