* * *
Заехал на «конкретную малину». Пациент расписан как иконостас, но смотрится это все как хохлома на старом танке. Язвенник со стажем. Нерациональное питание и ненормированный режим труда и отдыха способствовали, понимаешь ли… Упорно пытаюсь пробить окаменевшие узлы на месте вен в локтевом сгибе. Спокойно понаблюдав за моими попытками, пациент молча отбирает у меня шприц и с первого раза подкалывается, воткнув иглу себе куда-то между пальцев. У меня мороз по коже от его манипуляций…
– Студент?
– Студент.
– Учись, студент. Такое в школе не покажут. Чайку будешь?
– Спасибо. Рад бы, да времени нет.
– Ну да. Страдальцы всюду… Ты, доктор, в карточке-то лишнего ничего не пиши, ладно?
– А меня ничего, кроме вашего диагноза и состояния, не интересует.
– Вот и ладушки! Вася, проводи хорошего человека.
Оборачиваюсь и вздрагиваю. Я сам не мелкий, но, уперевшись глазами в пуговицу на груди Васи и осознав бесшумность, с которой возник у меня за спиной этот бульдозер, понимаю иллюзорность личной безопасности.
* * *
На Станции «удачно зашел» к операторам «03». По поводу чьего-то дня рождения кроили торт, вот и мне достался кусочек ароматного бисквита. Стараясь продлить удовольствие, даже не стал чаем запивать. Кто-то аккуратно подергал за рукав. Оборачиваюсь – знакомый водитель, пару смен назад с ним ездили. На скорой новичок, но водила классный.
– Тут такое дело деликатное…
– Говори, чего случилось?
– Я сегодня с Мишкиным езжу…
– И чего?
– Он уже с вызова никакой вышел. Шатался, чушь какую-то молол, ругался… Приехали на Станцию, а он даже из машины не вылез. Как сидел, так и отрубился. Спит, храпит, слюни пускает. Чего делать то?!
– Странно. Вроде мужик справный, не алкаш.
– Да вообще, похоже, что не спирту, а какой-то дряни хлебнул. Не пахнет от него алкоголем! Чо я не знаю чтоль. Неудобно закладывать-то начальству. Посмотри, чего это он…
– Пойдем глянем, всякое бывает.
Доктор Мишкин сидел в центральном кресле салона, запрокинув голову, и хрипло дышал. Наклонившись над ним и щупая пульс на сонных, я увидел то, чего не хотелось бы, но предполагалось: отсутствие сознания, слабая реакция зрачков, бледность и обильный пот. Пульс частил. Внезапно он весь передернулся и появился запах мочи.
– «Шоков» сюда! Живо!!!
Частый топот вперемешку с матами заметался под сводами гаража. Ухватившись кое-как, перетаскиваю Мишкина на носилки. Не успел закатать ему рукав, как в машину с двух сторон полезли «шоки» и сочувствующие.
– Он что, диабетик?
– Да нет, никогда не жаловался…
– Манифестация похоже…
– Сразу в кому соскочил…
– Везите его в отделение, пусть дозу подбирают…
– Да, отъездился мужик, похоже…
– Вовремя прихватили?
– Вроде, да. Вон реагирует уже…
Перебросили носилки в машину «шоков» и, молча проводив взглядами выскользнувший из ворот РАФ, поднялись в холл. Грустно и муторно. Было ясно, что человек сломался не в одночасье. Работа доконала…
* * *
Почему-то, когда солдаты или офицеры, выполняя свой долг, бывают ранены – их награждают, чествуют, поддерживают хоть как-то. Почему скоропомошников, поймавших стрессовую «пулю» от перегрузки, сорвавших навсегда артериальное давление от бессонных ночей, уничтоживших диски в позвоночнике от переноски тяжелых пациентов в чудовищных условиях, загубившие желудки, сердца, почки, сосуды, переломавших руки-ноги-позвоночники в протараненных лихачами «скорых», досадливо отставляют в сторону, редко и брезгливо назначив сиротские пенсии по инвалидности? Они на фронте каждое дежурство. И не только деньгами (а сколько это, кстати, стоит?) можно и нужно проявлять внимание и уважение к человеку, готовому и спасающему любого из нас от беды. Эй, люди! Не жалейте добрых слов, жестяных орденов и дешевых путевок в санаторий. Пусть, подыхая на работе, они хотя бы гордо улыбнутся: «Не зря! Меня вспомнят!»
* * *
Разразилась серьезная гроза. Молнии, гром, проливной дождь. Природа сердито отмывала зачумленный смогом Город. На удивление резко упало количество вызовов. Видимо свежесть и чистота воздуха уже помогали справиться кому-то с болячками. Возникла забавная ситуация. Диспетчер на рации несколько раз переспросив что-то, возмущенно разводит руками и, обернувшись к Старшему врачу, говорит:
– Медик-5-й дурака валяет! Я ему передаю адрес, а он утверждает, что на этом месте жилого дома нет! Как нет, если я на соседней улице живу и каждый угол там знаю!
– Переключи на меня! Медик 5-й, в чем дело?
В спикерфоне треск, похрустывание, скрип какой-то, гроза дает помехи… Наконец прорывается мужской голос:
– …Ш-ш-ш… нет там дома!!! Не морочьте мне голову! Стадион, потом большой перекресток и парк… хр-р-р-р… крс-с-с-с-с… позови… ш-ш-ш-ш… его…
Старший начинает заводиться. Город он знает наизусть и указанный в вызове адрес для него понятен. Спрашивает у диспетчеров:
– Кто у нас сегодня Медик 5-й?
Внезапно повисает пауза. Диспетчер на рации тыкает пальцем в доктора, стоящего за стеклом и сосредоточенно запихивающего в щель заполненные карты вызовов.
– Да вот же он. Доктор Алексеев.
– А я с кем разговариваю?!
– ?!
– Медик 5-й, кто в бригаде?
– …Хр-р-р-р… ш-ш-ш… с-с-с-с… Доктор Гузун, а вы кто?!
– Простите, доктор, а вы в каком городе?
– …?!! Вы чего? Ш-ш-ш-ш…
– У вас как с погодой?
– Что за… с-с-с-с… гроза и дождь… ш-ш-ш-ш…
– Понятно. Атмосферные аномалии… Вас приветствует Центральная станция скорой помощи Города. Старший врач Бобович.
– …Ш-ш-ш-ш… Ха! Здорово! Кишинев на связи! Привет коллегам из Сибири!
Потом, знающие люди разъяснили, что в грозу, в атмосфере, иногда возникают такие необъяснимые «коридоры», по которым даже сравнительно маломощные радиостанции внезапно пробиваются на огромные расстояния. Совпадение, конечно, было редкое: и в позывных и в адресе…
* * *
Специализированные неврологические бригады часто попадают на вызовы к психически ненормальным людям. Почему-то стесняясь назвать истинную причину, люди начинают говорить о головной боли, нервном срыве, утрате сознания и тому подобном. Едет невропатолог. Иногда и один, без помощника, всякое бывает.
Вот и сейчас. Диспетчер жестом привлекает внимание Старшего врача и включает громкую связь.
– Здравствуйте, у телефона доктор Бартеев. Я говорю с космодрома на улице Фадеева, 18. У нас тут затруднения с пуском ракетоносителя к Альфе-Центавра. Космонавт и провожающие волнуются. Нельзя ли пригласить к нам на консультацию Главного конструктора всех ракет, генерала Коваленко с группой экспертов, если можно?
