Гиппократ пошел известным путем аналогий, восходящих к древневосточной мудрости учений Пифагора и Алкмеона. Философия древних народов Востока при-учила его видеть в космосе некое подобие человека, а в человеке – подобие космоса. Мысль о единстве строения космоса и человека подтверждалась общепринятым в Древнем мире представлением о том, что все сущее в природе состоит из четырех космических элементов: огня, воды, земли и воздуха.
В оригинальном исследовании В. И. Исхакова «Медико-гигиенические системы античности» (1988) подробно описывается весь процесс создания гуморальной патологии. Полагаем будет целесообразно представить значительный фрагмент лекции, чтобы читатель мог увидеть всю простоту и практичность этой удивительной древней теории, по сути, первой теории биохакинга в медицине.
Выделив четыре элемента как первооснову жизни, Гиппократ, однако, обратил внимание на то, что все они представляют собой неорганическую природу – холодное пространство космоса. Аналоги космическим элементам, по логике Гиппократа, должны соответствовать органической природе человека. Так, путем интуитивных аналогий, появляется на свет четыре живительных сока: сангвис (кровь), флегма (слизь), холе (желчь), мелос холе (черная желчь).
Итак, как мы видим, Гиппократ выделяет восемь основных составных частей системы «макрокосмос – микрокосмос»: огонь, воду, землю, воздух и кровь, слизь, желчь и черную желчь. Далее уже все было проще – основным элементам приписываются соответствующие качества: огню и крови – горячее, слизи и воде – холодное, земле и желчи – сухое, воздуху и черной желчи – влажное. Качества делают систему динамичной, позволяют увидеть конкретные связи между человеком и природой. Возьмем, к примеру, времена года.
Весна, по мнению древних, соответствовала огню. В это время года должна преобладать кровь и поэтому с целью профилактики желательно делать кровопускания.
Лето – царство земли, когда преобладает желчь, и поэтому часто встречаются желудочно-кишечные заболевания. От болезней в это время спасают легкие супы, соки, овощи и фрукты – все, что охлаждает и увлажняет.
Осень – сезон дождей, царство влажного воздуха, когда активизируется черная желчь – время меланхолии. В этот период желательно есть согревающие мясные и рыбные блюда, принимать горячие ванны, заниматься борьбой и веселыми спортивными играми.
Зима – царство замершей воды, когда активизируется флегма – слизь. В это время важно избежать заболеваний, связанных с активизацией слизи. Это в основном заболевания простудного характера – ангины, бронхиты, воспаления легких. Поэтому, согласно Гиппократу, следует вести всемерную борьбу с переохлаждением организма: теплое жилье, одежда и обувь; согревающая пища – мясо и орехи; горячие ванны.
При всей приблизительности этих рассуждений нельзя не отметить, что теория Гиппократа – не просто застывшая схема, а работающая динамическая система выживания, позволяющая с достаточной степенью точности оценить влияние природы на здоровье человека. Отсюда начинается история экологии и история поисков биосоциальной гармонии. Однако значение теории Гиппократа всем этим не исчерпывается. Заслуга Гиппократа состоит в выделении основных человеческих типов, в том, что он, по словам И. П. Павлова, уловил в массе бесчисленных вариантов человеческого поведения капитальные черты.
Каждому соку Гиппократ приписывает неведомую власть, способность влиять на душевный склад натуры человека. Небольшое доминирование того или иного сока, не нарушающее общей гармонии (телесного здоровья), определяло содержание характера человека, его темперамент.
Так выявились сангвиники, флегматики, холерики и меланхолики. Наиболее ярким отображением этих четырех типов в художественной (да и в научной) литературе является знаменитая компания из романа Дюма – три мушкетера и д’Артаньян.
Сангвиник Атос – наиболее уравновешенная фигура. Он ищет разумные компромиссы. Его поступки решительны, но продуманы.
Флегматик Портос любит посидеть за хорошо накрытым столом. Он гурман, тяжел на подъем. Его поступки продиктованы необходимостью поддерживать друзей. Сам он не принимает решений. Ленив и добродушен.
Меланхолик Арамис тяготеет к религии. Вечно грустит. Даже тогда, когда принимает участие в отчаянных драках с гвардейцами кардинала. Его натура тяготеет к изысканности, его манеры женственны и аристократичны.
Холерик д’Артаньян – непоседа и забияка. Вспыльчив, влюбчив, бесстрашен. Вечно куда-то спешит. Решителен и нередко безрассуден в поступках. Но при этом хитер и не лишен целеустремленности.
Таким образом, Гиппократ может по праву, хоть, конечно, и косвенно, считаться соавтором Дюма, подсказавшим писателю наиболее выраженные черты характера главных героев знаменитого романа
[26].
Окидывая единым взглядом весь путь логических построений Гиппократа, отчетливо видишь, что медицина античности рождается из поисков гармонии человека и природы и, что особенно важно, из поисков физического и духовного совершенствования внутреннего мира homo sapiens.
Обращает на себя внимание простота построения учения о четырех соках: четыре основных элемента, четыре свойства, четыре сока. «Нетрудно с высоты современной физиологии, – писал Б. Д. Петров, – показать схематичность учения о соках. Гораздо важнее выяснить, как эта теория, эта рабочая гипотеза все же помогла систематизировать факты, объяснить ход физиологических и патологических процессов»
[27].
VIII
В истории науки нет ничего более уязвимого, чем научная теория. Мы предпочитаем драгоценный дар сомнения, ибо он, как справедливо утверждал Юнг, оставляет в неприкосновенности чистоту неизмеримого явления. Это было бы хорошо усвоить всем тем, кто из-за своего ограниченного восприятия мира отнимает у науки шанс расширения, движения в метапространство.
Учение, которое тысячелетиями было становым хребтом медицины, позволяя видеть в природе нечто неуловимое, неподдающееся эмпирическому подходу, было предано анафеме, а затем просто забыто. Сегодня мы отчетливо видим, что это был реальный прорыв в будущее, где человека ждет мир нанотехнологий и подъем на новый уровень абстракций.
Вся эта критика, возможно необходимая для поиска новых путей развития (что у нас вызывает большое сомнение), не более чем очередная мелкая бифуркация в истории медицины, стремление утвердиться, смело попирая авторитеты. У Галена для такого случая есть одно высказывание, которое от его имени можно адресовать ретивым критикам, так как еще при жизни он глубоко презирал «вздорные доказательства тех, кто меньше заботится об истине и больше беспокоится о том, чтобы защитить свои собственные взгляды, и кто не только не полагается на чувства и логическую последовательность, но не стыдится бороться с ними»
[28].
