— С кем хоть дрался-то, знаешь?
— А что?
— А то, племянничек, что одного из твоих недавних спарринг-партнёров, некоего Пака Альберта Енировича, нашли сегодня утром мёртвым. Перелом шейных позвонков. И знаешь, где?
— Где?
— В двух шагах от твоего дома. Вон в той роще, — он ткнул рукой в сторону десятка тополей и берёз, высаженных когда-то жильцами.
— Тоже мне, роща, — не согласился я. — Смотреть не на что.
— Ты мне зубы не заговаривай, — сурово ответил дядя Паша. — Рассказывай лучше, пока прошу по-хорошему.
— Да не знаю я ничего, — принялся я «лепить горбатого».
— А в «Слиме» тоже не ты вчера был?
— Я, — пришлось сознаться. — Но там-то я не дрался. Откуда ты всё знаешь, а? Слушай, почему я не такой умный родился? По законам генетики…
— Замолчи, генетик. Должность у меня такая, чтобы всё знать. В «Слиме» наш информатор работает. Он-то и рассказал, что вчера вечером покойный отдыхал в компании друзей, когда к нему подошёл человек, по всем приметам как две капли воды похожий на тебя. Беседа не заладилась, приятели Пака выхватили оружие. Так дело было?
— Так, — признал я под тяжестью улик. — Но не совсем.
— Правильно, — хитро прищурился он. — Потому что разговаривал ты не с Паком, а с Лёвой Гномом. Я вот не могу взять в толк, о чём тебе с ним разговаривать было?
— О погоде, — буркнул я. — Пожаловался ему на Пака и попросил приструнить своих бойцов. Лёва ж вроде авторитет в Восточном.
— Как ты узнал, что Пак входит в бригаду Гнома?
— Сорока на хвосте принесла, — разозлился я, чувствуя, как потихоньку, шаг за шагом, дело идёт к тому, чтобы выложить всё менту, притворившемуся добрым дяденькой.
— Ладно, оставим пока этот вопрос, — ничуть не обиделся дядя Паша. — И что тебе Гном ответил?
— Ничего.
— Почему же его бойцы за стволы схватились?
— У них и спроси. А ещё лучше — у своего информатора, — хмыкнул я.
— Ну, поговорили вы, а дальше чем ты занимался?
Я задумался. Можно было, конечно, сказать, что
поехал в больницу и просидел там до утра. Наташа, если её успеть предупредить, обязательно подтвердит моё алиби, на девчонку можно положиться. Вот только ввязывать её в эту историю мне совсем не хотелось. Хватит того, что я сам торчу по уши в грязи.
— Домой поехал, — ответил я. — Спать очень хотелось. Ещё не адаптировался после отпуска, знаешь ли.
— Почему же машину на стоянку поставил лишь в третьем часу ночи? — скучным голосом спросил он.
В душе я похвалил себя, что не стал рассказывать байки о ночи, проведённой в больнице. Надо же, и на стоянку не поленился заглянуть, проверить.
— А забыл сразу, вспомнил лишь посреди ночи. Пришлось вставать и идти ставить. Времена сейчас, сам знаешь какие. Под окном не бросишь.
— Времена, точно, смутные, — согласился дядька. — А по дороге, часом, Пака не встречал?
— Что ты, — замахал я руками. — Да если бы я покойника ночью увидел…
— Я имею в виду, ещё живого.
— Ни живого, ни мёртвого, — ответил я, исполненный уверенности стоять на своём.
— Странно. Что же он делал ночью возле твоего дома?
— Меня караулил? — притворился я озарённым догадкой.
— Так точно не встречались вы ночью? — в упор посмотрел на меня он.
— Да что ты опять всех собак на меня вешаешь? — довольно убедительно заныл я громким голосом.
— Не кричи, охрипнешь, — посоветовал он. — Кто мне потом такие сказки будет рассказывать?
— Сказки… Рассказал бы тебе сказку, да, боюсь, не поверишь… Слушай, дядя Паша, а у нас в городе часто люди пропадают?
— Что значит, пропадают? — удивился он.
— Уходят из дома и не возвращаются.
— Вообще-то, процент граждан, разыскиваемых по заявлению родственников, у нас высокий. У тебя что, есть информация на этот счёт?
— Вчера никто не пропадал?
— Вчера? Не знаю, — пожал плечами он. — Но, если заявление уже поступило, выяснить это не проблема. Где у тебя телефон?
Пока он набирал номер и говорил что-то в трубку, я застилал постель, стараясь, чтобы на глаза ему не попались бурые пятна, расплывшиеся на простыне. Бочина, распоротая Аликом, кровила потихоньку всю ночь.
— Точно. Была попытка подать заявление. — Дядя Паша положил трубку.
— Что значит попытка? — изумился я.
— К нам обратилась гражданка, утверждающая, что вчера её сын ушёл из дома и до сих пор не вернулся. Но, по закону, заявление примут только после того, как истекут трое суток.
— Ну и законы, — присвистнул я.
— Но-но, — строго одёрнул он меня. — Тебя почему это волнует?
— Отвечу, если дашь адрес этой неудавшейся заявительницы.
Он молча протянул мне листок бумаги.
— Буланина Анна Васильевна, улица 1905 года, дом 16 квартира 5, — прочитал я вслух.
— Хорошо, теперь моя очередь. Записывай номер. А 091 ТО, — продиктовал я. — Поищите машину «скорой помощи» с таким номером и выясните у водителя, где он был и чем занимался прошлой ночью. Это будет точно интереснее, чем допрашивать меня.
— Да? — заинтересовался дядька. — Ладно, найдём. Больше тебе нечего сообщить?
Я отрицательно помотал головой, о чём тут же пожалел. В довершение всех моих бед, она буквально раскалывалась на части. Низкое давление, подумал я. Немудрено после такой кровопотери.
Пора делать перевязку, решил я и принялся ненавязчиво выпроваживать гостя. Погасив напоследок окурок в чашке с чаем, дядя Паша направился в прихожую и, взяв с меня слово, держать его в курсе всех моих дел и перемещений, скрылся, наконец, из виду.
Я обессилено опустился на пол и сунул в рот сигарету. Потом добрался до ванной, сделал перевязку и проглотил горсть таблеток. Полежав с полчаса, я почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы умыться и осторожно одеться, стараясь не причинить себе лишней боли.
Выйдя на крыльцо, я выглядел уже достаточно бодро и не производил впечатления человека, лишь по случайности оставшегося живым. Охранник на стоянке, принимая карточку, смущенно потупился.
— Тут про тебя менты спрашивали. Напарник сдуру и ляпнул, что ты в третьем часу машину ставил. Кто ж знал, что в роще труп нашли.
— Нет проблем, друг, — ответил я и похромал к машине.
Улица 1905 года расположена недалеко от центра. Если не знать, то и не догадаешься, что по соседству с гудящими от потока машин магистралями есть вот такие тихие улочки, стоит лишь свернуть в неприметные съезды и повороты. Тогда сразу попадаешь в мир стареньких четырёхэтажек, сталинской ещё постройки, образующих уютные дворики, зеленые летом и занесённые снегом зимой. Люди в таких дворах живут подолгу, некоторые всю жизнь, и знают друг друга не только в лицо, но и по имени-отчеству. В один из таких двориков и привели меня поиски дома номер 16.
