«А потом его нашли застреленным в своем „Майбахе“», — подумала я.
— Слушай, раз уж ты такой информированный, скажи, а расписку должник Прокопенко давал?
— Спрашиваешь! А как же!
— А этот парень после своего проигрыша еще приходил к вам? — спросила я.
— Не-а, больше — нет. Наверное, проигрыш на него так повлиял. Не каждый ведь день оставляешь в казино часть своего состояния.
«Одно из двух: или этот Прокопенко очень хорошо сам лично знал Бартелеймонова, — подумала я, — или у них были общие знакомые, или… Общие дела? Но ведь тогда получается, что Константин был так или иначе связан с криминалом. Нетрудно догадаться, кто такой Прокопенко. Вряд ли даже очень успешный и крупный бизнесмен имеет на руках огромную сумму денежных знаков. Маловероятно также, что Бартелеймонов и Прокопенко были друзья. Все-таки разница в возрасте. Вот Аркадий Сокольников, тот — да. Но скорее всего, он и не друг Константину, а так, приятель. Для похода по злачным местам, например».
Но тут всплывает еще одно обстоятельство. Куда же делись деньги, которые Бартелеймонов получил за проданный особняк и которые предназначались для уплаты долга Прокопенко? В машине, где находился застреленный Константин, денег обнаружено не было. Светлана Бартелеймонова о пропаже столь крупной суммы не упоминала. Хотя почему она должна была об этом знать? Константин не счел нужным посвятить ее в свой грандиозный проигрыш в «Страннике». Как можно было дать объяснение факту пропажи денег?
А что, если покупатель не выплатил деньги Бартелеймонову? Ну, возможно, что покупатель — Аркадий Сокольников назвал имя топ-менеджера банка «Реконструкция», Степана Домерщикова, — так вот, этот Домерщиков попросил Бартелеймонова несколько дней подождать с выплатой.
Ведь мог он придумать какую-нибудь отговорку? Например, требуется еще время, чтобы собрать деньги. Возможно, что не были еще оформлены документы на куплю-продажу. Да мало ли что еще. В общем, надо будет отправляться к этому самому Домерщикову и у него выяснять, как на самом деле обстоят дела. Но это — завтра. Сегодня уже поздно, банк давно закрыт. Да и у меня сил уже не осталось.
Я села в машину и поехала домой. Но мысли об убийстве Бартелеймонова не отпускали меня.
По дороге я продолжала размышлять о том, кто же мог убить Бартелеймонова.
Предположим, что это был Максим Львович Прокопенко. Понятно, что сам он не расстреливал Константина, для этого существуют наемные убийцы. Но время шло, а денег, которые он одолжил бизнесмену, Прокопенко так и не получил. Значит ли это то, что Бартелеймонов передумал и решил не отдавать долг? Что-то непохоже. По словам Аркадия Сокольникова, Константин даже продал дачу-особняк, чтобы рассчитаться с Прокопенко.
Ну а если Прокопенко не просто так дал деньги Константину, а потребовал очень большие проценты? И возможно, потребовал также погасить долг в очень короткий срок. В этом случае Константин мог элементарно не набрать нужную сумму: вырученных за особняк денег не хватило. Кроме того, секретарша Бартелеймонова Елизавета сказала, что был звонок от мужчины с напоминанием о долге. Скорее всего, и сам Константин звонил Прокопенко. Предположим, что, когда Константина в казино призвал к себе на разговор всемогущий Прокопенко, Бартелеймонов дал слово, что отдаст долг в течение, ну, достаточно короткого времени. Прокопенко ему поверил и стал ждать. Он был уверен, что Константин отдаст деньги, потому что он не отказывался от своего слова, и следовательно, Прокопенко не было никакого резона его убивать.
«Господи, у меня мысли так и крутятся вокруг Прокопенко и Бартелеймонова», — подумала я.
А если оставить пока в покое версию о том, что Бартелеймонова застрелили по приказу Прокопенко из-за невыплаченного долга? На чем тогда, вернее, на какой версии можно тогда остановиться?
Можно остановиться на версии о конкурентах и о ревнивом муже. Но тут даже неизвестно было, с чего начинать. И потом, что-то сомнительно, чтобы Бартелеймонова убили из ревности. Если речь идет о чьей-то неверной жене, то обманутый супруг должен быть таким неистовым Отелло, который Шекспиру даже и не снился. А версия с конкурентами тоже весьма расплывчатая. Никакой конкретики до сих пор выявлено не было. Ну и где их искать?
«Надо поговорить с Владимиром, — решила я. — Он наверняка знает о Прокопенко. По крайней мере, может сказать, в правилах этого криминального авторитета расправа с должником или нет».
Я достала сотовый.
— Володь, привет, это я, Таня. Скажи, ты сейчас занят?
— Да нет, не особенно. А что?
— Тогда я к тебе сейчас заеду. Поговорить надо. Это по делу Константина Бартелеймонова.
— А-а, давай.
Вскоре я уже входила в кабинет Кирьянова.
— Скажи, Володь, тебе что-нибудь говорит фамилия Прокопенко? — сразу, без предисловий начала я.
— Спрашиваешь! Это же крупный «авторитет»!
— Расскажи о нем, — попросила я.
— Ну… Прокопенко закончил технический вуз, и тогда же, в студенческие годы, он основал футбольную команду. Он был амбициозен, хотел, чтобы его команда была лучшей на всех уровнях. Но футболисты занимались не только спортом. Ведь были еще и криминальные группировки, которые враждовали между собой и почти каждый день затевали кровавые драки. Вот спортсменов-футболистов и привлекали, чтобы они участвовали в этих разборках. Они это делали с удовольствием, потому что главным для них стало физическое превосходство. На футбольном поле и в драках. Постепенно эти ребята превратились в малолетних преступников. Многих посадили, в том числе и Прокопенко. Он свое отсидел, вышел и стал профессиональным преступником. Он организовал хорошо налаженный сбыт военного оружия. В одной из воинских частей были совершены многочисленные кражи оружия, которое потом продавали всем заинтересованным лицам — налетчикам и грабителям. Он создал своего рода оружейную мафию, в которой было несколько групп, четко выполнявших свои обязанности. Одна группа приезжала за похищенным оружием, другая отправляла его по назначению, в другие города и регионы. Была группа, которая хранила часть оружия, еще одно подразделение занималось контактами с покупателями: договаривалось, сколько и какого оружия необходимо отгрузить и доставить к месту назначения и, соответственно, получить деньги. Были и те, кто непосредственно принимал общак банды. Сколько-то лет банда процветала, дела ее шли более чем хорошо. Ну а потом правоохранительные органы, проследив весь путь преступной группировки, взяли их всех. Однако Прокопенко удалось улизнуть. Он взял весь общак и пришел к московским ворам. Те его укрыли. Какое-то время он отсиделся в безопасности, но потом взялся за старое, теперь, правда, он промышлял уже не оружием, а продуктами питания с одной из продовольственных баз. Ему дали четыре года. На зоне его посчитали своим и приняли в свои ряды уголовные авторитеты. А выйдя на свободу после отсидки, он легализовался.
— То есть? Что ты имеешь в виду? — спросила я.
— Ну, чтобы пополнять свой общак, воры должны заниматься бизнесом, предпринимательской деятельностью. Многие, особенно если они уже в годах, отходят от активных воровских дел, связанных с криминалом. Им важно выйти, так сказать, из «тени», войти в общество респектабельных людей. Они стремятся участвовать в прибыльном бизнесе, а также «крышевать» компании, холдинги и корпорации.
