Молодого человека порадовал тот энтузиазм, с которым собеседник отнёсся к идее производства лекарств, но он понимал, что подобная деятельность потребует значительных капитальных вложений. Следовательно, придётся продать часть келлуанского золота.
Тем временем основной поток посетителей схлынул. К сундуку подошла беременная женщина с бледным, злым лицом.
— Ты Алекс? — спросила она, усаживаясь напротив.
— А ты Гарби? — вопросом на вопрос ответил он.
— Я предлагала Айри остаться и помогать мне в харчевне…
— Тебе действительно скоро понадобится помощь, — согласился Александр.
— Но она хочет вместе с тобой торговать одеждой! — женщина презрительно фыркнула. — Какая глупость!
— Мой названный брат — хороший врач, — улыбнулся юноша, указав на Герноса. — Мы станем торговать лекарствами.
— Которые у вас тоже никто не купит! — почти выкрикнула Гарби.
— Это смотря как мы будем торговать, уважаемая, — возразил Алекс.
— Вы чужаки!
— Здесь все чужаки, — парировал юноша. — Или дети чужаков. Радлане, либрийцы, келлуане, даросцы и ещё, одни боги знают кто!
Появилась раскрасневшаяся, уставшая Айри.
— Уже познакомились?
— И хорошо поговорили, — улыбнулся Александр. — У тебя очень добрая и заботливая тётя.
— Я знаю! — девушка чмокнула Гарби в щёку. Глаза женщины гневно сверкнули.
— Мы можем оставить у вас наш сундук? — поинтересовался юноша.
— Да, — поддержала его девушка. — Не таскаться же нам с ним по городу?
— Я спрошу мужа, — недружелюбно проговорила женщина. — Эй, Эдай!
Из кухни появился одноногий мужчина с костылём.
— Они хотят оставить у нас сундук?
— Тогда лучше сразу отнести его в квартиру, — почесав бороду, ответил супруг.
— У тебя есть квартира? — удивилась Айри.
— Комната, — потупила взор Гарби. — Здесь на третьем этаже.
— Нам и тут места хватает, — улыбнулся Эдай. — А ребёночку солнце надо.
— Сходи с ними, — попросила его жена. — Я что-то устала.
— Я тоже, — возразил любящий супруг. — А там баранина на рёбрышках подгорит!
С тяжёлым вздохом женщина поднялась и, переваливаясь с боку на бок, пошла к выходу.
Дом Власия имел два подъезда, чьи несимметрично расположенные двери затерялись среди лавок и магазинчиков первого этажа.
«Да тут даже консьерж есть!» — усмехаясь, подумал Алекс, увидев сидящего на скамье мрачного мужика с дубинкой на коленях. Он, нахмурившись, привстал с расстеленного тряпья, но заметив позади них Гарби, вновь вернулся и продолжил ковырять грязным пальцем в кривом, сломанном носу.
Узкая, деревянная лестница с высокими тощими перилами круто поднималась вверх. Вот здесь пришлось попотеть сильнее, чем при входе в «Весёлого омара». Александр шёл впереди, опуская свой конец шеста, а Герносу приходилось свой поднимать. Тем не менее, сундук то и дело стукался дном о грязные ступени и царапал штукатурку стен, испещрённых многочисленными рисунками, сюжеты которых примерно одинаковы во всех подъездах всех домов.
Миновав второй пролёт, евнух взмолился об отдыхе.
— Иначе я его брошу, — пропищал он в изнеможении.
Гарби не стала их дожидаться, хотя в её положении спешить тоже не стоило.
На пятой лестничной площадке они увидели три двери. Возле одной из них стояла беременная трактирщица, тяжело опираясь о косяк.
Открыв дверь привычного вида ключом, женщина впустила их в просторную светлую комнату с высоким потолком и большим окном, закрытым щелястыми ставнями.
В стороне от него располагалась широкая, солидного вида кровать, застеленная темно-зелёным покрывалом, с двумя круглыми подушками. В одном углу стоял стол с двумя глиняными кувшинами и парой глиняных стаканов, в другом — ночной горшок с круглой кожаной крышкой. Прямо под окном новенькая детская колыбелька, а напротив — маленький столик на одной ножке, с какими-то глиняными фигурками и кучкой пепла на бронзовой тарелке перед ними.
— Ставьте вон туда, — Гарби указала на стену, возле которой выстроились в ряд два сундука поменьше.
Вернувшись в харчевню, провели короткое совещание, по результатам которого решили, что Айри останется в харчевне, а трое мужчин отправятся смотреть помещение.
По пути они зашли в маленькую лавку, торговавшую женскими украшениями. Знакомый Эдаю продавец с явным недоверием выслушал его рассказ о вернувшихся из Келлуана знакомых. Но куча серебряных подвесок с сердоликами, нефритом и ляпис лазурью, а так же три массивных браслета вернули ему хорошее настроение. После короткой, но ожесточённой торговли, когда Александр два раза сгребал с прилавка драгоценности и порывался уйти, он всё же стал счастливым обладателем ста двадцати трёх разномастных серебряных монет, которые тут же завернул в тряпочку и убрал в сумку.
— А ты умеешь торговаться, — одобрительно заметил муж Гарби, когда они вышли на улицу.
— Есть опыт, — туманно и многозначительно ответил юноша.
Уныло шагавший сзади Гернос тяжело вздохнул.
— Вон дом Корнелла, — указал Эдай на массивное сооружение, напоминавшее бункер с тремя воротами по фасаду.
— Наши крайние? — спросил Алекс, вспомнив рассказ Айри.
— Да, — кивнул мужчина, перехватывая костыль. Юноша видел, что ходьба причиняет ему сильное неудобство, хотя тот и старается не показывать вида.
— Зайдём к будущему соседу? — предложил Эдай.
Но тут створки средних ворот распахнулись, и показался богатый паланкин.
Александр усмехнулся. По сравнению с носилками первого пророка храма Сета в Абидосе они выглядели как «Мерседес» бизнес класса рядом с «Окой». Почти не уступавшую по размерам этой малолитражке конструкцию тащили восемь мускулистых рабов, опутанных какой-то сложной ремённой упряжью. На резных столбиках покоилась ярко-красная, двускатная крыша. С одной стороны занавеси из тончайшего келлуанского полотна были раздвинуты, и Алекс увидел грузного мужчину, задрапированного поверх туники в белый плащ с широкой красной полосой.
Сарвий Корнелл Апер полулежал, опираясь на локоть, и читал какой-то свиток. По бокам паланкина шли двое мужчин. Ещё четверо шли позади, и у одного из них за поясом торчал короткий кинжал.
— Коскиды, — с нескрываемой завистью проговорил супруг Гарби. — Бездельники и блюдолизы!
Алекс только коротко хмыкнул, уже зная значение этого слова. Но его удивила реакция горожан на появление носилок. Никто не торопился разбегаться или кланяться. Прохожие неторопливо расступались, пропуская VIP- транспорт, и провожали его столь же равнодушными взглядами.
