— Дима! — яростно прошептала она.
— Ай эм хангри, — заявил Дима.
— Ты на уроке два банана сожрал, — ответила ему какая-то девочка. — А кожуру запихнул за батарею.
— Дура, — угрожающе произнес Дима.
— Мощно, — заметил Андрей и обратился непосредственно к Диме: — Эй, пацан, ты меня не знаешь, но я бы на твоем месте так с женщиной не разговаривал.
— Мы незнакомы, — посмотрел на него Дима. — Я вас не знаю. И знать не хочу.
— Пожалуй, лучше нам остаться друзьями, — согласился Андрей.
В следующий момент Дима пошел на предательницу с таким видом, словно хотел перегрызть ей горло. Она бросилась бежать. За ней ринулись другие дети — даже те, которые вообще не поняли, что произошло.
Я еле сдержала смех. Черноволосая девушка посмотрела на меня с нескрываемым раздражением.
— И это частная школа, — тихо сказала она. — Я ни при чем.
— Терпения вам, — от всей души пожелала я.
— И удачи, — присоединился Андрей.
Девушка побежала за детьми. Совсем недалеко виднелись разноцветные башенки-пирамидки и высокие лесенки. Видимо, это и была та самая детская площадка, куда так тянуло детей.
Мы же никуда не торопились. Шумный город остался за спиной, и мы медленно ползли по дорожке.
— Если я правильно понял, Марина была последней, кто помогал Игнатьеву, пока он не уехал в больницу, — продолжал Андрей. — И какую уж там помощь она ему оказывала… не берусь судить. Знаю, что она моложе его. Намного.
— Хорошо, Андрей, — сказала я. — Но какое отношение эта Марина имеет к Инессе или наследству?
— А никакого, может, и не имеет, — ответил Андрей. — Но я бы не стал сбрасывать ее со счетов. Мы ничего о ней не знаем. И у нее могут быть ключи от квартиры.
Я подумала над его словами.
— Много таких случаев, — согласилась я. — Ты думаешь, что Марина может что-то стянуть из его дома?
— Я бы все проверил, — ответил Андрей. — Могу заняться прицельно этой помощницей.
— Но Марина точно бы знала, что Игнатьев скончался. Прошло шесть месяцев с момента его смерти, а никаких Марин на горизонте так и не появилось. Если бы кто-то пытался проникнуть в квартиру Игнатьева, то соседка точно бы услышала.
— Тоже верно, — согласился Андрей. — Но если сделать это тихо и в отсутствие Клары Николаевны…
Он своего добился: накрутил меня по полной. Я сразу воспылала желанием задать сто и один вопрос Кларе Николаевне.
— Я просто хочу знать, что Инессе никто не перейдет дорогу, — пояснил Андрей.
— Даже если кто-то и появится, то ему придется здорово попотеть, чтобы доказать свои права.
— И помотать нервы законному наследнику, — поднял палец Андрей. — Я тебе не все сказал. Во время нашей последней встречи мы с Игнатьевым решили испить чудесного чая довольного редкого сорта, который он купил втридорога. Пока он все это дело заваривал, он попросил меня достать чашки из шкафа. Я достал. Он увидел и попросил вернуть одну из них на место. Пояснил: это не его посуда, это помощницы Марины вещь, лучше не брать. Там, говорит, другие чашки есть, он их привез из Бельгии, из них и будем чаевничать. Сказал, что не знает, вернется ли Марина за своими вещами, которые тут оставила. На тот момент они уже не общались.
— А почему прекратили?
— Я задал ему такой же вопрос. Он уклонился от ответа. Похоже, что отношения с Мариной закончились не на хорошей ноте. Ну, смотри сама. Сначала сиделка оставляет у него дома какие-то личные вещи, а после он даже говорить о ней не хочет. Само собой напрашивается, не находишь?
— Фигня какая-то… — я совершенно запуталась. — Марина, вещи, вернуть… Высосано из пальца.
— Отнюдь, — покачал он головой. — Все, что я рассказал, может выглядеть как несвязный бред, но именно это меня и тревожит. Я выложил все, что мне известно. Нужно найти Марину, как-то выведать у нее историю их отношений и вернуть ей то, что полагается. Потому что она, кажется, даже и не знает, что Игнатьева нет в живых. Иначе давно бы появилась, чтобы забрать свое.
— Некоторые просто не хотят возвращаться, — заметила я.
— Повторюсь: она могла вернуться, если у нее есть ключи. Мы не знаем, насколько Игнатьев доверял своей приходящей сиделке.
— Тоже верно, — вздохнула я.
— Вот это я и хочу выяснить. Хочу снова посетить его квартиру и провести ее осмотр. Более подробный, в присутствии Клары Николаевны. Мне нужно ее чутье. Она должна будет заметить пропажу чего-либо или, наоборот, какие-то новые вещи в доме своего соседа. Ей только надо будет внимательно на все посмотреть.
— Не очень удачная затея, — засомневалась я.
— А мы попробуем. Что нам терять?
— Доверие Клары Николаевны, — ответила я. — Ведь тебе нужна ее помощь.
Кузнецов со мной не согласился.
— Я думаю, что смогу ее убедить в собственной полезности. У покойного Игнатьева, кажется, были тайны, о которых нам ничего не известно. Как насчет того, чтобы подобраться к ним поближе?
* * *
До Арбата мы так и не дошли. Свернули к ближайшей станции метро и отправились на Кутузовский проспект. Всю дорогу Андрей молчал. Вывалил на меня ком своих догадок во время прогулки и притих. В принципе, можно было бы на время забыть об этой Марине. Ее стройный силуэт не возникал на нашем пути, Клара Николаевна об этом бы непременно рассказала.
А если она сочла правильным просто не поднимать эту тему? Или попросту забыла о том, что Игнатьев вел отнюдь не монашеский образ жизни?
Чем больше проходило времени, тем отчетливее я понимала, что с Мариной, если нам удастся выйти на ее след, нужно обязательно пообщаться. И помочь в поиске нам могла именно Клара Николаевна.
Мы доехали до нужной станции метро и в дверях вагона были подхвачены толпой веселых молодых людей с огромными рюкзаками за плечами. Толпа «донесла» нас до эскалатора. Чтобы эти баулы не снесли мне голову, Андрей расположился на ступеньках таким образом, чтобы закрыть меня своим телом. Он стоял совсем близко, и я неудобно вывернула шею, чтобы носом не «клюнуть» его в грудь.
А еще Андрей не пожалел времени на то, чтобы утром принять душ и воспользоваться туалетной водой.
Ну, просто в раю оказалась. Вот так волей-неволей и начинаешь узнавать человека поближе. Правда, кое-что из того, что происходило вокруг, мне все же было видно.
Молодые парни и девушки, поснимав свои рюкзаки, уселись на ступени эскалатора. Один достал откуда-то укулеле. Эта маленькая гитарка тут же пошла по рукам. Кто-то ударил по струнам.
— Е-мое, — прогудел у меня над ухом Андрей. — Они петь, надеюсь, не будут?
— Давай выбираться отсюда, — попросила я Андрея.
