— В какое? — слишком поспешно и прямо спросил Гвоздев. И мысленно одернул себя, глядя на удивленный взгляд старичка.
— Не уверен точно, но всех импов вечером уводят в цокольный этаж. А вам это к чему?
— Буду подальше держаться от подвала, — Гвоздев постарался как можно натуральнее рассмеяться. Но тут в ресторан снова открылась дверь и он, оборвав свой фальшивый смех, снова замолк. Слишком много надежд он возлагал на мозги Старьевщика Джо. Может, и разбираться с маршрутами поставок не придется и всезнайка просто ткнет в точку на карте и скажет, что Люмины окопались тут. Гвоздев украдкой задал ему несколько вопросов, но на все Джо дал ответ — эта информация постояльцам отеля не предоставляется. И правда, зачем им знать, где расположены крупнейшие склады с мутью? Но Гвоздев наделся привести Джо в порядок и повторить эти вопросы. Мегамозг для этого необходимо было выкрасть.
— Вот еще что, — Матвей Васильевич промокнул губы салфеткой и вытащил из кармана небольшой картонный прямоугольник, который протянул Гвоздеву, — тут неподалеку есть неплохое швейное ателье. Вы уж простите, если лезу не в свое дело, но лучше бы вам переодеться. В гостинице вас никто не тронет, но на улице патруль может заинтересоваться. И не один раз. Скажите, что от меня — дадут неплохую скидочку.
Все-таки старичка Гвоздю сама судьба под бок подпихнула! Совершать противоправные дела в его слишком заметном наряде было вредно для здоровья. Горячо поблагодарив Матвея Васильевича и обещав завтра с ним пообедать, Гвоздев встал из-за стола и, не мешкая, отправился в швейную мастерскую.
Из ателье Гвоздев вышел в респектабельном костюме-тройке и с объемным желтым чемоданом в руках. Сам процесс примерки занимал секунд тридцать — надо было просто постоять в кубе объемного сканера, разведя в сторону руки. Дальше клиенту надо было выбрать ткань и ее цвет. И забрать отпечатанный костюмчик из зева 3Д-принтера. За всю процедуру Гвоздь так и не столкнулся ни с одним человеком, поэтому никто не удивился его следующему заказу. Комбез-балахон радикального черного цвета с глубоким капюшоном. Его Гвоздев уложил в купленный здесь же огромный чемодан.
В номер он сразу не пошел, а походил вокруг отеля, изображая из себя скучающего отпускника, при этом детально рассматривая стены и фасад здания. Потом Гвоздь зашел в кондитерскую через улицу и вышел оттуда с большим пакетом с печеньем и пирожными. Прозрачный пакет со сладостями был перевязан огромным красным бантом.
— Ого! Да у вас, Андрей, сегодня намечается особый вечер? — Матвей Васильевич, с которым Гвоздев случайно столкнулся в фойе, выпучил глаза на кондитерское великолепие.
— Э… да. Очень особый. И вы не сильно обидитесь, если наш ужин не состоится?
Старичок с хитрым прищуром глянул на Гвоздева.
— Шустрый вы человек Андрей! Первый день в городе и уже торопитесь на свидание!
— Да какое это свидание, — отмахнулся Гвоздь, — скорее просто встреча со старым другом.
Зайдя в номер, Гвоздев переоделся в «Бехтерец» и натянул поверх него черный балахон. День за окном сменялся вечером, а Гвоздь обходил номер, тщательно заглядывая за потолочные и стеновые панели. Поковырявшись в спрятанной за одной из них коробочке столовым ножом, Гвоздь уселся в удобное мягкое кресло, закрыл глаза и расслабился, погрузившись в неглубокую дрему. Он и раньше перед трудными испытаниями всегда старался высыпаться, старательно унимая предбоевую трясучку. А теперь, когда его организм безжалостно черпал энергию из собственных резервов, хорошенько отдохнуть перед заварушкой сам бог велел.
Как только снаружи воцарилась непроглядная ночь, разгоняемая светом фонарей, Гвоздев, потянувшись, встал с кресла, подошел к пакету со сладостями и без всякого удовольствия начал запихивать в рот одно пирожное за другим. Ни грамма не наслаждаясь изысканным вкусом. Сейчас сладкое для него было всего лишь быстрыми углеводами для быстрого же восполнения энергии. Самого Гвоздя такое варварское отношение к чудесам кондитерского искусства возмущало до глубины души, но факт оставался фактом. Он сейчас в себя не еду запихивал, а батарейки.
Оттерев крем и остатки джема с лица, он сложил остатки пирожных в боковой карман чемодана. Потом он подошел к вскрытой стенной панели. Отковырнул крышку распределительной коробки, скрывавшейся за ней, и задумчиво уставился на оголенный провод.
— Что ж, давай проверим, кто кого победит.
Гвоздев снял с руки защитную перчатку и, вытянув указательный палец, прикоснулся к проводу.
«Жги!» — взметнулась мысль в его голове.
Счет между поединщиками оказался один-один. Гвоздева шарахнуло так, что размахивая руками, как получившая неожиданный пинок курица крыльями, он улетел в угол номера. Энергосистема отеля тоже получила ощутимый пендаль — свет в гостинице мигнул и погас. Система безопасности и видеонаблюдения, получив свою порцию электрического шока, тоже ушли в перезагрузку. Гвоздев, подхватив чемодан, сиганул в распахнутое окно.
Захватывающее чувство полета. С четвертого этажа. Высота как раз такая, что можно приземлиться, отделавшись парой царапин или наоборот, сломать позвоночник, кости ног всадить в живот и проваляться под окнами до рассвета, пытаясь регенерировать.
Как себя чувствуют кенгуру, упав с четвертого этажа, науке неизвестно. Но модифицированные геном этого животного кости выдержали испытание с честью. Гвоздь приземлился на согнутые в коленях ноги и, после удара о землю, перекатился вперед, гася инерцию и снося под чистую кусок высаженной вокруг отеля живой изгороди. Кости костями, но внутренние органы хорошенько встряхнуло и дух из груди вышибло. Гвоздев лежал на спине, сжимая в руке чемодан, любовался бездонной чернотой ночного неба и мечтал о пенсии. Или хотя бы длительном отпуске.
Но отдых был где-то там, прятался далеко за клубящими темными облаками, а здесь и сейчас охранная система отеля приходила в себя, и времени на то, чтобы несколько минут поваляться на газоне, не было. Вскочив на ноги, Гвоздев подбежал к окну, ведущему в цокольный этаж. Оно было забрано кованой решеткой, прутья которой могли бы остановить обычного воришку.
«Поехали!» — рявкнуло в голове и, стиснув зубы, Гвоздев начал раздвигать прутья. Те с тихим печальным стоном поддались. Давил Гвоздев до тех пор, пока в глазах не потемнело и между прутьями не образовалась дыра, в которую можно было пролезть. Правда, для того, чтобы протолкнуть чемодан, ее пришлось расширить еще на пару сантиметров. Гвоздь не мог себе отказать в том, чтобы слегка не повыделываться. Стекло он разбил щелбаном.
— Ааа! Мать! — стекло треснуло и ввалилось внутрь. Палец опух и посинел. Дури у Гвоздева было много, но мощь удара сосредоточилась на кончике пальца. Фаланга которого однозначно треснула. И если бы не защитная перчатка «Бехтереца» то вообще превратилась бы в окровавленную лепешку.
С надеждой на регенерацию и на то, что прямо за окном его не ждут, Гвоздь запрыгнул внутрь. Его организм был все еще заряжен на перемалывание камней в муку и вытрясывание душ из тел врагов. Но единственным супостатом, встретившим его в темной кладовке, была швабра, слегка стукнувшая его по лбу. Гвоздев сжал ладонь на ее ручке, дерево разлетелось в щепу.
