Для того чтобы вернуть себе силу воли, мне пришлось мысленно нырнуть в суть Мены, искупаться в силе и вынырнуть на поверхность уже способной хотя бы дышать.
– Доброе! Извини, я без предупреждения.
Мозги себе я включила, а вот способность отлепить взгляд от обнаженного мужского торса – нет.
– Мне одеться? Тебя мой вид смущает?
О, эти проницательные синие глаза! Скажи я «нет», обреку себя на дальнейшие мучения с полным слюны ртом. Скажи «да» – признаюсь, насколько слабею от вида отточенных физическими тренировками мужских контуров.
– Как тебе… будет угодно, – переложила я ответственность на чужие плечи.
В полуулыбке дрогнули на мужском лице губы.
Он не оделся.
Наверное, специально. Чтобы я шагала следом по коридору и жалела о том, что не взяла с собой сотовый, на который могла бы сфотографировать шикарную мужскую спину. Клянусь, я поставила бы ее на заставку на весь следующий месяц, а может, и на весь следующий год. Её или крепкий мужской зад, прекрасно обрисованный все теми же штанами.
«Главное, не смотри вниз, когда он опять повернется лицом. И сохраняй способность мыслить».
Верно, для чего я сюда пришла?
– Я еще не пил кофе, – сообщил впереди идущий.
– Тоже только проснулся?
– Нет, проснулся я рано, уже успел плотно… поработать. Но ополоснуться и выпить кофе получил возможность только сейчас.
Ясно. Кто-то, в отличие от меня, встал давно.
– Присоединишься?
Я не ответила.
На кухне Кайд сразу достал две пустые чашки, поставил на стол, включил кофемашину.
– Я не для… кофе зашла.
Мне бы поторопиться. Дел сегодня – вагон и маленькая тележка.
– А для чего?
Чистые мужские щеки совершенно без щетины, гладкие, бархатные – к таким наслаждение прикасаться и пальцами, и губами. Обнять бы эти плечи, прижаться бы щекой к теплой груди – меня несло не туда и грозило вскоре унести совсем «не туда».
– Я вчера забыла задать тебе один вопрос.
– Я слушаю.
Он играл нечестно. И я вознегодовала:
– Слушай, а если бы ты пришел ко мне, а я в пеньюаре, через который все-все видно?
Кайд не ответил. Просто взглянул на меня в упор и подвесил этим взглядом, как распял. За секунду передал чувством набор символов вожделения, приблизился, не ступая вперед, вплотную, вдохнул меня, как «дозу».
И неохотно выпустил. Оставил стоять с идущей кругом головой, полным раздраем в мыслях и в забытье о цели моего визита.
Нужно уйти отсюда, как можно скорее.
«Кейтеринговая компания, гости вечером, успеть все подготовить…»
– Какой у тебя вопрос? – напомнил, не объясняя того, что только что совершил взглядом. Отвернулся, поставил две кружки на поддон, нажал на кнопку – завращались шестерни машины, готовясь молоть зерно.
– Скажи, после адаптации я смогу видеть твои истинные чувства? Отличать их от созданной тобой же иллюзии?
– Сможешь.
– Правда?
– Да.
Ответ он дал без колебаний. Снова посмотрел прямо, кажется пытался не улыбаться, – читал меня, как самую простую детскую книгу.
– Тогда я согласна.
– На что?
– Начать процесс.
– То есть говоришь мне «да»?
– Да.
Домололось зерно. Глаза Кайда улыбались. И никакой тебе серьезности момента, его торжественности, даже никакого волнения, лишь плещущееся в синеве радужки веселое любопытство.
– Интересно…
– Что интересно?
Не ожидал, что я соглашусь так скоро? Мне стало даже обидно – я полагала, он будет польщен, доволен как-то иначе, даже благодарен может?
– Если все так, как ты говоришь, тогда вот. – Он вытащил из лежащего на столе блокнота лист бумаги, протянул его мне. – Выучи все, что здесь написано, а после произнеси так, чтобы я тебе поверил.
Он написал это заранее, зная, что я приду?
– Я предполагал, – в очередной раз пояснил наперед.
В его взгляд вползла серьезность.
– Что это?
– Посмотри.
Не слово – приказ.
Я побежала глазами по рукописным строчкам.
«Я, Эра Алгория, на период адаптации назначаю Кайда Дварта своим повелителем и господином и безоговорочно вверяю ему свою жизнь и судьбу…»
Что?! И зачем так пафосно?
«…Передаю ему право повелевать моими мыслями, чувствами, желаниями, а также жизненными и энергетическими процессами, включая дыхание и пульс…»
Чем дольше я читала, тем сильнее вытягивалось у меня от удивления лицо. Я прямо ощущала, как тяжелеет челюсть, как отвисает вниз.
– Это… шутка?
– Отнюдь. Читай.
«Я обязуюсь слушать и слышать, подчиняться и выполнять все его приказы, проявленные мысленно или вслух. Я клятвенно заверяю в том, что ни при каких обстоятельствах ему не придется напоминать мне о данных мной обязательствах, а также, будучи в добром здравии, заверяю в том, что отныне он волен выбирать для меня – жить или умереть…»
Это было слишком. Настолько слишком, что я опять забыла, как нормально дышать. Возмущение, сопротивление, даже ярость – вот что вызвали во мне эти слова. Стать ему рабом? Пусть только на период адаптации, но абсолютным безвольным существом? Да я больше всего в жизни боялась доверять этому человеку, а теперь он просил меня сделать его своим «господином»?
– Это же бред!
А в конце строчки.
«В случае несоблюдения мной условий данного договора Кайду Дварту дозволяется чинить надо мной насилие».
– Насилие?!
На этом слове я взвизгнула; здравый смысл остался за бортом – внутри по большей части растерянность и злость.
– Ты что, садист?
– А похож?
Мой «сосед» больше не улыбался. Две кофейные чашки, доверху наполненные, он достал с серьезным лицом.
Не похож. Но много ли я на самом деле о нем знаю?
– Тогда зачем про «насилие»?
– Затем, чтобы, когда тебе что-то не понравится и ты решишь прервать процесс, я имел возможность напомнить тебе, что он необратим. А также мог принудить тебя продолжать.
– Все… настолько… сложно?
– Настолько.
Мне почему-то не хватало воздуха. Вчера казалось, что мы играем в игру. Ну, подумаешь, откроет щиты, пустит в меня часть себя, позволит моему телу адаптироваться. Подумаешь, будет некая ломка после – сказал ведь, что переживу.
