– Ну-ну, – всполошился Студнев, – опять вы за свое… Вот что я вам предложу, можете некоторое время пожить у меня.
– Как? – Я оторопела.
Вот уж удивил так удивил.
– Ой, да что вы, в самом деле! Квартира большая, вы никак меня не стесните.
– Но… ваша жена… – Я слишком поздно поняла, что зря ляпнула про жену, говорила же Ленка, что Студнев в разводе, причем не то жена его бросила подло, не то при разводе обобрала, в общем, некрасивая там была история.
– Нет у меня никакой жены! – рявкнул он. – А если вы боитесь одна со мной оставаться, то за это не беспокойтесь – у меня в квартире куча народу! Родственнички… – Он скрипнул зубами и, если я не ослышалась, добавил неприличное слово.
Впрочем, я не уверена.
Я мигом прикинула свои варианты. Собственно, вариантов никаких не было, если я откажусь от предложения Студнева, он, конечно, пустит меня в офис еще на одну ночь, но что делать дальше? Конечно, у меня железный принцип: никому не доверять и не ждать от людей ничего хорошего. Жизнь научила.
Но в данном случае я поверила своей интуиции, которая говорила, что ничего страшного со мной не случится. Хоть посплю в нормальных условиях, опять же душ…
Условились, что я буду ждать Студнева на офисной стоянке. Сегодня дежурит Михалыч, а он и так на меня посматривает с подозрением, так что незачем давать ему еще повод.
Машину начальника я запомнила в первый же день, как только поступила на работу, Ленка из окна показала. На всякий пожарный случай. Потому что я уже не раз говорила, что стараюсь запоминать все мелочи. Жизнь научила.
Машина была приличная, довольно дорогая, чистая внутри. Вообще, сам Студнев был мужчина аккуратный (до занудства, как говорила Ленка в сердцах) и одевался вроде бы хорошо, но видно было, что вся одежда куплена когда-то давно, лет семь-восемь назад.
И видно было, что вроде бы и следит человек за собой, рубашки, к примеру, каждый день меняет, но если и гладит их, то сам, а это сразу заметно. Опять же, костюм в чистку отдать не мешало бы. Все это я опять-таки заметила просто так, по привычке. То есть никакая женщина за ним не смотрит, это видно.
Чтобы не молчать с глупым видом, я решила еще раз поблагодарить начальника за доброту и отзывчивость.
Он в ответ только вздохнул и поморщился.
Квартира его находилась в старом доме на набережной реки Мойки.
Дом был большой, хорошо отремонтированный, с резными дверями подъезда («Вот парадный подъезд, по торжественным дням…» тут же вспомнились стихи, что учили мы в школе).
Студнев остановил машину возле ворот и посигналил. Ворота открылись, мы въехали во двор. Зелени там не было никакой, зато асфальт был расчерчен для стоянки.
– Вот что, Лидия, – сказал Студнев, положа руки на руль и не смотря мне в лицо. – У меня будет к вам просьба.
– Все, что хотите, Сергей Сергеевич! – вскричала было я, но тут же подумала, что перегибаю палку. Мало ли чего он попросит. Никогда не знаешь, чего ждать от человека.
– Дело в том, что… – снова он поморщился, как будто зуб ныл, – дело в том, что я живу не один. То есть один, то есть в квартире…
– Слушайте, говорите уж прямо! – не выдержала я. – Если я вам мешаю, то я уйду. Незачем было и огород городить, переспала бы в офисе пару ночей, кто узнает-то?
– Да не в этом дело! – Он замахал руками. – Просто…
– Вот давайте как есть, – предложила я. – Что вас… что вы с женой разошлись, я уже знаю. Кто у вас там в квартире остался? Мама старенькая? Две незамужние тетки?
– Как в сказке про Буратино, – он улыбнулся и снова помолодел лет на десять, – еж, ежиха, ежова теща, две ежовы незамужние тетки и маленькие еженята…
Я с пониманием кивнула – вроде бы что-то такое припоминаю из детства.
– В общем, месяца три назад, еще до начала карантина, приехали родственники жены из провинции, тетка ее, сестра двоюродная и ее сын. Тетка старая, ее нужно было врачам показать, что-то у нее там серьезное… Ну, квартира большая… короче, пока то да это, объявили карантин, и они остались.
Я подумала, что Студнев просто святой человек. Жена его свински бросила, а он ее родственников привечает. Двоюродная сестра, седьмая вода на киселе… Другой бы на его месте выгнал их тотчас же. Да дверь бы не открыл просто. Как в старом анекдоте: «Вы ко мне, а я на даче. Двери там!»
С другой стороны, какое мне до всего этого дело? Меня это не касается…
Но в голосе Студнева сквозило явное недовольство, ну, дальние родственники кого хочешь доведут.
– В общем, Лидия, не говорите, что мы вместе работаем, а скажите, что я вам комнату сдал, хорошо?
Я вытаращилась было на него, но потом согласно закивала. Раз ему так лучше, то я скажу, что надо. Но вот интересно, он что – их боится, что ли? Да, если бы не мое безвыходное положение, лучше бы не соваться в чужие разборки.
Лестница в доме была широченная, потолок с лепниной, на каждой площадке люстра. Лифта, правда, не было, ну, на третий этаж подняться нетрудно.
Студнев открыл дверь своим ключом и пригласил меня внутрь.
Мы оказались в просторной прихожей, которую когда-то обставили с большим вкусом. Высокие шкафы светлого дерева, зеркало в резной раме от пола до потолка, изящная такая штука, на которой сидят. Ножки гнутые, обита красивой тканью, называется вроде бы козетка. А может, банкетка. Или вообще канапе.
Я нагнулась, чтобы снять ботинки, но Студнев махнул рукой – не трудись, мол, все равно грязно.
И то верно. Я уже не раз говорила, что привыкла замечать разные мелочи, вроде бы незначительные. Могу, войдя в помещение, бросить один взгляд и сразу все увидеть.
Так вот, прихожая в этой квартире была здорово запущена. На зеркале лежал толстый слой пыли, так что можно было пальцем писать записки – ушла, мол, по делу, буду вечером и так далее. Из трех рожков бронзового бра горели только два, коврик у двери давно пора было поменять, а по полу скользили катышки пыли.
Следом за хозяином я прошла узким, длинным полутемным коридором, и он остановился у двери, на которой висел плакат из «Холодного сердца».
Тут же, рядом с этой дверью, я разглядела в полутьме печь.
Печь была огромная, почти до потолка, и вся покрыта изразцами. Даже в темноте коридора было видно, что все они разные и очень красивые – на бело-голубом фоне плыли парусные корабли, выступали из тумана острова, заросшие пальмами, искрящиеся водопады, толпились на прибрежном песке смуглые дикари в набедренных повязках и головных уборах из цветов и птичьих перьев.
Студнев перехватил мой взгляд и проговорил с непонятным смущением:
– Да, вот такая печь…
Я тоже смутилась своего детского любопытства, отвернулась и следом за ним вошла в комнату.
