Еще несколько лет назад, консультируясь с нутрициологами, мы сполна могли удовлетвориться утверждением, что: «Сами по себе разумные даже для сегодняшнего дня рассуждения о лекарственных свойствах продуктов приводят Авиценну к ошибочному выводу исключить из рациона питания овощи и фрукты».
Сегодня, в свете новейших исследований, будет правильнее подумать о том, что концепция питания в «Каноне» указывает на наше недопонимание того, что каждый продукт, поступающий эндогенно к нам в организм, несет в себе строго определенный фармакологический эффект.
Авиценна тысячу раз прав, что считает недопустимым бездумно относиться к тому, что мы обычно едим. Он вовсе не лишает нас фруктов и овощей, но пытается донести, что большинство из них по сути своей лекарства. Свекла вызывает послабление и очищение оргазма, гранат закрепляет желудок, малина хороша при температуре, инжир улучшает пищеварение, арбуз отлично промывает почки, укроп имеет ярко выраженный мочегонный эффект и т. д. Но все это требует знания дозы и четко выверенного времени приема.
Больше того, нужно учитывать, что в системе динамики выживания в «Каноне» все построено на индивидуальном подходе, согласно которому нет и не может быть идеальной диеты для всех, как не может быть единых рекомендаций для «достижения здоровья для всех» (была такая программа во второй половине XX века у Всемирной организации здравоохранения).
Авиценна не просто жесткий прагматик в медицине, но тонкий интерпретатор реальности. Настолько тонкий, что кажется, от него ничего не может ускользнуть, когда он берется решать тот или иной вопрос. Да, природа часто отвечает ему «может быть», но это никогда не останавливает его. Там, где эмпирик из-за отсутствия фактов «опускает руки», он продолжает путь, полагаясь на интуицию, выходя на метафизический уровень осмысления вопроса.
Продукты из пшеницы Авиценна советует употреблять в качестве основного продукта, определяя их ключевое место на вечернем дастархане. Эта рекомендация, как было уже отмечено выше, восходит к древней традиции времен Авесты. Надо сказать, что до сих пор узбекские лепешки занимают главное место в рационе питания, легко выдерживая конкуренцию с любыми хлебобулочными изделиями Новейшего времени. Лепешка в паутине пищевых цепей региона Средней Азии олицетворяет самую древнюю и прочную связь человека с «кормящим ландшафтом». Достаточно сказать, что «все исторические предания указывают на Среднюю Азию как на отечество хлебных растений. Китайцы, по преданиям, получили их с Запада, индусы – с Севера, европейцы – с Востока, все – и предания и языковедение указывает, как на отечество их, на высокие равнины Средней Азии»
[126].
«Сласти», рекомендуемые Авиценной, также были очень распространены в халифате. Согласно известному швейцарскому востоковеду А. Мецу, они «приготавливались с величайшим искусством – из сахара строились целые дворцы, украшавшие столы»
[127]. Сохранившиеся рецепты времен Восточного Ренессанса свидетельствуют об исключительно утонченном вкусе поваров, использовавших воду из лепестков роз, мускус и камфару для особо изысканных сладких блюд.
Культура виноделия так же, как и культура хлебопашества, была одной из древнейших, и виноград как дополнение к хлебу был тысячелетиями неотъемлемой частью вечерней трапезы. Авиценна рекомендует виноград, выделяя его из множества фруктов как продукт питания, не имеющий выраженного фармакологического эффекта. Согласно его представлениям, виноград, подобно мясу и хлебу, относится к продуктам необходимых для восполнения сил и сохранения здоровья. Во время Второй мировой войны виноград как дополнение к пайке хлеба составлял важную часть рациона питания, позволяя многим людям, и особенно детям, выжить.
В. И. Исхаков писал: «Восточный Ренессанс – время изысканности во всем, формировал эстетические традиции в питании, которые выражались не только в утонченной организации трапезы, но и в названиях сортов излюбленного лакомства – винограда». Действительно, названия тех лет поражают поэтичностью и лапидарностью характеристик: «коровий глаз», «сахар», «кончики пальчиков монашки», «бутылочки». Нередко при характеристике винограда упоминалось «место происхождения сорта: мулахитский, джурахитский, славянский»
[128].
Инжир Авиценна рекомендует, учитывая его исключительную полезность для пищеварения, слабо выраженную фармакологическую агрессивность и, конечно, потому, что он был «очень дешевым и употреблялся в пищу простым народом, а «благородные», как об этом свидетельствует знаток «благородной еды» Ибн Байтар, «относились к этим плодам с презрением». Впрочем, относительно последнего, Бируни приводит разные точки зрения. Так некий Николай подтверждает, что «инжир никогда не перестает» плодоносить, в то время как другие деревья теряют эту способность, «как например маслина». Николай подтверждает, что есть основание говорить об изобилии плодов инжира.
Абу Ханифа отмечал, что «плоды инжира очень вкусные» и потому существует «обычай посылать эти плоды друг другу в качестве дара»
[129], что косвенно говорит о том, что с «презрением» к инжиру относились не все «благородные». Однако главное, что мы сегодня можем почерпнуть из источников, – это тот факт, что инжир был доступен большинству населения, являясь одним из самых замечательных даров «кормящего ландшафта» Средней Азии.
Рекомендуя финики, Авиценна оговаривается, что питаться ими следует там, «где они обычны. По Преданию Пророк Мухаммад предписывал: «кто утром съест семь фиников из рода аджива, тому не повредит в тот день ни волшебство, ни яд». Авиценна абсолютно прав, говоря, что финики полезны для здоровья, но там, где они произрастают. Иначе говоря, знаменитый «месопотамский финик» полезен в Месопотамии, где он является органической частью «кормящего ландшафта». Хотя, конечно, этот редкий дар природы может дополнять рацион питания в любой точке земного шара.
В «Урджузе» можно найти существенные дополнения к сказанному Авиценной в «Каноне» о продуктах питания полезных или, лучше сказать, безопасных «для всех»:
164. Похвальной пищей следует считать лишь ту,
что станет в результате кровью,
она – источник нашего здоровья.
165. К ней мы относим хлеб из той муки,
что будет только чистого помола, цыплят.
166. И овощи, которые, однако,
особенно полезны для больных.
167. Не повредит и плотная еда – двухлетние ягнята
с сочным мясом и пища бедных – манная крупа.
168. А тем, кто тело упражняет часто,
полезна будет свежая форель.
169. Приемлемы такие виды пищи,
что улучшают неприятный вкус.
Мы к ним относим лук, чеснок, горчицу.
170. Они способны вызвать аппетит,
и потому лекарством часто служат.
171. Лекарство – пища, но она же – яд.
(Пер. Ибн Ильяса)
Рекомендации Авиценны, касающиеся выбора продуктов питания, приобретают в «Урджузе» более подробный характер, хотя, по сути, в них отражены основные концепты «Канона». В этой связи очень важен тезис Авиценны, высказанный им в «Урджузе», который в «Каноне» несколько размыт: «Лекарство – пища, но она же – яд». Это главный тезис культуры выживания по «Канону». Одна из принципиальных основ его биохакинга. Отсюда, из этой своеобразной диалектики питания, стремление Авиценны предельно упростить подбор продуктов, вынеся за скобки все, что можно принимать в качестве лекарственных корреляторов состояния здоровья.
