Может, плюнуть на всё и самой уволиться? А перед увольнением устроить им какую-нибудь зверскую пакость? Было бы весело, но благоразумие велело не впадать в крайности: где она ещё такую работу найдёт, чтобы и должность, и оклад хороший, и непыльно? Тем более сейчас, когда с вакансиями очень туго, а с денежными — и вовсе беспросветно. Чем она будет потом за ипотеку платить? Да и не привыкла она уступать без боя.
Поразмыслив, Эллочка пришла к выводу, что ничего другого не остаётся, как помириться с Ксюшей. Набиться в подруги уже вряд ли получится, но хотя бы свести их враждебность на нет — это ей под силу. Ничего сложного: прийти, искренне повиниться, поплакаться, разжалобить её и готово.
От той же Вали Харитоновой Эллочка знала, что Крамер в командировке, но всё равно волновалась: а вдруг уже вернулся и сейчас сидит у неё?
Но нет, повезло — Ксюша была дома одна. Хотя встретила её в штыки, но Эллочка и не ждала радушного гостеприимства. Главное — впустила и согласилась поговорить, а там уж она постарается быть убедительной. Можно наплести про больное сердце — беспроигрышный вариант. Благо, у неё и настоящая выписка имелась из сердечно-сосудистого отделения, где она, правда, и дня не лежала. Просто завотделения — бывший любовник, что очень на руку. А что ещё лучше — эту связь, пусть и прошлую, он боялся раскрыть, поэтому охотно выписывал какие нужно бумажки, лишь бы Эллочка молчала.
Но постараться и впрямь пришлось — Снегирёва её маленькую интермедию наблюдала с явной настороженностью. Но Эллочка не просто играла, она вжилась в эту роль и даже заплакала совершенно искренне.
Да, со слезами очень удачно получилось. Эта предсказуемая клуша сразу дрогнула и уже почти начала её жалеть, но в самый неподходящий момент ей кто-то позвонил.
Нет, не кто-то — наверняка Крамер, судя по тому, как у неё изменилось выражение лица. А ещё от Эллочки не ускользнуло, что Ксюша бросила напряжённый взгляд на свой ноутбук, помешкала, но затем вышла в другую комнату и даже дверь там затворила, чтобы, не дай бог, она не подслушала их идиотское воркование. Больно надо!
А вот ноутбук заинтересовал. Что там она скрывает?
Эллочка на цыпочках подошла к журнальному столику. Эта дурочка лишь слегка прикрыла крышку.
Однако ничего интересного, на первый взгляд, там не было. Какие-то схемы, цифры, обозначения непонятные.
Эллочка уже хотела снова опустить крышку и вернуться на место. Но передумала — вставила флешку и сохранила на неё открытый файл. Просто на всякий случай. Дома потом разберётся, что там за схемы такие.
Ксюша вернулась с какой-то блаженной улыбкой — ну точно, Крамер звонил. Сейчас бы запросто получилось её развести на эмоции, однако Эллочка уже вышла из образа, да и флешка жгла карман. Очень хотелось выяснить, что там такое. Может, конечно, и ерунда, но знать надо.
И как удачно, что флешка оказалась при себе — на ней был проект тех самых злополучных листовок, который она отвозила в типографию. И вот снова пригодилась.
***
Эллочка два дня билась над схемами, графиками и диаграммами. Вчитывалась, гуглила, шерстила всякие справочники. Но всё тщетно. Текста там вообще было очень мало — просто какие-то тезисы и аббревиатуры типа: WDM, А0, А1, Ethernet, ВОЛС, мультиплексоры, последняя миля… Ничего неясно и дико скучно! А в схемах и таблицах и вовсе чёрт ногу сломит.
Догадалась лишь по некоторым, смутно знакомым терминам, что проект имел отношение к работе. Но что там к чему — даже приблизительно не смогла понять. А зачем эта техническая галиматья Снегирёвой — и подавно неясно.
А она опять только время зря убила…
На работу Эллочка вышла со следующей недели. Всем рассказывала про своё предынфарктное состояние. Про то, что теперь ей категорически нельзя волноваться. Любой стресс её снова уложит. Поэтому никаких волнений, только позитив — таково предписание врачей.
И аттестацию тоже нельзя пока проходить, с грустным видом сообщила она Крамеру. Врачи запретили. Это ведь даже не стресс, а стрессище.
Крамер ничего не ответил и даже не посочувствовал ей, чурбан бездушный! Только припечатал тяжёлым взглядом так, что она невольно занервничала. Даже сердце на самом деле кольнуло. И всю планёрку буквально кожей ощущала исходящую от него неприязнь.
Но такого ведь раньше не было. За что ему на неё так злиться? Лично Крамеру она ничего плохого не делала. Немножко обманула с листовками, так ведь никто не пострадал. И потом, она ведь извинилась перед его Ксюшей-клушей. И та её простила. Или нет? Или мало одних извинений? Тогда что ещё?
Она и так очень приветливо поздоровалась со Снегирёвой сегодня, будто страшно рада видеть эту бледную немочь. В буфете заняла на неё очередь, солонку подала, смеялась над её идиотской шуткой. И всё равно Крамер смотрит на неё как на врага.
Решение пришло неожиданно — такое простое и ясное. У Снегирёвой же завтра начинается тарификация!
Весь отдел клиентского обслуживания из месяца в месяц воет, что они, бедненькие, зашиваются, сидят с этими счетами допоздна, упахиваются до изнеможения. Вот она и предложит великодушно свою помощь. Не особо, конечно, хочется, но что поделать. Быть уволенной хочется ещё меньше, так что положение нужно как-то спасать, пусть даже такой ценой.
Своё предложение она и поспешила пойти доложить Крамеру. Повезло ещё, что секретарши не оказалось на месте, иначе та грудью бы закрыла путь к нему, как постоянно делала.
Крамер выслушал Эллочку без особого энтузиазма, не похвалил, не одобрил её рвение и благородство, даже обидно стало.
Но вечером следующего дня Эллочка пригнала рекламный отдел в полном составе помогать Ксюшиным девчонкам. И так продолжалось до конца недели. Её подчинённые, конечно, не понимали, с чего вдруг такая беда на них свалилась и роптали потихоньку, но Эллочке было плевать.
А вечером в пятницу, когда с проклятыми счетами наконец расквитались, Эллочка спустилась в клиентский отдел, хотела позвать Ксюшу немного посидеть в ближайшем кафе. Отметить окончание тарификации, от которой она чуть не свихнулась и ручки смозолила, а заодно укрепить перемирие. А если удастся уболтать Снегирёву выпить, так, может, та что-нибудь интересненькое расскажет.
Время было позднее, девчонки из клиентского уже разошлись, но сама Ксюша ещё не ушла. Эллочка подошла к двери её кабинета, потянулась к ручке, но тут услышала:
— Илья, постой. Вдруг кто-нибудь зайдёт?
— Кто? Все твои уже ушли. Или давай ко мне поднимемся? Туда точно никто не зайдёт.
Эллочка замерла и дыхание затаила. Вот это номер!
То, что между ними что-то есть помимо переглядок, Эллочка и сама чувствовала, хотя оба это старательно скрывали. На планёрке оба держались как ни в чём не бывало, выкали, друг друга по отчеству называли. Но её не обманешь, она чутьём улавливала эти невидимые импульсы. И вот пожалуйста — подтверждение. Хотя лучше бы она ошиблась…
