Вскипел Павел, хотел подполковника за грудки схватить, но сдержался.
– Можно вас в сторону?
Отошли по коридору, Павел голос приглушил:
– В эту дверь от получаса до часа назад вошел один из служащих дворца, который злоумышляет заговор против государя. Мой человек, следивший за вероятным исполнителем, был тяжело ранен и я увез его в госпиталь. В случае покушения на императора вы попадаете в круг сообщников, поскольку тормозили следствие. Сегодня же я подам начальнику Отдельного корпуса жандармов рапорт. Извольте назвать ваше полное имя, отчество и фамилию.
Подполковник слегка побледнел. Обвинение могут предъявить серьезное. В таком случае не только должность потерять можно, но и отправиться в ссылку. Офицеры дворцовой стражи, как и нижние чины, получали повышенное жалованье, подарки от государя и государыни на день тезоименитства и прочие привилегии. Спесь с подполковника сразу слетела. Столь жестко с ним не разговаривали давно.
– Я сомневаюсь, что кто-либо из служащих при дворце мог пойти на сговор.
– А вы укажите свои сомнения в докладной. Глядишь – примут во внимание.
Подполковник явно испугался. Все, что он говорил, оборачивалось против него.
– Хорошо. Смена караула через… – подполковник достал из часового карманчика брюк часы, щелкнул крышечкой, – …час. Я сам лично опрошу обоих.
– По отдельности каждого и сейчас. Я подожду.
– Неужели дело столь спешно?
– Более чем.
До сих пор покушения на государя были совершены террористами-одиночками, неудачниками, не умевшими толком обращаться с оружием. Поэтому в дворцовой страже, армии, гвардии никто в осуществление планов физического устранения императора не верил. Обеспокоено было только Охранное отделение, знавшее о росте революционных настроений в обществе, Корпус жандармов и полиция. В последующем покушения будут устраиваться разными обществами, на более серьезном уровне, целой группой, с применением взрывчатки, с многочисленными жертвами, что террористам на руку. Чем больше жертв, тем сильнее отклик в обществе. Бомбистам хотелось потрясти страну до основания. Не понимали, что обломками придавит их самих. Причем право убивать им неугодных оставляли только за собой. Когда немного позже казнили повешением Александра Ульянова за покушение на другого государя, братец его, Владимир, поклялся приложить все силы для свержения самодержавия. И сверг, втянув страну сначала в братоубийственную гражданскую войну, потом в раскулачивание. Дальше убивали свой народ – через голодомор, репрессии – уже его последователи.
Подполковник сменил караул, сам стал опрашивать караульных в своем кабинете, причем в присутствии Павла. Дошло, чем может обернуться для него упрямство и бюрократия. Список оказался коротким, всего восемь человек. Павел пробежал глазами бумагу.
– Здесь не указаны должности.
Начальник караула стал диктовать, Павел записывал против каждой фамилии. Подполковник служил давно и знал всех служащих в лицо, не говоря о должностях. Все желающие служить во дворце проходили строгий отбор и, как правило, служили долго. Да и натирать воском паркет во дворце значительно легче и прибыльнее, чем быть кузнецом на Путиловском заводе или каменщиком на стройке.
Записал все должности. Что-то не получалось. Все прошедшие через эту дверь имели должности простые – прачка, садовник, плотник. Эти люди доступа к планам поездки государя по городам российским или выездов в город, скажем – на праздничный молебен в Александро-Невскую лавру, не имели. А раз так – и информаторами народовольцев быть не могли. Тупик какой-то! Если караульные не врут, не покрывают кого-то, то лазутчика нет. Но Николай следил за Перовской, и Софья с кем-то встречалась. Надо разбираться, в первую очередь побеседовать с самим информатором – как выглядел человек? Мужчина или женщина, в цивильном платье или в униформе, сколько лет? И остается только молиться, чтобы раненый выжил. Он ведь еще может описать того, кто ударил его ножом. Было бы совсем славно повязать всех. Народовольцам пока обвинение предъявить сложно. Умысел к делу не пришьешь, только действие. Не только Павел был раздосадован легкостью российских законов в отношении революционеров. Он вовсе не жаждал крови, но за само членство в разных тайных обществах, по его мнению, уже надо было ссылать в Сибирь. Мягкость к потрясателям устоев приведет в итоге к большой крови, свержению строя, переделу мира. Как писали позже большевики – из искры возгорится пламя!
Из дворца Павел направился в полицию. В картотеке на людей из списка дворцовых служителей ничего порочащего не нашли. Да и нелепо было, если бы нашли. Таких на службу во дворец не взяли бы. И биография должна быть чиста, и поручитель обязательно должен быть, и околоточный надзиратель ни в чем предосудительном уличить кандидата не мог, скажем – в карточной игре, приверженности к вину и прочим страстям.
Так что Павел получил вполне ожидаемый результат. Теперь оставалось набраться терпения, когда поправится информатор.
«Стукач» из дворца сообщил Перовской, что царь с семьей собирается выехать на юг, в Крым, в Ливадию. Сразу была сформирована группа и направлена под Одессу. В состав ее входили Кибальчич, Н. Колодиевская, М. Фролейко, Т. Лебедева, Фигнер. Причем динамит решили изготовить на месте. Сотрясение при перевозке могло привести к детонации самодельной взрывчатки, опасались несчастного случая. Заранее была составлена схема железных дорог, выбраны удобные места для закладки динамита, на повороте пути или возвышенном месте. Случись взрыв, паровоз и вагоны полетят под откос, жертв не избежать. Если бы поезд направился по другому пути, через Александровск, туда под фамилией Черемисов направился Желябов с группой А. Якимова, И. Окладский. Они купили участок земли рядом с железной дорогой, якобы для строительства кожевенного завода. Тогда земельные работы не вызвали бы интереса и вопросов. Роют землю? Так это изыскательские работы, цех кожевенный будут строить. Под рельсы заложили почти пудовый заряд взрывчатки, искусно замаскировали. К заряду провели траншею, в нее уложили провод к электродетонатору, заранее купили батарею.
Царь выезжал на отдых двумя поездами. В одном сам самодержец и его семья, прислуга, вагон-кухня. Во втором поезде следовали чиновники дворца, офицеры связи. Поезда должны были следовать друг за другом с малым промежутком, остановки только для бункеровки водой и углем. Вода требовалась каждые пятьдесят-шестьдесят километров, уголь в два раза реже. Несмотря на несовершенство паровозов, скорость они развивали приличную, до ста километров в час, и оба императорских поезда продвигались быстро. Император с семьей уже отдохнул и возвращался в столицу.
От неустановленного информатора в царском окружении террористы знали о порядке следования поездов.
Павлу не удалось поговорить с Николаем. После проведенной операции информатор прожил двое суток и, не приходя в сознание, скончался.
В ноябре, восемнадцатого числа, вечером, когда вдали показались огни паровоза, а за ним ярко освещенные окна императорского поезда, Желябов сам занял позиции у железной дороги. Приближался час народного возмездия, он волновался. Исторический момент. Когда поезд поравнялся с ним, он замкнул цепь. Однако взрыва не произошло. Батарея за время долгого ожидания разрядилась, об электричестве понятия у террористов были смутные, и поезд благополучно проследовал далее.
