— Ты тоже. — голос хриплый, срывающийся полоснул по нервам.
Шагнул ко мне, и я почему-то не отступила назад, а протянула руку и тыльной стороной ладони вытерла воду с его щеки. Желваки на скулах Демьяна дернулись вместе с кадыком на длинной шее. И этот взгляд. Откровенный, пошлый, наглый. Мне хочется от него спрятаться, исчезнуть и в тоже время чтобы не отводил глаз, смотрел на меня…так, как никто и никогда. Перевела глаза на его мокрые, полные губы и снова посмотрела в расширенные зрачки парня.
А он вдруг резко наклонился вперед. От неожиданности я дернулась всем телом, и он замер, едва касаясь губами моего рта. От этого почти прикосновения было щекотно и до дикости хотелось податься вперед, чтобы ощутить в полной мере какие они…его поцелуи.
— Давно хотел…представлял какие они…твои губы. С самой первой встречи…они казались мне сладкими, как дикая малина.
Коснулся пальцами и очертил контур моего рта.
— Не надо…
Уперлась ладонями ему в плечо и вдруг снова брызнула вода. Как выстрел. Как спусковой крючок где-то внутри и этот большой, чувственный рот вцепился в мои губы с бешеным напором. С какой-то первобытной яростью, силой. Тяжело дыша, хрипло выдыхая, сминая мои мокрые волосы обеими руками и я, не понимаю, как мои ладони скользят по сильной спине, проникая под мокрую ткань, сжимая жадно прохладную кожу, царапая ее ногтями. Я захлебываюсь водой и его жадными поцелуями, его языком, который нагло таранит мой язык. Зажимает его, скользит по нему змеей, вызывая ответную дрожь во всем теле, вызывая невыносимое желание ощутить сильнее, еще, больше. Чтобы целовал до синяков, чтобы кусал мои губы. Он отрывается и снова сжирает мой рот, и я жмусь грудью к его груди. Мы настолько мокрые, что мои соски царапают его кожу, напрягаются от соприкосновения с холодной тканью. Мы оба мычим, хрипим, как голодные звери, задыхаясь. И я не понимаю то ли отталкиваю его, то ли сжимаю руками мокрые волосы, и сама терзаю его губы.
Распластал меня по кафелю, тянет голову за волосы назад, пожирая мою шею, подбородок, кусая ключицы, спускаясь вниз к груди.
Звонок в дверь заставляет обоих замереть. Смотрим друг другу в глаза. Демьян громко дышит, и я вторю ему в унисон. Его грудь ходуном ходит и мне хочется притянуть его к себе за шиворот, чтобы снова ощутить, как сильные руки сомнут мое тело.
— Открой. — кивнул куда-то в сторону.
Шлепая по воде, поплелась к двери. Соседка набросилась на меня сразу. С порога. А Демьян выскочил, чтобы воду снова перекрыть.
— Вы что натворили! Изверги! У меня штукатурка с потолка сыплется! Потеки на стене! Понаехала здесь! Сверестелка молодая! Хахалей водит!
Это баба Маня за моим плечом Демьяна увидела. Быстро вернулся. Значит лифт работает.
— Вы чего раскричались, бабушка?!
— Какая я тебе бабушка?! Сопляк! Кто ремонт делать будет?
— Я сделаю. Не орите.
— Понавела здесь. Плодит безотцовщину. Шлю…
Демьян шагнул к ней, и она тут же испуганно прикусила язык.
— Значит так, бабка. Слушай меня внимательно. У тебя есть два варианта. Первый — ты замолкаешь, закрываешь свой грязный рот, и я побелю твои стены, заделаю потолок и все мирно и тихо разойдемся. А есть второй — ты продолжаешь орать, а я спалю твою квартиру вместе с твоими манатками. Нет, меня не посадят. У меня хватит денег откупиться. А ты будешь жить в богадельне.
Бабка притихла. Смотрит то на меня, то на Демьяна.
— Обои поклеите на кухне. Там тоже потеки.
— И не сплетничать. Нет у нее любовников. Только я один. И ребенок тоже мой. Ясно?
Если б знал, насколько близок к правде. Не его…но родная кровь. Неужели не заметил, как на отца внешне похожа бывает.
— Что ж сожительствуете не женитесь?
— Поженимся и тебя пригласим. Все. Цирк закрыт, клоуны уходят домой.
— Интересно она с каждым своим сожителем жениться будет, аль только за тебя собралась? Ходит к ней еще один…
Захлопнул дверь у нее перед носом и посмотрел на меня. Я губы пальцами тронула и тихо сказала.
— Уходи. Не надо помогать. Я сама.
Прищурился, долго смотрит мне в глаза.
— Испугалась, что твоему расскажет?
Отодвинул в сторону, в ванну прошел, кран на место молча прикрутил. Снова из квартиры вышел, вернулся, проверил, что вода не течет.
— Все. Ухожу, — пошел к двери, но я схватила его за руку.
— Спасибо.
Резко толкнул меня назад и впечатал в дверь, удерживая двумя руками чуть выше локтей.
— Так значит с тобой приехал. Что ж не живет здесь? Трахать приходит, м? Еб**т, а потом линяет?
Дернул подол платья наверх и неожиданно схватил за трусики впереди.
— Уходиии, пожалуйста. Не ходит ко мне никто!
— Лжешь!
Ломая сопротивление, отодвинул трусы, скользнул рукой между моих ног и одним движением проник в меня пальцем на всю длину.
Я запрокинула голову, приподнимаясь на цыпочки, а он за мной следом. Не сводя глаз с моего лица.
— Еще какая мокрая.
Хотелось сдавить его руку, заплакать. Меня никто вот так не трогал. Бодя брезговал. Заставлял меня саму.
— Пожалуйста…
Заостренные черты лица, поплывший взгляд и этот палец внутри меня. Толкнулся один раз, вызывая дрожь во всем теле.
— Тебя что никогда руками не трахали?
— Отпусти!
Нагло смотрит в глаза. Выскользнул пальцем прошелся вдоль нижних губ, раздвигая их. По моему телу прошла волна страха от непривычных ощущений. Как будто внутри стало щекотно, начало зудеть и этот зуд сосредоточился там, где скользила подушечка его пальца. Это было откровеннее всего что делал со мной Богдан. Наклонился к моим губам.
— А говорят у взрослых женщин там не так как у девочек… а у тебя узко.
Захотелось вырваться, чтоб замолчал, не вгонял в краску, не заставлял стать пунцовой от стыда. Ощутила его палец внутри, несколькими толчками.
— Михайлина Владимировна…какая вы мокрая. Я бы придавил тебя твоей долбанной доске и трахал так, чтоб искры с глаз сыпались.
Пока говорит надавливает на та внизу, на клитор. Трет ритмично, уверенно, размазывая по твердому узелку мою собственную влагу. Прихватил за мокрые волосы на затылке, потираясь губами о мои губы.
— Бодя говорил ты холодная…ни хрена, горячая.
Трет сильнее, быстрее толкается по два-три толчка внутри и снова обводит вкруговую клитор.
— А сейчас покричишь для меня. Умеешь кричать? С ним и с еб**ем своим кричала?
Хотела ударить, вырваться, но он вдруг обхватил твердый узелок пальцами, сжал сильнее и меня накрыло кипящей волной. Разрушительным цунами, чем-о непередаваемо и жутко мощным. Настолько мощным, что все мое тело содрогнулось, забилось, запульсировало от режущего, невыносимого удовольствия. Низ живота скрутило судорогой и мышцы влагалища сильно стиснули толкающиеся внутри пальцы Демьяна.
