– Все понимаю, господин дасбутмастер, – дерзко возразил рядовой Конги, чем несомненно заслужил бы неминуемое наказание, не окажись господин дасбутмастер в весьма фривольном настроении.
– Пусть она появится здесь голая, солдат, – приказал Ферц.
– Не могу, господин дасбутмастер.
– Ни разу не видел ее голой, рядовой?
– Не в этом дело, господин дасбутмастер, – несмотря на то, что Конги вновь вытянулся во фрунт и чеканил каждое слово с уставным лязгом, по содержанию его ответ тянул на десяток ударов шомполом. – Не могу по этическим соображениям, господин дасбутмастер.
– Каким-каким, солдат? – почти ласково поинтересовался Ферц. – Ты говори нормально, солдат. Вроде по-человечески умеешь толковать, а точно материковый выродок тарабарщину бормочешь.
– Так точно, господин дасбутмастер! Есть говорить по-человечески, господин дасбутмастер! – громыхнул Конги так, что эхо прокатилось по площади. – Учитывая ваше теперешнее состояние, господин дасбутмастер, считаю себя не в праве демонстрировать вам других людей в том виде и в тех обстоятельствах, которые они могут воспринять как порочащие их достоинства.
На первых словах рядового Конги господин дасбутмастер вроде бы даже приосанился, гордясь вбитой в железную башку местной деревенщины сложной наукой правильного обращения к высшему по званию, но последующая отповедь новобранца не столько его разъярила, сколько повергла в ступор.
Проделав весьма непростую мыслительную операцию по переводу сказанного чучелом железным на человеческий язык, Ферц переспросил:
– То есть дрочить я на нее не смогу?
– Я не могу ослушаться законов роботехники, господин дасбутмастер! – вновь рявкнул рядовой Конги, будто грозный взрык мог хоть в малейшей степени искупить неподчинение приказам командира в условиях, приближенных к боевым.
– Чего-чего, железо?
– Законов роботехники, господин субмаринмастер!
– Что еще за долбанные законы, умгекеркехертфлакш, ты материковый ржавый ублюдок?! – взвился Ферц. – Единственный закон на всей вашей сраной земле – я, и только я! Ты понял, жалкий тупорылый маслосос?! – господин дасбутмастер стоял на самой верхней ступеньке лестницы, что вела к монументу, сжав кулаки и наклонившись к невозмутимой железной морде рядового Конги, точно собираясь вцепиться в нее оскаленными зубами. Лишь с этого места Ферц мог орать на робота не снизу вверх, а, по крайней мере, на равных.
– Никак нет, господин дасбутмастер! Не понял, господин дасбутмастер! – отрапортовал Конги. – Я могу подчиняться только трем законам роботехники, господин дасбутмастер! И вашим приказам, господин субмаринмастер, в той мере, в которой они не противоречат трем законам!
Ферц в глубокой задумчивости принялся грызть ногти. Вот так в лоб этого чурбана чугунного не переспоришь. Хоть головой об него бейся или заставь его головой об стену биться – все одно – упрямо будет талдычить об этих, умгекеркехертфлакш, законах.
Ферц сплюнул и посмотрел на монумент. Законы, говоришь? Ха.
– Слушай приказ, солдат! – гаркнул господин дасбутмастер, и образцовый рядовой Конги щелкнул металлическими пятками. – Видишь монумент?
– Никак нет, господин дасбутмастер! Никаких монументов не вижу, господин дасбутмастер! – отрапортовал рядовой Конги.
Ферц опешил. Он шагнул к памятнику и осторожно ткнул его пальцем, точно опасаясь, что тот лопнет как мыльный пузырь. Рука ощутила шершавую поверхность камня. Странное чувство, будто и не камень, а огромный магнит, силовыми полями опутывающий тело с головы до ног, тянущий к себе неодолимой силой, которой нет возможности сопротивляться, а можно лишь податься вперед, распластаться по тяжелому черному куску, словно тот – жертвенник, на котором материковые выродки вырезали сердца врагов во славу Неизвестных Отцов. Или черви воздвигли сей монумент с пронзенным ракетным оперением огромным человеком не во чью-то славу, а как грозное напоминание о том, какими силами раздвигаются узкие пределы их мерзких ходов, которые они буравили в тверди?
С начала мира они ползли сквозь узкие пещеры, гибли под обвалами, падали в пропасти, издыхал в тупиках, но когда выползли в мир Флакша, то лишь крохотная часть червивого народца осмелилась поселиться под его сводами. Жизнь мириад поколений во тьме и сырости выработала в них извращенный ум, научила создавать невероятные машины, дабы быстрее пробивать ходы в скальной породе, но что им это даст там, где нужен не извращенный ум, а извращенная сила, где нужны не землепроходчики, а дасбуты и баллисты?!
Они могут все, им под силу создавать иллюзии и разрушать их, червям ничего не стоит поселиться в башке железного болвана и заставлять его не видеть того, что есть на самом деле, прозорливо полагая, что человек, оказавшийся в их норах, может изменить устоявшийся порядок вещей.
– Перечисли все, что видишь, солдат! – приказал Ферц.
– Так точно, господин дасбутмастер! – ухнул рядовой Конги. – Вижу вас, господин дасбутмастер! Вижу ступени на которых вы стоите, господин дасбутмастер. Вижу пыль и обломки камней на ступенях, господин дасбутмастер! – тут Конги слегка запнулся, но все же добавил:
– Вижу повсюду многочисленные микроорганизмы, господин дасбутмастер!
– Микроорганизмы, значит, – Ферц потер подбородок. – Видишь горы и леса, но не видишь ни черта… – неожиданно вспомнилась дурацкая присказка.
Столь чудесной способностью Конги зреть только дозволенное, нельзя не восхититься. Солдат и не должен видеть, он должен слепо выполнять приказы вышестоящего по званию.
– Слушай приказ, солдат! – взревел Ферц. – Делаешь двенадцать шагов вперед, вытянув перед собой клешни. Почувствовав преграду, упрешься в нее изо всех сил. Задача: ликвидировать невидимую преграду, возведенную материковыми выродками на пути десанта Дансельреха! Задача ясна?!
– Так точно, господин дасбутмастер! – также оглушительно лязгнул Конги, словно на площадь вползла целая бригада баллист.
Вышло это у них настолько лихо, по-боевому, что у Ферца тепло в груди разлилось, как это обычно бывает, когда после долгой артподготовки десантники наконец-то врываются в береговой укрепрайон материковых выродков, и вот тут уж начинается настоящая схватка – штык против штыка.
Конги поднялся по ступеням к монументу, вытянул вперед руки, шагнул и уперся огромными ладонями в камень с загадочной золотистой надписью. Если он и удивился возникновению у него на пути невидимой преграды, то виду не подал, а немедленно приступил к выполнению второй части полученного приказа.
Его ножища вдруг стали оплывать, точно свечки, массивной туловище просело вниз, руки ударили в основание памятника дробильными агрегатами, во все стороны полетели каменные крошки, одна из которых чиркнула по щеке Ферца, но потрясенный господин дасбутмастер даже не шелохнулся.
Грудь и голова Конги уперлись в монумент, руки по запястья ушли в основание, металлическая спина взбугрилась чудовищными мышцами, отчего челюсть Ферца отвисла вниз, как если бы он узрел прорезавшийся в белом корпусе дасбута глаз, воздух вздрогнул от невидимого взрыва, монумент с распростертым на нем телом дрогнул, качнулся и начал медленно заваливаться.
