Терентьева прижала ладонь ко лбу.
– Евлампия! Можно ли считать пианино, которое сделали на фабрике гробов, музыкальным инструментом?
– Думаю, нет, – осторожно ответила я.
– Заварка в бумажном мешочке, как клавишное нечто с завода домовин, – объявила посетительница.
Энтин поспешил к шкафчику, где хранились припасы.
– Я не поддерживаю и не одобряю Лампу. Лично я всегда проявляю предельную аккуратность, отмеряя чаинки.
– Прекрасно, – улыбнулась Арина Борисовна, – а я пока начну рассказ. Подчеркиваю: откровенный рассказ.
Глава двадцать третья
До середины восьмидесятых госпожа Терентьева жила вполне благополучно. У нее был муж, успешный чиновник МИДа. А сама Арина Борисовна преподавала этикет. Кого в наше время интересует, как правильно есть яблоко и можно ли беседовать во время званого ужина с соседом, который сидит по левую руку от вас?
Для большинства людей признак хорошего воспитания – это не ковырять в носу пальцем при посторонних. Но есть ряд профессий, которые требуют от человека детального знания тонкостей. Ну, например, дипломаты, официанты или девушки, которых хотят выдать замуж за членов аристократической фамилии. Вот их-то и обучала наша посетительница.
Семья Терентьевых в советские годы не бедствовала. Но в канун перестройки глава ее скончался. Потом настало «интересное время», рубль обесценился, сбережения пропали, обучаться этикету никто не хотел, Арина Борисовна растерялась и испугалась. Призрак нищеты замаячил перед ней, размахивая пустыми кастрюлями. Спасение пришло, откуда его не ждали. Соседка Ира, с которой у Арины Борисовны были почти родственные отношения, предложила ей стать няней у своей крошечной дочки Полины.
Терентьева удивилась.
– А Ниночка?
Ирина закатила глаза.
– Вчера я отдала ее Надьке. Ты же в курсе нашей истории.
Да, Арина Борисовна знала, что Ирина не собиралась иметь детей. Муж был с ней солидарен. Почему молодая пара, у которой не было ни финансовых, ни материальных проблем, не хотела детей? В свое время Ира рассказала соседке, что у них с Надей был брат Веня. Мальчик появился на свет здоровым, потом начал чахнуть, перестал двигаться и умер. Прожил он всего пять лет. Отец ушел из семьи почти сразу после того, как доктора объяснили: Вениамину нельзя ничем помочь. Жизнь Иры и ее младшей сестры Нади превратилась в ад. Мама оказалась прикована к инвалиду, ни малейшей помощи ни от кого не получала. Денег у нее не было вообще. Устав от постоянного ухода за малышом, нищеты, безнадежности, мать стала срываться на дочках. Она била их за малейшую провинность, ругала за то, что у них выросли ноги и надо покупать новую обувь.
– Не понимаете, что даже на молоко я не наскребаю! – орала Эльвира Алексеевна. – Какого черта ступни размером с лыжи отрастили?
Дочери молча шарахались от полубезумной мамули. Они отлично знали, что живут в горькой нищете. Но как приказать ногам не расти? Страшно сказать, но Ира обрадовалась смерти брата. Ей было невыносимо слышать от матери каждое утро одну фразу:
– Слава богу, мальчик еще жив.
Плохо, что брат появился на свет больным, но его кончина стала облегчением для всех. Ирочка надеялась, что несчастья остались позади. И вроде Эльвира Алексеевна повеселела. Но вскоре после похорон сына мать покончила с собой. Потом рядом с Арниковыми Терентьевы поселились. Арина не видела ни Веню, ни Эльвиру, историю семьи она узнала от Ирочки, с которой сразу подружилась. На плечи старшей сестры легла забота о младшей. А страх родить на свет такого же больного малыша, как брат, навсегда поселился в душе девушки. Выходя замуж, она предупредила супруга:
– Никаких младенцев. Никогда.
Сергей смутился.
– Знаешь, я бесплоден. В детстве долго болел, вылечился, но вот такое осложнение.
– Мы созданы друг для друга, – ликовала невеста.
Супруги счастливо прожили не один год, они не предохранялись. Зачем? Потом Ира заболела, ее тошнило от любой еды, гастроэнтеролог заподозрил язву… Почему врач не предположил беременности? Первый вопрос, который доктор задал Арниковой, звучал так:
– Возможно, у вас токсикоз, вы ждете ребенка?
– Нет, – твердо отрезала Ирина, – мой муж бесплоден, мы не можем и не хотим иметь детей.
Когда все же стало ясно, что в семье скоро появится продолжатель рода, плод уже достиг пятимесячного возраста. Об аборте было поздно думать. Услышав новость, Ира и Сергей оторопели.
– Это ошибка, – заявил супруг, – мы пойдем на серьезное обследование, сразу станет ясно – врачи ни черта не смыслят. Жена больна, у нее опухоль.
К профессору Ира пришла в твердой уверенности, что жить ей остались считаные дни. Сейчас лучший гинеколог страны сообщит ей про огромное злокачественное образование. Арникова отвернулась к стене, замерла и услышала возглас пожилого академика:
– Вот те на! Их двое!
– Две опухоли! – перепугалась Ира. – Мне точно капец!
– Мамочка, у вас двойня, – огорошил ее доктор.
Арина Борисовна сделала глоток чая и потянулась к еще одному пирожному.
– Судьба любит пошутить. Кто-то мечтает о ребенке, лечится годами, и ничего. Здесь же ни муж, ни жена не хотели детей и получили сразу двоих.
Терентьева съела очередной эклер и продолжила подробный рассказ.
Когда девочкам исполнилось несколько месяцев, Ира поняла, что у нее нет сил на воспитание ненужных ей младенцев, и отдала Нину своей сестре Наде. А та оборвала контакты с Ириной. Наверное, Надежда осерчала на родственницу. Та сначала предложила ей:
– Забирай обеих!
– Не справлюсь с двумя, – честно призналась Надюша.
И на ее голову полились упреки:
– Вот ты какая, – разозлилась Ира, – я с тобой все детство возилась, высшее образование из-за тебя не получила…
Младшая сестра обиделась и ушла, забрав Нину. Отношения прервались. Ирина осталась с одной дочерью, но ей очень не хотелось заниматься малышкой, поэтому Арине предложили стать няней. А та пребывала в бедственном финансовом положении и согласилась. Сергей оборудовал в квартире Терентьевой детскую, и Полина поселилась там. Домой она заглядывала редко и ненадолго. Ирина и Сергей могли порой сутками отсутствовать дома. Если же они появлялись в квартире, то предпочитали спокойно отдохнуть.
Арина Борисовна изо всех сил пыталась сделать Полю привлекательной для родителей. Когда Арниковы соглашались на чаепитие с дочкой, к ним в квартиру входила красиво причесанная, нарядно одетая девочка. Она делала реверанс, говорила:
– Здравствуйте, дорогие мама и папа. Спасибо за приглашение.
За столом Полина уже в три года демонстрировала идеальные манеры, пользовалась ножом, вилкой, салфеткой. После угощения девочка читала стишок, как правило, о любви к родителям, и Арина уводила воспитанницу.
