– Абсолютно, – Зевзер сцепил пальцы. Ферцу показалось, что длинные, заточенные ногти Душесоса внезапно полиловели, затем почернели, и из-под них проступили темные капли.
– Сколько человек в моем распоряжении?
– Двое, – веки поднялись, и взгляд начальника КомКонтра пресек и так затянувшийся диалог. – Все необходимые документы здесь, – оттянувшийся мизинец скользнул по папке.
Как в кошмарном сне, где по какой-то причине всегда приходится идти навстречу невыносимо жуткому, что притаилось во мраке, Ферц сделал шаг вперед, протянул руку, пальцы прижали рыхлую обложку вместилища документов, отчего по телу побежали мурашки, и осторожно подтянул папку к краешку столешницы.
– Иди работай, – сказал напоследок Зевзер и перевел взгляд на механиков.
Прижимая папку к груди, Ферц развернулся на каблуках и шагнул к двери.
Там его уже ждал тот двуполосочник, что снаряжал магазины. Он смотрел на Ферца и щерил стальные зубы:
– Поступаю в ваше распоряжение, господин крюс кафер, – отрапортовал с металлическим клацаньем железнозубый. – Унтекифер, господин крюс кафер.
– Господин штандарт кафер, машина приведена в рабочее состояние и готова к проведению калибровки! – бойко отрапортовали сзади.
– Приступайте.
Последнее, что видел в кают-компании Ферц, – выкаченные белые глаза вестового, которого техники общими усилиями устраивали поудобнее в сложной системе ремней и держателей пыточной машины.
– Катер нас ждет, – сказал Унтекифер. – Госпо…
– Проще, – махнул папкой Ферц.
– Так точно, Ферц, – железнозубый подхватил две сумки с амуницией и пошел вперед, весьма ловко перебираясь из отсека в отсек со столь громоздкой ношей.
Из-за двери донесся истошный крик, перешел в звериный вой и оборвался. Ферц двинулся вслед за Унтекифером. Идти пришлось недолго. Унтекифер провел Ферца по кратчайшему пути через только ему ведомые шхеры флагманского дасбута.
– Кто еще идет с нами? – спросил Ферц в спину железнозубого.
– Фехлер – радистом.
– Ты его знаешь?
– Пару раз ходили в одной связке. Надежное мясо, – Унтекифер повернул голову к Ферцу и привычно осклабился.
– А ты?
– Что я?
– Надежное мясо?
Унтеркифер клацнул зубами:
– Чересчур костляв. Но таких, как Навах, за завтраком парочку разгрызаю.
– Был с ним знаком?
Тамбур-шлюз распахнулся, и они оказались перед трапом.
– Нет, не был. Где они – адмиралтейские крысы, и где мы – крысы подводные, – Унтеркифер ухватился за перекладины, но подниматься не стал, а сделал какое-то странное движение головой, отчего рот растянулся точно резиновый, кожа лица собралась складками, как маска, готовая сползти с черепа, сверкнула сталь, и вот уже Ферц держит в руке вырванный из трапа кусок металлокерамики.
Унтеркифер двумя пальцами вправил челюсть, пошевелил подбородком, убеждаясь, что механизм встал на свое место.
– Дайте мне приказ, и я прогрызу мир насквозь, кехертфлакш, – залихватски подмигнул железнозубый.
Ферц постучал куском перекладины по переборке, удостоверяясь, что здесь обошлось без фокусов.
– И еще, Ферц, – сказал Унтеркифер. – Раз меня поставили с тобой в одну связку, то дело с этим Навахом смердит как тысяча дохлых дервалей. Даже как две тысячи дохлых дервалей.
Фехлер сидел на корточках на палубе, курил и смотрела на катер, где суетились пара моряков, готовясь к отплытию. Увидев Ферца и Унтеркифера, радист сделал глубокую затяжку, отчего “Марш Дансельреха” вспыхнул десятком разлетающихся искр.
Ферц оглядел радиста, увешанного сушеными побрякушками, уставился тому в район переносицы и неумело-ласковым тоном поинтересовался, довольно скверно копируя неподражаемого Зевзера:
– Сколько раз Блошланг проходил, моряк?
Радист немедленно вспотел:
– Ни разу, господин крюс кафер!
Ферц взял за нос одну из сушеных голов с особенно мерзким оскалом, поводил ею из стороны в стороны, точно ожидая, что кусок мертвечины все же соизволит перестать корчить гнилую плоть и примет подобающее испуганное выражение, какое и положено иметь поверженному врагу при виде торжествующего имперского моряка.
– Хорош, а, Унтеркифер?
– Так точно, господин крюс кафер. Красавчик.
Ферц вгляделся в мертвую рожу и с деланным изумлением произнес:
– А ведь я его знаю! Точно, знаю. Бронетех-мастер группы “Огненная голова” Беггатунсорганхинтерлиб собственной персоной. Храбрец, хоть и солдат! – Ферц выпрямился, щелкнул каблуками и отдал честь.
Ошеломленный радист как величайшую драгоценность держал на вытянутых руках сушеную голову бронетех-мастера, пока Ферц стоял перед ним на вытяжку, мыча государственный гимн Дансельреха.
Закончив с почестями, Ферц с кровожадной задумчивостью посмотрел на радиста:
– Что будем делать, моряк?
– Захоронить в пучине с торжественным залпом из табельного оружия, – предложил Унтеркифер.
– Он хоть и “Огненная голова”, но солдат, сухопутная крыса, – резко ответил Ферц.
– Тогда предать земле. С коротким залпом из табельного оружия.
Радист, выпучив глаза и раскрыв рот, смотрел на совещавшихся. Мерзкая ухмылка бронетех-мастера стала еще омерзительней.
– У нас задание, моряк, – соизволил напомнить господин крюс кафер. – А мы не похоронная команда. Жри! – рявкнул Ферц.
– Так точно, господин крюс кафер! – рявкнул в ответ Фехлер, то тут смысл приказа дошел до радиста. – Осме…
Ферц протянул руку и ухватил Фехлера пальцами за кадык:
– Приказ понятен, моряк?
– Так точно, господин крюс кафер, – еле слышно просипел радист. Голова бронетех-мастера подрагивала в его руках, точно заходилась в мерзейшем смехе.
Сжимая крепче пальцы, Ферц пристально вглядывался в глаза Фехлера и, наконец, дождавшись нужного ему выражения, ослабил хватку.
– Я слышал, в Южных морях живут выродки, которые считают, что пожирая тело отважного врага, они становятся такими же храбрыми, – сказал Унтеркифер.
Ферц отпустил радиста:
– В таком случае, моряк, тебе повезло. Бронетех-мастер был достойным врагом. На его счету не один сожженный десант. Хитрый был засранец. Сколько людей пришлось положить, прежде чем заполучить его башку!
Фехлер вцепился в почерневшую губу бронетех-мастера.
– Дело у нас пойдет, моряк, – одобрительно похлопал радиста по плечу Ферц. – Набирайся отваги.
Унтеркифер скинул амуницию в катер и спустился вслед за Ферцем. Учитывая сложность и срочность задания, командование расщедрилось на редкостную рухлядь – катер чем-то напоминал высушенную голову бронетех-мастера – не формой, конечно-же, но гнилым видом. Глубокие язвы ржавчины покрывали корпус, защитная броня зияла множеством сквозных отверстий, а пробковое покрытие палубы, судя по всему, неоднократно горело, прогоркло воняя теперь напалмом и крошась под подошвами ботинок. Резкий свинцовый привкус ядерного движка казался незначительной мелочью.
