Ему трижды звонила его жена и напоминала о каких-то пустяках. А он, вместо того чтобы отключить телефон или прикрикнуть на нее, как случалось раньше, терпеливо бубнил:
– Да, Лена…
– Хорошо, Лена…
– Я все сделаю, как ты просила, Лена…
У Даши сводило скулы от желания заорать на него в полное горло. Она сжимала кулаки и прятала их в карманах куртки, чтобы не пустить в ход. Чтобы не разбить их, не о его голову, конечно, о стену рядом с его головой.
Зачем он приехал к ней тем днем с утра пораньше, зачем?! Чтобы напомнить об убийстве ее матери? Она не забывала! Чтобы подарить от щедрот душевных ей еще одну версию? Она работает, товарищ полковник, работает в этом направлении. У нее на руках уже есть заключение экспертов о том, что с запасных ключей от квартиры ее матери снимали слепок. И она ждет еще одно заключение. Ждет информации об отпечатках пальцев на предметах, валявшихся в ее бардачке. Не сегодня завтра Соколов ей сообщит, есть что-то стоящее или нет.
– Почему мачеха? – встряхнул ее нетерпеливый голос Володи Скачкова.
Он уже собрался и топтался у двери.
– Не все так гладко между супругами Самохиными, Володя. Слух прошел, что их адвокаты готовят бракоразводный процесс.
– И?
– Что «и»? Не понимаешь? – Даша сморщила лицо, чтобы снова не зевнуть. – Избавиться от мужа, а потом от падчерицы, которая унаследует все после отца, сразу – подозрительно. А если начать с падчерицы, которая…
– Которая частенько злоупотребляла непослушанием, – подхватил Володя, его взгляд загорелся азартом.
– Сбегала из дома. Не появлялась неделями в школе. Сидела на таблетках. Врала.
– Ну да, ну да! Полный боекомплект. – Он пощелкал пальцами, глянул на Дашу. – Дочка погибает. Отец убит горем. Начал с алкоголя.
– Закончить может чем угодно, – продолжила Даша.
– Даже самоубийством!
– Тогда и разводиться ни к чему. Как тебе мои размышления?
– Отлично, товарищ майор. Как всегда, на высоте! – Он бросил на нее восторженный взгляд. – Версия стоящая.
– Но не единственная, – вздохнула Даша. – Мать погибшей вкратце рассказала о каких-то сомнительных друзьях, конфликтах с одноклассниками, о взрослом поклоннике на байке. Ты представляешь, что это такое, капитан?
– Это, товарищ майор, работы невпроворот, – сник Володя. – Тогда я пошел. В школу. Буду добывать информацию…
Они вошли в кабинет одновременно, теснясь в двери.
Складывалось ощущение, что никто из них не желает уступать другому дороги. Значит, все сообщения о грядущем разводе – не сплетни. Алла сильно упростила бы им задачу, если бы оказалась виновной в гибели падчерицы.
«Нельзя быть столь циничной», – одернула себя Даша.
И, поздоровавшись, жестом пригласила их усаживаться. Стулья она расставила заранее. Напротив ее стола, на расстоянии пары метров друг от друга.
Она опасалась, что, имея возможность пожимать друг другу руки, супруги могут посылать неслышные сигналы.
Кажется, опасалась она зря. Эти двое по виду едва терпели друг друга.
Отец Инги выглядел так, словно не спал неделю. Не спал и все время напивался. Может, так оно и было. Одет был чудовищно безвкусно, даже неряшливо.
Чего нельзя было сказать о его молодой супруге. Темное кашемировое пальто, длинные сапоги, темный шарф на шее. В трауре? Или решила подчеркнуть природную бледность кожи темными одеждами? Или светлые волосы, собранные аккуратно и замысловато на макушке, надо было оттенить?
«Та еще штучка», – подумала Даша.
Охотница за состоянием, скорее всего. Разбила семью, новой не создала, теперь еще и разорить папочку пытается. В тот самый момент, когда папочка раздавлен горем.
– Начнем? – спросила она у них.
Дождалась обоюдного согласного кивка и спросила:
– Когда у Инги начались проблемы?
– Какие проблемы? – не понял отец.
– Те самые! – фыркнула его супруга. Грациозно закинула ногу на ногу, демонстрируя тончайшие шелковые чулки. – Когда Инга перестала ночевать дома. Вваливалась под дозой. Хамила. Не ходила в школу. Я правильно понимаю ваш вопрос, товарищ майор?
– Абсолютно. Так когда?
– Я другого времени не застала, если что. – Ее напичканные ботоксом губы брезгливо вывернулись. – Я появилась в доме сразу после развода ее родителей.
– Это когда? – уточнила Даша.
– Три года назад. Почти три года. – Ноги молодой красавицы поменялись местами. – И Инга меня встретила уже такой.
– Какой такой? – гневно вскинулся Егор Самохин. – Вот какой такой?
– Испорченной! – повысила Алла голос. – Она постоянно хамила. Не шла на контакт. Пропадала дня на три, четыре. Потом мы ее поймали на употреблении таблеток. Даже вызывали врача. Ее откачали. Поставили капельницу. Она пообещала больше не употреблять.
– Не употребляла?
– Вроде нет, – наморщила идеальный лоб молодая жена Самохина. – Но хамства не убавилось.
– Как она училась в школе?
Супруги стремительно переглянулись. Во взглядах полное недоумение.
– Вы не знаете? – Даша сурово сжала губы.
– Нет… Почему не знаем? – Егор неуверенно проговорил: – Классная руководительница всегда звонила, когда бывали проблемы. А последний учебный год ни единого тревожного звонка. И матери Инга сказала, что готовится к олимпиаде. Значит, все было в порядке.
– То есть вы ей поверили?
– А как без доверия? – Алла вызывающе подняла подбородок. – Разве не этому учат все педагогические пособия?
– Вы их читали? – удивилась Даша.
Алла не производила впечатления начитанной барышни.
– Нет. Но… Но Интернет полон этих цитат.
– А-а, ну да, ну да. – Она вздохнула. – То есть вы не знали, что у Инги поменялся классный руководитель, которому Инга соврала насчет ваших контактов? Просто снабдила не теми номерами телефонов, и все. И кто-то регулярно с классным руководителем разговаривал о ней. Называл себя ее отцом. Обещал принять меры. Вы этого не знали? Нет… Не знали, что прогулов в школе не стало меньше? И ни к какой олимпиаде Инга не готовилась и готовиться не могла. Ее успеваемость оставляла желать лучшего.
– О боже! – ахнула Алла совсем не притворно.
– А вы бывали в школе? Хотя бы раз за текущий учебный год, Егор Игоревич?
Он промолчал, ссутулив спину и уронив руки между коленей.
Даша перевела взгляд на Аллу, спросила:
– А вы?
– Я?! – ужаснулась красавица. – А я тут при чем?! Инга не была сироткой. У нее и папаша, и мамаша имелись.
