Поискав, убийца нашел клинок гвардейца и вставил его острие в щель между шлемом и забралом. Надавил, щиток скользнул в сторону. Лицо. Открытые карие, чуть раскосые глаза. Струйка крови, сбегающая по лбу и огибающая бровь. Раскрытый в немом крике рот. Картинка визуального интерфейса Харона скакнула сначала вверх, а потом понеслась бесконечной лентой слева направо. Кровь, глаза, приоткрытый рот.
Пальцы его руки разжались, кинжал со звоном упал на пол. Струйка крови, пробирающая по челке, карие глаза. Он это видел. Он когда-то это уже видел! Воспоминания, заглушили требовательный сигнал, трубивший в его голове. Где он мог это видеть?! Откуда взялись воспоминания?! У Харона не было памяти, лишь боевые рефлексы, статусы выполнения миссий и их описания. Но. Он. Это. Видел. Раньше!
Убийца встал и начал мерно биться головой о бетонную стену. Он должен выбить из черепа что-то одно. Приказы или мешающий их выполнению призрак из прошлого. Бетон покрылся сетью трещин, от него начали откалываться куски. Система диагностики выдала целую россыпь предупреждений. Они касались не физического состояния узлов и агрегатов тела, они кричали о повреждении ментального ядра системы «Харон». Внезапно они пропали. Убийца выпрямился, перестав изображать из себя отбойный молоток. Развернувшись, он пошагал по коридору. Не к своей главной цели. Не на базу. Он собирался отправиться на Ики.
Глава 31
— Гвоздь, этот жуткий тип в черных доспехах вышел из базы! — прозвучал голос Чорного Воина в шлеме.
— Да твою ж дивизию! Вот только его сейчас для полной жопы и не хватало! — произнес Гвоздь и выявил одну неприятную особенность своего доспеха. В нем нельзя было в сердцах сплюнуть на землю. Тогда он ограничился пинком по растущей под его ногами травяной кочке. Вырванная с корнями, она улетела в темноту с такой скоростью, что любой футбольный форвард от зависти бы съел сырыми свои бутсы.
Ситуация на самом деле складывалась хуже некуда. Гвардейцы с гемпами вытащили «Бегемота» из реки на берег. Гвоздь не зря вытащил бойцов Шершня из пещеры, модуль управления транспортником принял коды управления от одного из них. Осталось только погрузиться и на минимальной высоте, но с максимальной скоростью уйти от преследователей. Однако рейс спасения задерживался. Кто-то халатно подошел к консервации «Бегемота» и два его двигателя отказывались запускаться. Ласточкой нырнувший в гондолу одного из двигателей Рома, выбрался оттуда с неутешительной вестью.
— Вода попала! Проводке и насосу — конец.
— Это чинится?
— Нууу, если мы пустим в обход… — неуверенно протянул инженер.
— Это быстрому ремонту подлежит?! — заревел Гвоздь. Они только что отбили атаку трех легких колесных машин Арбитров, израсходовав последние гранатометы. И к месту боя уже активно с разных сторон подтягивалась пехота противника. Времени на выяснение технических подробностей ремонта попросту не было.
— Подлежит, — быстро ответил Рома и нырнул обратно.
— Слушайте все! Кто хоть что-то понимает в технике — бегом на помощь Роме! Остальные окапываются и занимают оборону. Я накидаю схему и разошлю вам. Чорный, вышли мне все доступные данные с радаров. Все, что есть!
ИИ базы выполнил приказ и Гвоздь тут же пожалел, что его отдал. Горстка зеленых дружественных огоньков была окружена сплошным красным полем. Арбитры даже начали высадку подкреплений за речкой, у них в тылу. Абзац. Самое мерзкое, что единственное средство их спасения торчит на берегу как… как, блин, выбравшийся на берег бегемот!
— Прикрываем транспортник всем, чем можем! Ни одна ракета не должна до него долететь! — скинув схему обороны и распределения огневых секторов, Гвоздь начал сооружать себе окоп. Руки силового доспеха вгрызались в землю не хуже ковшей экскаваторов и уже через секунд десять он оказался закопан по пояс.
— Быстрее, парни, быстрее! Сейчас они перегруппируются и будет очень жарко!
— Как в сауне? Мы не против, жар костей не ломит, а здоровье поправляет, — хохотнул рядом сержант гемпов.
Молодец. Тоже видит тактическую карту и понимает, что им кранты. Однако шутеечками моральный дух бойцов поддерживает.
— Как в чертовой адском пекле, такая температурка пойдет? — поддержал его Гвоздь, помогая зарыться в землю соседям слева.
— А то. Давненько я баньке не был!
Все. Отшутились. Радар показывал, что первые шеренги Арбитров во-вот покажутся в зоне прямой видимости. Вдруг карте, позади их плотного построения, зажглись зеленые огоньки. Союзники? Но откуда?!
Глава 32
Утверждение, что красный жгучий перец является основной специей в Мексике — наглый обман. Нет, местные пихают его во все блюда, до которых только дотягиваются и даже вместо соски младенцам дают. Но самой вездесущей приправой здесь была пыль. По крайней мере, в той дыре, куда их привез Пабло.
Вот и сейчас слой пыли плавал тонюсенькой пленкой в рюмке с первоклассной текилой, которую держал в руках Гвоздь. Три часа дня, время дьявола. Почувствовать себя человеком, а не попавшим на раскаленную жаровню холодцом, можно было только находясь в тени. И потягивая что-нибудь прохладительное.
— Киви это такие мохнатые комочки! — делился ярчайшими впечатлениями Рома, — в жизни не подумал, что их можно есть!
— Да, я знаю, — Гвоздев краешком бумажной салфетки пытался собрать плавающую в его рюмке пыль.
— А виноград — крупные зеленые шарики! Яблоко это вообще…
Рома присосался к высокому бокалу, в котором мелкопорезанные кусочки киви и винограда были залиты яблочным соком.
— Рома, я видел и виноград и яблоки. Я даже арбуз видел. Это ягода вот такого размера, — Гвоздь развел ладони, показывая какие бывают арбузы.
— Не может быть, — потрясенно произнес Рома.
— Может, у местных поспрашивай, они тебе покажут, — Гвоздь бросил попытки отфильтровать пыль, поднес рюмку ко рту и выпил ее содержимое одним махом.
Плюсом в отсталости Мексики являлось то, что здесь еще сохранилось земледелие. Продвинутых технологий, чтобы прокормить ораву голодных ртов, катастрофически не хватало и местный люд, по словам Пабло, был вынужден «ковыряться в грязи». Рому результаты подобного «ковыряния» восхитили до глубины души. Сначала он с опаской отнесся к дарам земледелия и скотоводства, но потом его любимым местом для посещений стал небольшой местный базарчик. Придя оттуда, он с восторгом делился новыми открытиями. Настоящее молоко оказывается не соленое! И не мутно-прозрачное, а белое! Рома чувствовал, что попал в сказочную страну с молочными реками и кисельными берегами. И с растущими на деревьях сырными головками и колбасами.
У Гвоздева же напротив, день начинался с подавленного настроения и заканчивался черной депрессией. Положение усугублялось еще и тем, что однократно напиться в дрова ему не позволяла генная модификация, выводящая токсины. Если бы не ген падальщика, он может душу бы отвел один раз и вошел бы в нормальную колею, а не планомерно уничтожал поставляемые радушным Пабло бутылки.
