Справедливости ради замечу, что никогда не видела Розу Леопольдовну в подавленном состоянии. Если происходит нечто неприятное, она на пару минут расстраивается, потом машет рукой.
– Пустяки, бывало и хуже, ерунда. Живу дальше с хорошим настроением.
По идее, такая женщина не подходит на роль няни, несерьезная она. Но Краузе на редкость ответственна, аккуратна, пунктуальна, готова играть с Кисой, но, если надо, говорит твердо: нет. Девочка ее обожает, няня любит ребенка, и я совершенно спокойно ухожу из дома. Мне все равно, кто Роза Леопольдовна сегодня, каков ее возраст, какой наряд она нацепила, как причесалась и накрасилась. Я ценю ее не за внешний вид.
– Редкой красоты помада, – вздыхала Краузе, – наверное, привезена из-за границы. В Россию «Диор» такой оттенок не поставлял. Я уточнила.
Я опять зевнула.
– Роза Леопольдовна, не знаю, о какой косметике вы говорите, но мне помада не нужна. Если вам нравится, то я с удовольствием отдам ее.
– Мне? – ахнула Краузе.
Я изобразила раздумье.
– Можно предложить Максу или Володе, но они любят декоративные средства в зеленых тонах.
Краузе заморгала, а я засмеялась.
– Роза Леопольдовна, забирайте из ванной непонятно как попавшую туда помаду и пользуйтесь ею на здоровье.
– О-о-о! – воскликнула няня, но тут же осеклась. – Нет, нет. Это очень дорогая штука.
– Видели меня когда-нибудь с алыми губами? – осведомилась я.
Краузе на мгновение задумалась.
– Да.
– Когда? – изумилась я.
– Ну… когда-то, – туманно ответила она.
– Наверное, я заболела, заработала температуру и в бреду схватилась за косметику, – хихикнула я. – Пожалуйста, Роза Леопольдовна! Если не заберете, я выброшу тюбик.
Краузе молча пошла в санузел, и тут ожил домофон.
– Ты дома? – закричал голос Зои. – Открой.
– Нет, – ответила я, – уехала в офис.
– А кто говорит? – спросила Яковлева.
– Автоответчик, – пробормотала я и открыла дверь.
– Шутница, – засмеялась соседка, – домофон с автоответчиком! Таких не делают.
– А зря, – вздохнула я, – полезная вещь. Вернешься домой и узнаешь, кто в твое отсутствие в гости напрашивался.
– Нас трое, – заявила Зоя, – со мной Никита Павлович и Фаина Сергеевна.
– Это кто? – спросила я.
Зоя сделала большие глаза.
– Обожаю твой юмор. Ха-ха! Дизайнеры нового оформления нашего подъезда. Мы вместе ходили изучать…
– Да, да, – закивала я, – но сегодня я не могу вас сопровождать. Очень занята по работе.
– Мы на пять минут, – пообещала Яковлева, – надо посмотреть на собак!
– Зачем? – удивилась я и посторонилась.
– Добрый вечер, – произнес Никита.
Я покосилась на часы, которые висят в прихожей. Восемь утра.
– У меня в горле пересохло, – пожаловалась Зоя. – Кофейку не найдется?
Я вспомнила о гостеприимстве.
– Конечно, проходите, пожалуйста.
– Руки можно помыть? – осведомился Никита. – Ездил смотреть коттедж под отделку, хочется освежиться.
– Сейчас покажу вам санузел, – пообещала Краузе. – На дворе недавно рассвело. Вы ночью дом изучали?
Никита кивнул.
– У каждого хозяина свои требования. Этот заказчик свободен только после трех утра.
– О, мне вас жаль, – ахнула Роза Леопольдовна, – представляю недовольство вашей супруги.
– Я убежденный холостяк, – сообщил дизайнер.
– И правильно, – сказала няня.
Никита удивился.
– Правильно?
Роза Леопольдовна повела его в сторону ванной для гостей, по дороге объясняя свою позицию.
– От жены хорошего не жди. Деньги ей все отдай, а взамен что? Щи? Слишком дорогая плата за противный супчик и пилежку, которую баба станет каждый день проводить.
Мы же с Фаиной устроились в комнате, я включила кофе-машину, и потек разговор:
– Знаете о концепте? – осведомилась дама, делая глоток из чашки.
– На стене у каждой квартиры изобразят домашнего питомца хозяев, – улыбнулась я. – Замечательная идея.
– Хочу изучить ваших собачек, чтобы они вышли похожими, – пояснила Фаина.
Я привела мопсих.
– Какие красавицы, – умилилась гостья, – хороши необычайно. Можно их щелкнуть?
– Нет, – возмутилась Краузе, которая успела вернуться в кухню.
– Ладно, – не стала спорить Фаина, – но, может, у вас есть фото девочек? Люди думают, что собаки все на одну морду, но это неверно. Лица у них разные.
– Снимков много, – улыбнулась я, – но лучше вам самой их запечатлеть.
Фаина смутилась.
– Ваша подруга против, чтобы я их снимала.
Краузе вскинула брови.
– Я няня и помощница по хозяйству. Почему вы решили, что мне не по нраву фотосессия Фиры и Муси?
– Я спросила: «Можно их щелкнуть?» А вы ответили: «Нет».
Роза Леопольдовна кашлянула.
– Я не так вас поняла. Подумала, что вы вознамерились девочек по-настоящему щелкнуть пальцами по носу.
Фаина взяла телефон. Когда мопсихи были запечатлены в разных позах, я попросила:
– Хочется, чтобы на стене появились изображения обеих собак.
– Не сомневайся, именно так мы и сделаем, – пообещала Зоя.
– Есть просьба, – продолжила я, – в подъезде, который мы осматривали, одна из дверей была оформлена, как вход в пасть акулы. Мне это не нравится. Не хочу, чтобы у гостей и у нас создавалось впечатление, что Фира или Муся их глотают.
– Нет, нет, – замахала руками Фаина, – я полностью с вами согласна. Крайне неприятное визуальное решение. Мало кому захочется примерить на себя роль жертвы морского хищника, и даже оказаться проглоченным милейшим мопсом не очень приятно. Цвет шубки сделать натуральным или посочнее?
– Поярче! – воскликнула Роза Леопольдовна, которая успела нанести на губы новую помаду, а на глаза зеленые тени. – В жизни так много серого, скучного.
– Черную шубку увести в синеву или серый тон? – продолжала беседу Фаина.
Мы договорились о цвете, об изображении мордочек, выпили кофе, съели печенье… В конце концов я забыла о хороших манерах и спросила:
– А где ваш спутник?
– Он руки моет, – ответила Фаина.
– Похоже, они у него, как у великана, длиной и шириной с Тверскую, – неделикатно заметила Краузе. – Что в лапах полтора часа скрести? Или Никита в чумном бараке ночевал?
