— Ты не забывай, — прошептал я в ответ, — что на судах еще и команда есть. Со всеми нам не справиться, поэтому надо сразу капитана за жабры брать. А вообще, дружище, то, чем мы с тобой собираемся заняться, называется пиратством. За это триста лет назад без разговоров вешали на рее.
— Ну сейчас не дремучее средневековье, чтоб за такие пустяки людей по реям развешивать, — резонно возразил Стриж, — К тому же сначала мы попробуем договориться по-хорошему, за бабки. Если не получится, тогда уж…
Ближайшее к нам судно закончило разгрузку, и на его борт торопливо взбежал низенький японец, принимавший груз на берегу.
— Рассчитываться за товар собирается! — догадался Стриж. — Давай за ним! Да скорее, телепаешься, как…
Поскальзываясь на запачканных слизью сходнях, мы проворно вскарабкались вслед за японцем на борт судна и замерли на покрытой потеками ржавчины палубе, не зная, в какую сторону двигаться дальше.
— Эй, а вы куда? Кто такие? — крикнул нам пожилой рыбак, перебиравший на палубе снасти.
— Так мы… мы с этим, с японцем. — ответил Стриж, толкая меня в бок.
Я закивал головой, но ничего умного добавить к его словам не смог.
— A-а, с Итикавой, — протянул рыбак, возвращаясь к своему занятию. — Шляются тут всякие… Ну идите уж, чего встали-то?
— Да заплутали мы, папаша. — шмыгнув носом, соврал Стриж, — Где тут у вас капитан-то сидит, в какой комнате?
— Комнате! — с невыразимым презрением передразнил рыбак, распрямляясь и оглядывая нас с головы до ног, — Каюта капитана у тебя перед носом, салага! Валите с палубы, бездельники, путаетесь здесь под ногами, ну?! Давай, давай!
Подталкиваемые рыбаком, мы влетели в какой-то люк и понеслись по трапу, рискуя сломать себе шеи.
— Прямо и право по борту! — донесся до нас голос рыбака. — Салаги!
— Сам салага. — глухо отозвался Стриж, озираясь вокруг, — Так, прямо и направо… Это здесь, Саня! Постучаться, как думаешь?
— Еще чего! — возразил я. — Иди смело, ты ж теперь пират, гроза Охотского моря!
— Ой-ой! — скривился «гроза Охотского моря», — Подкалывать мы все мастера, а как до дела дойдет… Ладно, так уж и быть…
Толкнув дверь каюты, мы ввалились внутрь, до смерти напугав своим появлением ведущих денежные расчеты капитана и японца.
— Вы кто?! — рявкнул капитан, седой тип с лицом хронического алкоголика, норовя прикрыть своим телом зеленые банкноты, разложенные на столе. — Кто пропустил?!
— Разговор есть, кэп, — ответил я, присаживаясь на подбитый плюшем диванчик и непринужденно покачивая ногой, — Ты заканчивай свои дела с Итикавой, не стесняйся. Мы подождем.
— А-а, — догадливо протянул капитан, косясь на Стрижа, скорчившего свирепую физиономию. — Так я ж плачу, сколько договаривались… И вовремя, между прочим! Или опять расценки поднимаете? Это грабеж, пацаны, ей-богу! Ладно, сейчас все обсудим, вы покурите пока. Выпивка в баре. — кивнул он в угол каюты и снова повернулся к японцу, ничуть не смущаясь больше нашим присутствием.
Итикава кивнул в нашу сторону и задал вопрос, интересуясь, видимо, что за люди помешали их занятию. Капитан успокаивающе ответил что-то, и они вместе занялись пересчетом стодолларовых бумажек.
— Итак, пацаны, слушаю вас, — произнес капитан, когда Итикава сквозь тесный проем двери испарился из каюты. — Какие проблемы? И вообще, от кого вы?! Что-то раньше я вас не видел!
— От самих себя, — скромно ответил я, пыхтя сигаретой. — У нас имеется деловое предложение.
— Ну, если от самих себя, — хмыкнул капитан, — то ваше предложение меня заранее не интересует. Выметайтесь отсюда, да поживей, пока я не разозлился.
— Да ну?! — подал голос Стриж, успевший прочно обосноваться в углу возле бара. В одной руке он держал бутылку «Абсолюта», а в другой, направленной на капитана, — реквизированный пистолет. — Я бы на твоем месте сначала выслушал людей, а потом бы уже грубил.
— Ах так, — удивился капитан, — Ладно, пацаны, валяйте. Только покороче, нам пора выходить в море. Постойте, а вы, часом, не грабить меня заявились? Зря, сразу предупреждаю. Такие фокусы здесь еще никому с рук не сходили. Как только вы ступите на берег…
— В том-то и дело, дружище. — улыбнулся я, — что на берег мы не собираемся. По крайней мере здесь, в Хокадате. И деньги твои нам без надобности. Более того, мы сами готовы заплатить. За аренду твоей плавающей скорлупы, скажем так.
— И сколько?
— Что — сколько?
— Какую сумму вы собираетесь мне предложить? — весело поинтересовался он, — И в какой валюте?
Стриж молча пересек каюту и уронил на колени капитану туго скрученную пачку купюр.
— Вот, — гордо изрек он, — здесь почти две штуки баксов. Думаю, этих денег с лихвой хватит тебе, старый хорек, чтобы доставить нас на Хонсю. В Кобе или Осаку — нам без разницы, братишка.
— Вы что, издеваетесь? — пробормотал капитан, изумленно разглядывая тонюсенькую пачку, — Да у меня последний работяга в трюме столько за неделю промысла получает! Я ведь на крабе работаю, идиоты! А вы тут лезете со своей мелочью, да еще с таким видом, будто миллион предлагаете! С ума, что ли, посходили?! — разбушевался он, входя в раж и брызгая слюной. Маленькая обезьянка, сидевшая в углу на тонкой стальной цепочке, возбужденно запрыгала на месте, поддерживая, видимо, своего хозяина и усиливая гвалт. — Уматывайте отсюда, и чтоб я вас больше никогда не видел, прощелыги! — заявил напоследок капитан, наливая себе большой стакан водки из бутылки, безжалостно отобранной у Стрижа.
— Нет, дружище, так не пойдет, — продолжая улыбаться, словно не слышал его оскорбительных выпадов, ответил я, — Жаль, конечно, но придется тебя огорчить. Мы не собираемся отсюда уходить. Мне здесь понравилось. А моему товарищу понравился твой бар, так что это дело решенное. А если предложенных нами денег недостаточно, что ж, — перегнувшись, я протянул руку и забрал обратно наши со Стрижом скромные сбережения, — сделаешь разок рейс бесплатно. Тем более что, как выяснилось, ты и без того прилично зарабатываешь.
— Точно, — поддержал меня Стриж, возвращая себе «Абсолют», — С одного рейса этот тип не разорится.
Так что поднимай якоря, братан, у нас туго со временем.
— У вас не со временем туго, — снова зарокотал капитан, обводя нас налившимися кровью глазами, — а с мозгами. Я ж вам битый час толкую, что мне надо на промысел! Сейчас я иду на Курилы, и баста! — крикнул он, ударив по столу с такой силой, что стоявшая на нем бутылка с минеральной водой упала и медленно покатилась, тихонько булькая ритмично льющимся на ковер содержимым.
— Курилы от тебя никуда не денутся, — принялся успокаивать его сердобольный Стриж, подхватывая бутылку и ставя ее на место. — Ты б выпил водички, братан, оно полегче станет!
Капитан молча выхлебал всю бутылку и снова уставился на меня, определив, видимо, инстинктом матерого морского волка, что до разума Стрижа ему не достучаться, даже пытаться не стоит.
