Сверху донеслось негромкое покашливание. Сентор вскинул голову. У дверей кабинета стоял Тиллий и глядел на него сверху вниз. Минуц сейчас же постарался придать лицу горделиво-надменное выражение.
— Где пропадал, бездельник?
— Исполнял ваши приказы, господин, — неловко поклонился тот. — Хотел убедиться, что всё в порядке, а уж потом докладывать.
— Убедился? — хмыкнул хозяин, преодолевая последний лестничный пролёт и внимательно разглядывая новенький сине-зелёный хитон с вышивкой по подолу, серебряную цепочку на широкой груди и новенькие сандалии.
— Да, господин, — кивнул отпущенник, распахивая перед ним дверь.
— Говори!
Но вместо слов Тиллий, сунув руку за пазуху, стал шарить там, отчаянно морщась и елозя по ткани хитона широкой, короткопалой ладонью.
— Что там у тебя? — стал терять терпение Сентор.
— Ага! — довольно улыбнулся тот. — Вот!
Он протянул хозяину сложенный лист папируса.
Ещё не веря в удачу, Минуц развернул и сразу понял, что это нарисованная второпях копия чертежа Акмена, что хранится у него в тайнике, со всеми поясняющими надписями.
— Где взял?
— Лежал в сумке Вула, — довольно осклабился отпущенник. — Он не успел её никому отдать.
— Что с ним?
— Мёртв, — ответил Тиллий. — Утром на улицах народу полно. Пришлось убивать его быстро.
— Когда это случилось? — нехорошо нахмурился хозяин.
— Позавчера, господин.
От услышанного у Сентория перехватило дыхание. Неудержимая волна ярости затопила сознание.
— И ты целых два дня молчал, сын свиньи и дохлого шакала!
Удивлённый отпущенник слегка попятился, не понимая причин столь бурной реакции господина.
А тот схватил массивного Тиллия за грудки и легко, словно мешок с сеном, швырнул об стену. Бушующая ярость удвоила его силы. Хорошо понимая, что хозяин сейчас просто не способен ничего слушать, бывший раб сполз вниз и сжался в комок, стараясь прикрыть ладонями лицо.
— Мерзавец! — прохрипел Минуц хватая ртом воздух. — Тупой ублюдок! Почему не сказал сразу?
Шатаясь, он дошёл до стола и тяжело плюхнулся в кресло.
— Я тебя спрашиваю, почему молчал?
— Вы же сказали, что главное — завалить вход в тоннель. Вот я подумал…
Ну не признаваться же, что он полдня пристраивал и прятал найденное у секретаря золото, а только потом отправился проверять работу матросов.
— А тебе не надо думать! — крикнул хозяин, швырнув в него свитком. — У тебя нечем!
— Просто, господин, — Тиллий рухнул на колени, даже не пытаясь увернуться от лёгкого папируса.
— Подай вина, дурак, — приказал Сентор, немного успокаиваясь.
Отпущенник взял со стола у стены кувшин.
— Чего ты там болтал про вход? — спросил Минуц, осушив пару стаканов.
— Всё сделано, господин, — затараторил собеседник. — Завалено, будто там сто лет никого не было!
— Чужих следов не нашли?
— Нет, господин, — энергично замотал головой Тиллий. — После нас никто не заходил.
— Это хорошо, — кивнул хозяин. — Где встретил предателя?
— На площади Великого флота…
— Вот наглец! Почти рядом с дворцом! — стукнул кулаком по столу Сентор. — И ты не смог его схватить, тупое животное?
— Прости, господин, — опять заканючил отпущенник. — Там было столько людей. Я подумал…
— А ты не думай! — рявкнул хозяин, ещё раз ударив ни в чём не повинный стол.
— Что он может закричать, — закончил собеседник. — Набежит стража. И это вам не понравится.
Минуц сжал губы в тонкую линию. В данном случае дурак оказался прав. Не услышав ни упрёков, ни одобрения Тиллий продолжил:
— Вул болтался там в толпе. Потом увидел старика с парнем и пошёл за ними.
— Что за люди? — подался вперёд хозяин.
— Лекарь и его помощник. У них лавка в доме советника Корнелла. Секретарь вошёл туда вслед за ними.
— Не узнал, о чём они говорили?
— Нет, господин, — развёл руками отпущенник. — Он сразу выскочил оттуда как ошпаренный.
— А дорогой они разговаривали?
— Вул близко к ним не подходил, — стал объяснять собеседник. — Всё время шёл сзади. А как те лавку открыли, он туда и побежал.
— Бегом? — усмехнулся хозяин.
— Ага! — Тиллий тоже растянул в улыбке толстые губы. — Заскочил и сразу обратно. Морда бледная, глаза как у морского окуня. Чуть платок не потерял.
Минуц недоверчиво хмыкнул.
— Клянусь троном Тергаба, господин! — заверил отпущенник. — Сразу побежал прочь. Я за ним. В переулке, неподалёку от храма Сухара Всенасущного он меня заметил. Стал кричать. Тут я его и убил.
— Кроме папируса в сумке ещё что-нибудь было? — прищурился хозяин.
— Кошелёк с серебром, — честно глядя ему в глаза, ответил Тиллий.
— Которое ты потратил на эти тряпки, — презрительно скривил губы Сентор.
— Да, господин, — опустил взгляд собеседник. — Моя одежда вся истрепалась. Одни дыры да заплаты.
— Ладно, — махнул рукой хозяин. — Носи, заслужил.
— Благодарю, господин.
— Предатель больше никуда не заходил? — строго спросил Минуц. — Ни с кем не разговаривал?
— Нет, господин, — твёрдо ответил отпущенник.
— Про хозяев лавки узнал что-нибудь?
— Арендует её у Корнелла молодой парень. Зовут Алекс Дрейк. Вроде как ольвиец. Потому что везде таскает с собой длинный меч. Служил кому-то в Келлуане. Привёз оттуда много денег. Заплатил аренду и сделал дорогущий ремонт. Мебель заказал. Платит серебром. А старик называет себя Герносом сыном Пелия.
— Какого Пелия?
— Капитана Пелия сына Ориса, — уточнил Тиллий. — Вроде как похитили ещё ребёнком и продали злому магу в Келлуан, который его оскопил и держал в плену.
— Там нет рабства, — недоверчиво хмыкнул Сентор.
— Так ему никто и не поверил! — вскричал собеседник. — Даже сестра не узнала. Теперь вот живёт в лавке этого Алекса. Зелье варит, лечит людей. Говорят, у него хорошо получается.
— Это всё?
Отпущенник наморщил лоб, изображая напряжённую работу мысли.
— С ними ещё девчонка была. Дальняя родственница жены одного трактирщика.
— Тоже припыла из Келлуана? — усмехнулся хозяин.
— Да, господин, — кивнул Тиллий. — То ли чья-то служанка. То ли жена. Но теперь с ними не живёт. В лавке только Гернос и Алекс. Слышал, что они любовники.
