– Не горячись, – посоветовал Навах, утирая обильно проступивший пот. – Если кому и следует обижаться, то мне, – он ткнул пальцем в жуткие шрамы от попадания разрывных пуль. В кодировщика их всадили штук пять – в печень, легкие, сердце – с изощренной гарантией вырвать из него малейшие надежды на выживание.
Навах с отвращением пнул автомат с палубы, а вслед за ним отправился и нож.
– Ничего мы друг другу не сделаем, ничего, можешь быть спокоен, – бормотал кодировщик. – Можешь даже спать спокойно, сообразительный ты наш. И здесь до меня дотянуть свои поганые клешни хочешь… не успокоишься никак…
– В отсеках оружия хватает, – сказал Сворден, потирая место удара.
Навах отмахнулся:
– Если хочешь попробовать, дерзай. Можешь в меня даже главным калибром жахнуть!
– А если я тебе голову сверну, ты так со скрученной башкой и будешь ходить? – поинтересовался Сворден.
– Привыкли руки к топору? – покосился на него Навах. – Хорошо же тебя кондиционировали, раз до сих пор в себя прийти не можешь. Впрочем, мне это на руку.
Сворден поднялся и принял стойку. Нет, он не настолько упертый, чтобы не признать странный, но факт – оружие на них не действовало, он убедился в этом собственным горлом, однако спускать какому-то там кодировщику столь позорный для десантника удар Сворден не собирался.
– Хорошо-хорошо, – поднял руки в верх и попятился в притворном ужасе Навах. – Твоя взяла. Сдаюсь. Там более скоро окажемся на месте, – он кивнул на нечто позади Свордена.
Вряд ли Навах столь наивным способом пытался отвлечь Свордена и первым нанести удар – кодировщик мог сделать это раньше и гораздо эффективнее. Навах ничего не затевал, он просто смотрел куда-то вверх, и Сворден физически ощущал сконцентрированный пучок внимания, что пролег над его левым плечом. Реши Сворден ударить, у него имелись все шансы застать Наваха врасплох. Однако вместо этого он сам обернулся, отыскивая на мировом своде то место, которое столь пристально разглядывал кодировщик.
Блошланг делал плавный изгиб, расширялся и, в конце концов, разливался огромным светлым пятном, похожим на смачный плевок среди порыжевшего леса.
– Последнее пристанище покинутых дасбутов, – сказал Навах, и только теперь Сворден понял, что за странные веретенца заполняют чуть ли не весь разлив Блошланга, словно личинки, копошащиеся в мокроте смертельно больного. – Великая трахофора все же соблаговолила дать нам аудиенцию, – добавил кодировщик, и в его голосе ощущалось столько торжества, сколько может быть лишь у мелкой адмиралтейской сошки неведомыми путями узревшей яркий отблеск золотого шитья мундира самого Адмирала.
– Мы туда не пройдем, – сказал Сворден.
– Почему? – спросил Навах.
– Мост, – показал Сворден. – Мы не пройдем мост.
Далеко впереди, почти у самого входа в лагуну Блошланг перечеркивала еле заметная нить, неряшливо перевитая из разноцветных волокон с преобладанием серебра и черни.
На первый взгляд казалось, что в ней нет ничего угрожающего – ну, мост, мало ли таких мостов сохранилось на материке, по большей части давно, конечно же, взорванных, однако имелись, наверняка, и уцелевшие, до которых еще не дотянулись лапы доморощенных террористов или диверсионных групп Дансельреха.
Но при более пристальном рассмотрении этого сооружения в груди растекался противный холодок, а руки сами тянулись утереть проступавший на висках пот. Чутье офицера Дансельреха подсказывало – с мостом не все чисто, а если называть вещи своими именами, то никакой это не мост, а самая что ни на есть ловушка, а если еще определеннее – западня.
– Почему бы благородным донам не высадиться на берег? – пробурчал себе под нос Навах, и вроде как сам себе ответил: – Потому что благородные доны не ищут легких путей.
Сворден огляделся и тоже пришел к выводу, что свой шанс покинуть дасбут они упустили. Песчаные откосы сузились до едва заметной полоски, скрытой гниющими водорослями, отчего стало вообще непонятно – есть ли там берег или нагромождения камней поднимаются из глубины мутных вод, вырастая в обрывистые скалы.
– Как думаешь, это тот самый мост? – спросил Навах, и когда Сворден уже приготовился раздраженно рявкнуть на арестанта, подлежащего, как минимум, расстрелу на месте за одно лишь подозрение в связях с имперской разведкой, но тут до него дошел смысл вопроса, и в памяти будто щелкнули включателем.
Мост являлся легендой. Никто, наверное, и не помнил, когда первые сведения о нем просочились в Дансельрех. Вполне вероятно, что соответствующие рапорты все еще погребены в архивах Адмиралтейства, но мост давно из факта, требующего тщательной разведки и учета при оперативном планировании десантов, перешел в область домыслов и баек, которыми пичкают необстрелянных новобранцев.
Ходили смутные слухи, что Адмиралтейство снаряжало специальные экспедиции для поиска Моста, однако результаты, даже по меркам Дансельреха с его пренебрежением к людским и материальным потерям, оказались катастрофичными, а полезный выход – нулевым. Из-за этого указанный объект признали ловкой дезинформацией со стороны материковых выродков, а всяческая болтовня на тему Моста тянула на пособничество разведке материковых выродков со всеми вытекающими из этого последствиями.
Достоверно о Мосте, где под достоверностью понимается некая постоянная величина, что кочует из предания в предание, из слуха в байку и из страшилки в пьяную болтовню, не претерпевая существенных изменений, было известно лишь одно – данный объект имеет стратегическое значение для материковых выродков и поэтому его местонахождение тщательно скрывается. Все остальное представляло более или менее остроумную выдумку на заданную тему.
Сворден собственными ушами слышал, что Мост соединяет материковую империю с ее эксклавом, расположенным где-то далеко за Блошлангом, причем эксклав имеет стратегическое значение для военного потенциала материковых выродков.
Дансельрех, несмотря на отлично поставленную береговую разведку, имел смутное представление о геополитической ситуации на материке. Причина крылась не в плохой работе компетентных служб, а в бесконечном хаосе на самом материке, где даже самые высокопоставленные выродки наверняка не обладали полнотой информации о происходящем в империи.
А потому подобные домыслы о мифических островках безопасности на материке, где яйцеголовые выродки вдали от треволнений бесконечной войны куют не менее мифическое оружие возмездия, вполне имели право на жизнь.
Еще более экзотично звучала байка о том, что оружием возмездия является сам Мост, который вовсе и не мост, а последний аргумент в борьбе материковых выродков против Дансельреха. И оружие это настолько мощное, что его применение вывернет Флакш наизнанку, умгекерткехертфлакш, точно перчатку, и мир из полости в мировой тверди превратиться в висящей ни на чем шар, как для простоты вычислений и принимается в баллистике.
Вот тогда всем и наступит конец – и Дансельреху, и материковым выродкам, поскольку океан немедленно стечет в пустоту, и туда же свалятся те, кому не повезло оказаться на нижней стороне шара. Нет, конечно, хорошо, если внизу окажутся материковые выродки – туда им в пустоту и дорога, но как существовать Дансельреху, если вся вода исчезнет? Как, кехертфлакш, дасбутам плавать?!
