— Кто с тобой, оболтусом, разговаривать будет, — вздохнул он. — Темнишь, ничего толком не говоришь, и хочешь при этом, чтобы все твои желания исполнялись, как по мановению волшебной палочки.
— По-другому нельзя, — твёрдо ответил я. — Но обещаю: если у меня будет надёжная, проверенная информация, первым, кто её получит, будешь ты.
— Хватит заливать, — проворчал он. — Ладно, говори, чего хочешь от меня.
— Это дело, — обрадовался я. — Сегодня вечером, после 23 часов, на въезде в центральную горбольницу появится «скорая» с уже известными тебе номерами. В машине будет находиться человек без сознания. Я бы на вашем месте поинтересовался, что это за человек, куда направляется автомобиль, и кто за всем этим стоит.
— А ну, немедленно выкладывай, что знаешь, — грозно потребовал он.
— Ничего я больше не знаю. Но на твою помощь надеюсь. Пока, — довольный, я положил трубку.
Итак, если сегодня «скорая» появится на горизонте, её остановят, проверят и начнут задавать неприятные вопросы въедливые мужики вроде дяди Паши. Посмотрим тогда, кому масть быть здоровым и богатым, а кому — бедным и больным.
В приёмном отделении царило спокойствие… Оставив свои координаты, чтобы в случае необходимости меня смогли найти, я отправился в патологоанатомическое отделение.
— Помощникам смерти мой привет! — сказал я, входя в секционный зал.
— Это ещё надо разобраться, кто из нас в помощниках у костлявой ходит, — буркнул облачённый в фартук Андрей Владимирович, заведующий отделением. — Лечите, сами не знаете, чем и от чего, а мне потом разбирайся. С чем пожаловал?
— О жизни поговорить.
— Что-то не припомню за тобой особой любви к разговорам за жизнь. Вот о бабах — тут вы с Хохловым мастера, — подковырнул он. — Как у него, кстати, дела? Пишет свою работу?
— Какую работу? — удивился я.
— Ну, вы, ребята, даёте, — он бросил нож на стол. — Вместе работаете, и один не знает, что другой научную работу пишет. Говорю же, только о бабах и думаете.
— Кто пишет научную работу? — ещё больше оторопел я.
— Хохлов, кто ещё, — невозмутимо ответил патанатом, моя руки. — Он ко мне долго ходил, месяца два, всё технику ампутации внутренних органов отрабатывал. Я, помню, удивился, зачем, мол, а он и говорит: буду кандидатскую писать по этой теме. Ты, небось, тоже вслед за ним потянулся?
— Куда там, — махнул я. — Слишком глуп для науки. А вот походить к вам придётся, — вспомнил я операцию, сделанную на прошлой неделе. — Новую методику надо отработать в спокойной обстановке.
— Ходи, чего там, — великодушно разрешил он. — Может, и выйдет из тебя толк. Хотя… вряд ли.
— Почему? — обомлел я.
— Женским полом слишком интересуешься. А это вредит работе, понял? Пошли ко мне.
Мы прошли в его кабинет.
— Андрей Владимирович, а когда Хохлов к вам ходить начал? — спросил я.
— Что? Весной, а точнее не скажу, не помню. Ты как спирт пьёшь, чистый или разводишь?
Пока я раздумывал, он, по-своему истолковав моё появление, уже достал из шкафа флакон со спиртом и разливал его по мензуркам.
— Никак не пью, — признался я.
— Ишь ты, какой, — проворчал он. — Совсем хирург мелкий пошёл, срам один. То ли дело раньше…
Пригорюнившись, он опрокинул обе мензурки, закурил, окутавшись облаком табачного дыма, и предложил:
— Давай хоть в нарды сыграем? Или тоже…
— В нарды играю, — усмехнулся я, — только дежурю сегодня. Так что вряд ли получится.
— Ничего, обойдутся без тебя. Бакутин на месте?
— На месте.
— Вот пусть и работает, светило, а ты пока составь компанию старику, — он разложил доску на столе.
— За что вы так шефа не любите? — поинтересовался я, беря кубики.
— Как тебе сказать… Когда он сюда пришёл, я уже работал в больнице. Молодой был, вежливый, тоже, как ты сейчас, ко мне бегал. Зато теперь величиной стал. При встрече нос воротит. Забыл, сколько его грехов здесь замазано, — Андрей Владимирович постучал пальцем по столу.
А знает ли Бакутин о творящемся в его отделении, вдруг задумался я. Тем более что, с Наташиных слов, именно он постоянно пропадает в виварии по ночам. Не хотелось в это верить, и я отмахнулся от своих мыслей.
— Ходи давай, — сказал Андрей Владимирович.
Я бросил кубики, и игра поглотила меня целиком. Через некоторое время я спохватился и начал прощаться.
— Беги, беги, — разрешил патанатом. — Будет время, заходи.
Я отправился в приёмное отделение. Подниматься к себе в ординаторскую не хотелось. Лишь, когда вечер за окном окрасился в сиреневые тона, а поток больных иссяк, я вернулся к себе. Дежурная медсестра, Анна Леонидовна, пожилая флегматичная женщина, сообщила, что у нас всё в порядке, и опять уткнулась в журнал, делая записи.
Я вскипятил чай, закурил и принялся коротать время в ожидании предстоящих событий. Если сегодня всё получится, как задумано, дело останется за малым — не дать уйти от ответственности организаторам. Вопрос лишь в том, кого ими считать.
Хохлов — пешка, это понятно. Моргун? Он точно не последний человек в этом «бизнесе». Кто ещё? Гном? Этот поставляет людей для грязной работы и осуществляет силовую поддержку. Другие пока неизвестны. А может, и нет больше никого?
Краски за окном сгустились окончательно, и в открытую форточку потянуло сырой прохладой. Небо нахмурилось и мрачно нависло над землёй, предвещая дождь. Всё равно, тепло для конца ноября, решил я, подходя к телефону и набирая номер.
— Дядя Паша? Ну что, наша договоренность ещё в силе?
— Да. Остановят твою «скорую», не волнуйся. У тебя ещё что-нибудь?
— Нет.
— Тогда не мешай работать, — буркнул он и дал отбой.
Видимо, получил от начальства нагоняй, злорадно объяснил я неразговорчивость общительного обычно родственника. В каком отделе он всё-таки работает, забываю у него спросить. Дверь распахнулась, и на пороге возник чей-то силуэт.
— Ты чего это в темноте сидишь? — спросил он голосом Хохлова.
Вспыхнув, загудели лампы над головой.
— Что-то случилось, Михалыч? — спросил я, жмурясь от яркого света.
— И да, и нет, — ответил он, входя и снимая плащ. — Сегодня вместо тебя оперировать буду я.
— Что так?
— Не переживай, никуда от тебя твой заработок не денется, — по-своему расценил он гримасу на моём лице. — Просто возникли кое-какие осложнения. Надо будет всё сделать быстро и сразу отправить товар.
— Какие осложнения?
— Во-первых, у больницы непонятно откуда появился передвижной пост ГИБДД. Проверяют выборочно, меня тоже остановили.
