— Я не хочу потом Авроре объяснять лишние отверстия в твоем теле, — хмыкал пилот, закрепляя тонкую броню на моей спине.
Его забота меня забавляла, а енот только недовольно фыркал и щелкал зубами, когда рука Бардо ненароком оказывалась слишком близко.
Любое упоминание о сестре отдавалось в груди тупой болью. Я не привык сомневаться в принятых решениях, пытался не оглядываться назад, не прокручивать в голове бесконечные варианты и выборы. Это ослабляло меня, мешало мыслить трезво.
Но вдруг отец прав? И все, что я делаю, — бессмысленное бултыхание в грязи, где утонет вся наша семья. К старику я никогда не питал теплых чувств, но Аврора не заслужила такой судьбы.
Если бы мы сдались…
— То вас бы казнили, — ответил знакомый голос. Он прошел крупной дрожью по позвоночнику, запустил холодные пальцы под кожу и накрутил на невидимый кулак пучок нервов. — Отец бы не стал вмешиваться, ты лучше меня знаешь его позицию. Ни единого шага, который мог бы повредить его репутации. Кстати, я все хочу спросить. Ты счастлив теперь?
Сцепив зубы, я глубоко вздохнул и двинулся к лифтам, что должны были доставить нас на жилую палубу.
— Не вижу никаких контейнеров, — Герант задумчиво осматривал ангар и был прав. Вокруг не было никакого грузового оборудования. — Если они только что собрали урожай, то где же он?
— Успели сгрузить на транспортный корабль?
— Не исключено, — вольный коснулся панели управления лифтом и отошел в сторону. — Или кто-то отнял его.
— В этом секторе? Насколько я знаю, его зачистили еще три года назад.
Герант передернул плечами.
— Уверен? На планете неподалеку крутились Падальщики, а пыльца — их любимое лакомство.
Мы переглянулись, и я понял, что в головах у нас даже мысли в этот момент совпадали.
Падальщики — конченые наркоманы и убийцы. Они бы и мать родную продали за порцию пыльцы, но дальше собственной системы никогда не выходили. Зачем, если лакомый наркотик всегда под боком? Но они не нападали на добывающие станции. Устаревшие корабли и оружие держали ублюдков в узде.
— Я в чистке не участвовал. К сожалению, я такой один и не могу лично делать все. Отчеты были, своим людям я доверяю.
— «Цикуты» в ангаре тоже нет. Нужно добраться до мостика и глянуть записи охраны. Если корабль был здесь, то это должны были отметить.
— Внимание.
Клинок лег в ладонь, красный свет отражался от черной поверхности, из-за чего казалось, что она светится. Герант поднял оружие, когда гудение лифта стихло. Палец оглаживал рукоять, но никакого волнения или дрожи я не заметил.
Двери разъехались в стороны, открывая светлую серебристо-белую кабину, пять на пять ярдов. Никаких подозрительных следов или крови.
Шагнув внутрь, Герант осмотрел потолок, а потом повернулся к панели управления.
— Двери закрываются, дамы и господа! — объявил он. — Следующая остановка — мостик «Станции смерти».
— Нервничаешь, да? — я встал прямо перед дверью, втянул носом прохладный, кондиционированный воздух ангара.
Ничего постороннего, никаких лишних примесей. Ни крови, ни сладковато-горького духа «пыльцы», похожего на подгнившую малину.
— Так ты счастлив, Фэд?
Хотелось ответить голосу, чтобы он оставил меня в покое. Я не знал, почему он решил терзать меня сейчас, зачем задает вопросы. Из-за чувства вины? Возможно.
Ведь это я сказал, что лучше бы Саджа забрала свой дар назад.
И она забрала.
Можно подумать, что случившееся — просто совпадение, что нет никакого справедливого возмездия за пренебрежительное отношение к подаркам богини. Я не из тех, кто верит в богов и их силы. Боги меньше всего приложили руку к моей жизни и судьбе.
И вдруг Саджа решила, что стоит наказать жалкого смертного за пренебрежение?
Где она была раньше? Где была ее справедливость, когда Аврору должны были отдать замуж за мужчину вдвое старше, потому что это укрепило бы позиции отца в Совете?
Как бы я не относился к Бардо, а он спас сестру от незавидной судьбы. Сделал ее счастливой, что не смогла сделать вездесущая Саджа.
Отнесся бы я к ее дару иначе, если бы был моложе?
Или мне просто страшно и дело вовсе не в возрасте, а в том, что Флоренс слишком молода, слишком восторженна, слишком преданна.
Она вся «слишком» для меня.
Светлая душа.
— Тебе никогда не казалось, что выбранные вороном женщины — слишком хороши? — вопрос вырвался неожиданно, я совершенно точно не собирался это обсуждать, но…
— Каждый раз, — Герант ответил без колебаний, быстро и не задумываясь. — Но ворон еще ни разу не ошибся. Мне кажется, что это мы слишком плохо думаем о самих себе: что недостойны, не можем принять выбор, не способны быть счастливыми, слишком стары или слишком молоды, покрыты кровью врагов, прошлыми ошибками.
Он чуть обернулся, и широкая улыбка совершенно изменила его лицо, стерев волнение.
— Может Саджа хочет показать, что мы не так плохи, как о себе думаем.
Кабина дернулась, лифт остановился на верхней палубе.
Коснувшись наушника, я дождался слабого писка.
— Бардо, что нового?
— Никаких сигналов, концентрация пыльцы нулевая. Чистенько у вас там, — хохотнул капитан. — Надеюсь, что так и будет дальше.
На этой палубе была кромешная темнота, даже аварийные огни не горели. Достав из набедренной сумки два сциловых светляка, я сжал оба в кулаке и повесил фонарики на пояс. Света они давали достаточно, чтобы не спотыкаться и не врезаться в стены.
— Если нет питания, то на мостик мы можем и не попасть, — пробормотал Герант.
— Будем решать проблемы, когда они появятся.
Двинувшись вперед по коридору, я обводил взглядом стены и пол, но снова не находил никаких следов. Ни крови, ни брошенного оружия, инструментов или инфопланшетов — ничего, что могло бы указать на нападение.
Свет блуждал по стальным панелям и решеткам пола, вычерчивал на стенах причудливые зигзаги. Я почти не слышал шагов Геранта, но чувствовал его присутствие. Двоедушник двигался плавно, заглядывал в боковые коридоры, осматривал двери.
Запертые наглухо.
— Вижу вход на мостик, — бросил он через несколько минут.
Здесь явно все пошло не так. Правая створка была на своем месте, а вот левая оказалась выгнута наружу, точно кто-то выбил ее с другой стороны. Вот только кто мог выбить дверь весом в несколько тонн?
Достав еще одного светляка, я бросил его внутрь. Золотистый свет расплескался по стенам, панелям и приборам навигации.
Пригнувшись, я вошел в помещение, и мне достаточно было одного вдоха, чтобы ощутить запах крови. Казалось, что он пропитал все вокруг: въелся в металл, пластик и пробрался сквозь мышцы, до самых костей.
