Толстяк вскочил, прихватив со стола толстенную книгу, Уголовный Кодекс или что-то в этом роде, забежал мне за спину и с размаху ударил по голове. Так и знал, что этим кончится, успел подумать я, проклиная свой длинный язык, перед тем, как отключиться. Когда я очнулся, майора в кабинете уже не было, как и наручниках на моих руках. Зато подозрительно отяжелела отбитая печень и перед глазами стояли чёрные круги. Видать, оттянулся толстяк в полный рост, подумал я, силясь встать на ноги. Появившийся Кривченко, ухмыляясь, ухватил меня за шиворот и прислонил к стене.
— Топай отсюда, мафиозник недоделанный, пока я тебе ещё не добавил, — ласково посоветовал он.
Держась за стену, я молча побрёл к выходу. Выбравшись на улицу, я почти ослеп от обрушившегося на меня яркого солнца. Голова по-прежнему кружилась, но тошнота отступила, и дышать стало легче. Ни Мишани, ни нашей машины нигде не было видно. Я сунул руку в карман в поисках мобильника, но ни телефона, ни денег там, естественно, не обнаружил: ОМОН и в мирное время не прочь применить обретённые на блокпостах навыки… Кстати, выходя из кабинета, я не поленился бросить прощальный взгляд на табличку, висевшую на двери. «Майор Саблин» — вот что там было написано. Своих врагов надо знать не только в лицо, но и по фамилии, чтобы не ошибиться потом при расчете, сплюнул я, осторожно спускаясь с крыльца.
— Саша? Ты?!
Я обернулся. От группы возбуждённо жестикулирующих кавказцев, толпящихся во дворе, отделился Казбек, недоверчиво приглядываясь ко мне.
— Нет, моя тень, — отозвался я, размышляя, что он-то здесь делает.
— Вайме… На ментов нарвался? — сочувственно спросил он.
— Да, вызывали для беседы в детскую комнату милиции, — хмыкнул я. — Хулиганишь, сказали, много. Обещали на учёт поставить, если не исправлюсь.
— Козлы, — выругался он. — Они моего парня замели. Так, ни за что, только потому, что кавказец. Пистолет при нём, конечно, был, но кто сейчас без оружия ходит? Пришлось выкупать.
— Выкупил? — поинтересовался я.
— Конечно, без проблем. Слушай, ты почему такой бледный, а? Садись ко мне в машину. Поехали, кровь смоешь, покушаешь, сил наберёшься. А между делом мы с тобой поговорим. Ты ведь пропал куда-то после нашей встречи, ни слуху, ни духу. Разве так друзья поступают, да?
У меня не было ни сил, ни желания спорить с ним. Я покорно взобрался на заднее сиденье автомобиля и немедленно отключился от происходящего вокруг.
— Эй, просыпайся, да?
Я открыл глаза. На меня таращился рыжий кавказец.
— Чего надо?
— Пошли, умоешься. Потом я провожу тебя к Казбеку, — ответил он.
Я вылез на улицу и побрёл за ним. Как ни странно, тошноты я больше не чувствовал, и только почки ноющей болью напоминали о тяжести ОМОНовских ботинок. Я осмотрелся по сторонам. Судя по всему, это был задний двор какой-то харчевни. Издалека доносился звон посуды, громкие голоса подвыпивших посетителей, а в воздухе чувствовался чудесный аромат шашлыка.
— Пошли, — поторопил меня рыжий.
Я смыл кровь с лица и рук в неприметном закутке, обтёрся поданным полотенцем, пахнущим бараньим жиром, и последовал за своим провожатым по тёмному коридору.
— Сюда, — толкнул он передо мной дверь комнаты, пропуская вперёд.
Казбек уже сидел за накрытым столом, говоря что-то в телефонную трубку. Старинный перстень на его руке тускло блестел, переливаясь на свету.
— Садись, покушай, — гостеприимно махнул он рукой, приглашая меня.
Я не заставил себя упрашивать и принялся рвать зубами сочное горячее мясо. Кроме нас с Казбеком, в комнате находилось ещё несколько человек. Они ели, громко переговариваясь между собой, смеялись и не обращали на меня никакого внимания. Около дверей замер пожилой смуглолицый мужчина, видимо, хозяин ресторанчика. Насытившись, я вытер руки и сказал:
— Спасибо, Казбек, спас от голодной смерти. Теперь можно и о делах говорить.
Сидевшие за столом замолчали и, как по команде, уставились на Казбека. Он что-то коротко сказал им на родном языке, и они цепочкой двинулись к выходу. Кроме нас, в комнате остался лишь хозяин, по-прежнему стоящий у двери.
— Давай поговорим, — Казбек поднял на меня большие карие глаза. — Почему пропал, Саша? Не звонишь, не советуешься, непонятно, чем занимаешься. Мы разве так договаривались?
— Если мне не изменяет память, для начала ты должен мне полмиллиона налом, — ответил я, закуривая.
— Чего?!
— Ты должен заплатить мне деньги. Бабки, лавэ — может, так тебе понятнее?
— Ах, ты про это, — сморщился он. — Получишь ты свои бабки, не переживай. Моё слово закон, сказал — сделаю.
— Вот получу — тогда и будешь спрашивать, чем я занимаюсь и почему у тебя совета не прошу, — отрезал я. — Вообще, наш с тобой договор под угрозой.
— Почему, слушай? — насторожился он.
— В последнее время появилось слишком много желающих обосноваться в центре, — развёл я руками. — Сегодня, например, Артём предложил мне союз. Давай, говорит, объединимся и прижмём к ногтю всякую сволочь черножопую, — нагло соврал я. — А героином торговать мы и сами сможем. Посредники в таком деле только под ногами мешаться будут.
— Это я посредник?! Ах, шакал, — заволновался Казбек. — А ты ничего не путаешь? — он с подозрением уставился на меня.
— Нет, что ты, всё было именно так, — ответил я, честно глядя ему в глаза. — И хотя беседа у нас была доверительная, я её пересказываю тебе, как другу.
— А что ты ему ответил?
— Обещал подумать. И зря, кстати. Надо было соглашаться.
— Это почему? — удивился он.
— Потому что сразу после встречи с Артёмом мою машину тормознули менты. Тогда я не понял сгоряча, а теперь думаю — это он так меня поторопить решил, чтобы я особо не ломался.
— Да, может быть, — протянул Казбек. — Связи у Артёма есть, в этом его сила. Что ты теперь собираешься делать?
— А ты мне что посоветуешь? — усмехнулся я.
Казбек метнул быстрый взгляд на стоящего у двери хозяина. Впрочем, я и без того уже смекнул, что не просто так тот торчит в комнате, слушая наш разговор. Не удивлюсь, если последнее слово в решениях, принимаемых кавказской диаспорой, принадлежит именно ему, скромному и неприметному старику.
— Надо подумать, — произнёс, наконец, Казбек.
— Подумай, конечно, — согласился я. — Дай мне знать, что надумал. Только поторопись — Артём долго ждать не будет, а ещё один визит в ментовку я точно не переживу.
— Ладно, не нервничай, да? Разберемся, — огрызнулся он. — Расскажи лучше, что там у тебя с Бубном произошло. Зачем ты его замочил? У «Кедра» нашумел так, что менты на уши встали. Мы же договаривались с тобой не привлекать лишний раз их внимания, — он досадливо поморщился. — Как, скажи, мне продавать товар, если ОМОН будет зачистки устраивать каждый день?
