– Коробки картонные собрался сжечь.
– Из-под системы? Что мы вчера обмывали?
Говорит правду или они успели вчера договориться? Ну-ну…
– Видимо, те самые коробки, – подтвердила Даша.
Коробок на пустыре они не нашли. Их Влад обратно в гараж занес, перепугавшись.
– Вы хотели о чем-то со мной поговорить?
– Да. Я тут вспомнил, когда Влад мне позвонил.
– Когда позвонил? Он не говорил. – Ее взгляд подозрительно скользнул по съежившейся на перевернутом ящике фигуре.
– Еще до вас позвонил. Просто я тут вспомнил. Серега вчера рассказывал, когда вернулся.
– Серега у нас кто?
Она посмотрела в свои записи.
Серега там тоже был записан – Сергей Востряков. Но Михаил должен был это подтвердить. Подтвердил.
– Откуда вернулся? Что вспомнили?
– Он выходил отлить, простите… А когда вернулся, злой был как черт. Матерился. Спрашиваю, в чем дело? Говорит, обнаглела молодежь.
– Что за молодежь? – насторожилась Даша. – Местная или…
– Кто-то на байках его чуть не сбил.
– На байках? Сколько их было?
– Точно не могу сказать. Это надо с Серегой. Не два точно.
– А вы шума мотоциклетных моторов не слышали? – изумилась она в трубку и вопросительно глянула на Влада.
И они почти в одно слово воскликнули:
– Так акустика качала весь вечер. Тестировали! Лично у меня, – признался Михаил, – потом голова до утра трещала. Такой грохот стоял.
– А что слушали? – спросила она невзначай.
И снова их ответы не разошлись.
«Рок», – ответили они в одно слово.
Даша записала номер телефона Сергея и вышла из гаража.
Группа уже сворачивалась.
– Что-то интересное есть? – подошел к ней Володя Скачков.
– Даже не знаю, что сказать. – Она ткнула пальцем в протокол допроса свидетеля. – Не нравятся они мне что-то. Как-то говорят все слово в слово.
– И что не нравится?
– Именно это и не нравится.
– Почему? – занервничал сразу Володя.
Он всегда нервничал, когда ее не понимал. Чувствовал себя ущербным, как не раз признавался.
– Потому что тут что-то одно из двух, капитан, – она снова повернула к тому месту, где обнаружили труп девушки-подростка, – либо они говорят правду…
– Ну! Не пойму, что тогда тебе не нравится!
– Либо очень хорошо договорились, чтобы говорить одно и то же. И причины этой договоренности могут быть разными. Идем-ка со мной, еще раз осмотрим там все. Может, какой-то клочок бумаги найдем или билетик троллейбусный.
Ничего, кроме старого мусора, между одеревеневшего бурьяна они не нашли. И уже через полчаса докладывали Зайцеву о результатах.
– Результатов – ноль, – подвел он черту под их докладом. И недовольно сморщился. – Сейчас начнется…
Начнутся звонки сверху, поняла Даша, давление. СМИ станут рвать каждое себе сенсацию, в надежде урвать кусок поинформативнее. А сверху станут давить и ежедневно требовать отчета.
– Личность погибшей не установлена? – приподнял он брови.
– Пока нет, – скупо ответила Даша. – Просматриваем списки пропавших за минувшую неделю.
– Трупу сутки! – возмутился полковник.
– Ее могли держать взаперти, прежде чем убили. – Даша покачала головой. – Надо также связаться со всеми, кто заявлял о похищении. Может, с кого-то требовали выкуп.
Зайцев едва слышно чертыхнулся и поводил подбородком туда-сюда, словно его душил воротник рубашки.
– Девочка очень круто одета, – продолжила Даша, насторожившись.
Может, он что-то знал? Владел какой-то информацией, разглашать которую не имел права?
– Одежда почти новая. Ботинки чистые. Кожа не помята на сгибах. Маникюр аккуратный. Девочка ухоженна. Возможно, из обеспеченной семьи, – осторожно предположила Даша, внимательно наблюдая за реакцией Зайцева.
Он побледнел.
– Товарищ полковник? – Она резким движением заправила волосы за уши. – Есть что-то, о чем нам надо знать прежде, чем мы погрязнем в изучение списков пропавших без вести?
Он покосился, побарабанил авторучкой по раскрытому ежедневнику. И кивнул нехотя:
– Есть.
Даша с Володей вытянули шеи.
– Три дня назад поступила информация о похищении ребенка. Девочки, восьмиклассницы. Подключили все возможные службы, но похитители так и не вышли на связь с требованием.
– Три дня назад?! – ахнула Даша. Она почувствовала, как на затылке шевельнулись волосы. – Но это… Это же много! Почему не объявили в розыск?
– Не посмели ослушаться, – скривил Зайцев рот. – Родители больно влиятельные. Не велено было!
– Она что, у них и раньше пропадала?
– Возможно, в этом причина. Возможно, все ждали требования о выкупе. Боялись, что своими действиями спугнут преступников.
– Фото ее есть? Той девочки, что пропала у влиятельных родителей?
Даша тяжело задышала. Представить себя на их месте было невыносимо. Ее беременность прервалась внезапно. И она сильно страдала из-за этой потери. И много плакала тайком. Может, даже больше плакала, чем по маме.
А здесь…
– Такое горе, – шептала она, рассматривая веселую симпатичную девчонку, сидевшую на породистой лошади. – Такое горе…
– Что ты там шепчешь, не пойму? – повысил голос Зайцев.
– Это она, товарищ полковник. Надо приглашать родителей на опознание.
Глава 7
– Это ты во всем виноват! Ты! Если бы не твоя вечная занятость…
Истеричный голос Аллы вгрызался бензопилой в его мозг, он крошил его кору в мелкие щепки, еще немного, и Егор свалится и погибнет, как большое подпиленное дерево. Наверное, будет правильнее: большое подгнившее дерево.
Все давно сгнило в этом огромном доме. Все! Принципы, традиции, порядок. А началось все с него, он готов был это признать. Он явился нарушителем номер один.
Он начал с того, что выбросил за ворота мать Инги. Поменял ее на молодую женщину Аллу. Гораздо моложе его самого и его бывшей жены.
Почему он так сделал?
А ему просто надоело видеть перед собой вечно скорбное лицо, надоело натыкаться на осуждающий взгляд. Надоело чувствовать себя виноватым, когда он делал что-то не так, и без конца заглаживать вину. И он взял и выставил ее из дома с парой чемоданов и небольшим выходным пособием. И счел, что это правильно. Потому что ему так хотелось. И разрешения он ни у кого спрашивать не обязан.
