— М-да, — протянул я, устраиваясь рядом с ней, — Машинка — супер.
— Разбираешься в японских автомобилях? — покосилась на меня Ксения.
— Так, немного, — пожал я плечами.
— И как, они тебе нравятся?
— Безусловно.
— Тогда настоящая японская кухня тоже должна понравиться, — Она тронулась с места и уверенно, по-мужски, вошла в уличный поток. — Хозяин ресторана, дядюшка Хэйрохито, мой друг… Друг — это не то, о чем ты сейчас подумал, — заявила она, приметив мою скабрезную улыбочку.
— Ни о чем я не думал. — соврал я, застигнутый врасплох. Правды ради должен признаться, что дружить с такой чувственной женщиной для меня означало только одно… И дядя Хэйрохито наверняка большой оригинал, если придерживается другой точки зрения.
— Подумал, подумал, не отпирайся. — Она метнула в меня лукавый взгляд и снова уставилась на дорогу. — Откуда ты взялся в наших краях, Саша? Что-то раньше я тебя здесь не видела.
— …Так ты не дальневосточник и не москвич? — удивилась она, узнав, откуда я появился. — Таких у нас не часто встретишь.
— Почему?
— Потому что… Неважно, почему, — оборвала она себя на полуслове и скомандовала: — Вылезай, приехали. Ты когда-нибудь ел салат из гребешка?
Ресторан дяди Хэйрохито, притаившийся на северо-западе Киото, назывался типично по-японски: длинно, поэтично и не очень связно. Когда я сказал об этом Ксении, она объявила меня варваром, ничего не смыслящим в настоящей поэзии, усадила на циновку возле низкого столика и пристроилась напротив, делая заказ неустанно кланяющейся девушке в красивом кимоно с вышитыми на нем золотыми рыбками.
— А тебя каким ветром занесло в Японию? — поинтересовался я, отказываясь от сакэ, чем безмерно удивил Ксению.
— Долгая история, — скривилась она. — Точно не будешь пить? Странный ты, Саша… Впрочем, дело твое.
А мне налей, пожалуйста. Сейчас напьюсь рисовой водки и начну буянить, как настоящий самурай. Не страшно еще?
— Ни капельки, — усмехнулся я. — Такого очаровательного самурайчика трудно испугаться, даже если он и будет навеселе.
— Не подлизывайся. — Она отпила из чашки, в которую я налил сакэ, и сказала: — Ты ешь, не смотри на меня. Эти закуски надо есть горячими, иначе вся прелесть пропадает. И налей мне еще, ладно?
— Как скажешь. — Я вновь протянул к ее чашечке небольшой кувшин с длинным горлом.
— Значит, ты хочешь знать, как я попала в Киото? Что ж, послушай. — Она допила водку и, так и не притронувшись к еде, сунула в рот длинную тонкую сигарету, — Жила-была в одном большом городе на берегу красивой реки девочка-отличница Ксения. У нее были любящие папа и мама, были друзья, планы на будущее и человек, готовый носить ее на руках во всех смыслах этого слова. Звали его, как и тебя, Сашей, и занимался он… Впрочем, неважно, чем он занимался. — Она выдула струйку дыма и задумчиво постучала по сигарете длинным ногтем, — Главное, что он был не последним человеком в городе, и с его словом считались. А мне много ли надо было? Когда тебе восемнадцать и тебя заваливают разными драгоценными побрякушками, модными тряпками, двери самых дорогих ресторанов распахиваются при твоем появлении… Да и зависть в глазах однокурсниц — я тогда училась на факультете восточных языков. — кое-что значила. Крутые тачки, кабаки, казино — всего этого было вдоволь. Наверное, тогда я его действительно любила, не знаю. Говорю же, мне было восемнадцать, я была глупой девчонкой и что я могла понимать в жизни? Короче, через два с половиной года после того, как мы с Сашей познакомились, его убили. Обычная разборка, каких тысячи случаются, кто-то что-то не поделил, а он случайно оказался там, не при делах был… Я думала, что после его смерти останусь одна и друзей его больше не увижу. Но вышло по-другому. Сначала они просто крутились возле меня, а когда поняли наконец, что по рукам я не пойду и обычной давалкой не стану, придумали такую штуку, — Она зло усмехнулась, кривя красиво очерченный рот, — Подкатили с интересным, как мне, дуре, тогда показалось, предложением. Мол, чего тебе сидеть в России без гроша? Японский ты знаешь, как-никак четвертый курс заканчивала, так что бери академический на год и езжай в Японию, мы тебя там воткнем в нормальную фирму переводчиком. Вроде как и по специальности постажируешься, и бабок подрубишь… А у меня как раз с деньгами напряг был, и родители помочь ничем не могли: отец, тот работягой всю жизнь вкалывал на заводе, ему копейки платили; мать — в школе учителем, тоже едва на хлеб с молоком зарабатывала. В общем, полный беспросвет… И я согласилась. А друзья Сашкины оказались полными уродами, вроде этих Паши с Анзориком, — Она вцепилась в сигаретную пачку, не замечая, как побелевшие пальцы рвут и комкают картон упаковки, и подняла на меня остановившийся взгляд.
— Дальше можешь не продолжать, — буркнул я, отводя глаза от ее потемневших расширенных зрачков. — Знакомая история.
— Не сомневаюсь. — Она вытянула из пачки помятую сигарету и щелкнула зажигалкой. — Путанить, правда, не пришлось, Господь миловал. Ложилась, конечно, под кого надо, не без того… Что отвернулся, неприятно слушать?
Я промолчал, водя пальцем по скатерти.
— Извини, я и в самом деле что-то разошлась. — Ксения коснулась моей руки. — Не забывай подливать даме сакэ, ладно?
— Хорошо, — кивнул я, видя, как тяжело ей взять себя в руки.
— И сейчас, Саша, в голове у тебя вертится вопрос: на кой черт она мне все это рассказывает, с чего распинается?! —утвердительным тоном произнесла она. — Вот зачем. Я здесь пятый год. Не опустилась, не пропала, никому ничего не должна — мне повезло, и я выкарабкалась тогда. Сейчас у меня дорогая машина, свой дом в пригороде Киото, счет в банке и куча предложений от лучших стриптиз-клубов Японии. Дело не в этом. Дело в том, что я ненавижу, ты понимаешь, ненавижу всех этих паш и анзориков с их тупыми рожами, липкими руками и постоянными предложениями поразвлечься после работы!
— Верю, — кивнул я, закуривая. — Откровенно говоря, я таких тоже не очень люблю, хоть меня никогда и не приглашали поразвлечься после работы. А что, они из твоей «крыши»?
— «Крыша» у клуба, а не у меня, — усмехнулась она. — Я здесь абсолютно легально, и кроме того, уже почти два года имею японское подданство. Мне плевать на этих козлов безрогих, просто видеть их спокойно не могу. А клуб крышуют, кстати, нормальные ребята, Паша с Анзором у них так, в шестерках мельтешат. Потому хочу тебе сказать: ты не переживай, что у тебя проблемы будут после вчерашнего. Приходи в клуб, не бойся. Я уже объяснила кому надо, что накатили они вчера по беспределу и тебе ничего больше не оставалось, как отбиваться. И еще спасибо тебе, что не стал вчера рассусоливать, а врезал от души этим обезьянам. Мне понравилось, как ты дерешься. Ты сам, кстати, тоже.
— Да ладно, — засмущался я. — И когда только ты все разглядеть успела?
— Я ведь была совсем рядом с твоим столиком, — улыбнулась Ксения. — А ты, похоже, меня и не заметил.
