– Доброго вечера, – пробормотал.
– Доброго… Крис, ты вернулся?!
– Я… я ненадолго, по делу.
Подходящее объяснение не лезло в голову. Он шёл в посёлок, потому что требовалось дождаться возвращения Охотника, где-то жить эти дни. Если бы можно было не видеть никого, или хотя бы ничего не объяснять! Крис понимал, что в той, прежней жизни, где остались Мила и прочие зелёнохолмовцы, этого не получится. Но придумать что-либо не успел. Потому отвернулся, быстро, почти бегом пошёл в свой дом.
Здесь мало что изменилось. Разве что выветрился запах человеческого жилья, уступив место сырой затхлости. Следовало разжечь очаг, чтобы жар и дымок убили плесень в углах, вернули тепло и уют. Но с этим можно повременить. Парень опустился на топчан, где всё так же лежал у изголовья глянцевый зеленоватый лоскут. Всё, что осталось в этом мире от весёлой красивой девушки Риты.
В дверь постучали. Не ожидая ответа, Мила заглянула внутрь.
– К тебе можно?
Крис пожал плечами.
– Заходи.
Она тихонько затворила дверь, подошла, постояла рядом. Поняв, что приглашения не будет, несмело опустилась на край.
– Зря ты уходил. Совет позволил тебе остаться в посёлке.
– Я знаю, Тина сказала. И за это я должен стать для вас с Джулой мужем.
– Ты не хочешь? – Мила вскинула брови. – Даже теперь, когда Риты нет? Ты всё ещё тоскуешь по ней?
– Просто жалею, что привёл её сюда. Из-за этого она погибла.
– Крис, никто не знает свою судьбу.
– Ты права, судьбу никто не знает. – Он решительно сунул под топчан юбку из шкуры головача. – Правило только одно – все, кто родились, должны умереть.
Мила подвинулась ближе. Робко провела пальцами по его руке. От плеча – вниз, до самой кисти.
– Ты думаешь какие-то страшные мысли. Не нужно. В жизни много хорошего. – Её рука мягко коснулась груди Криса. – Помнишь, как мы ходили к заводи? Ровно год назад это было. Мне очень понравилось тогда. Тебе ведь тоже, правда?
Крис не ответил. Рука женщины всё настойчивее гладила его тело, опускаясь ниже, подбираясь к завязкам килта. Солнышко умела быть ласковой.
– Что такое? Ты не хочешь меня? – Рука Милы остановилась.
Он усмехнулся невольно такому вопросу. Его тело хотело любиться с телом этой женщины. Но ведь его тело – это ещё не он сам? Мысль была странной. Раньше она никогда не приходила в голову.
– Я не знаю. Должно быть, мне хочется любиться с тобой. Но это будет обман. Я не возьму тебя в жёны.
– Почему?! – Мила смотрела, не понимая. – Разве я плохая хозяйка? Разве я не красивая? Не сумею хорошо ухаживать за тобой? Что ещё требуется мужчине? Что я не смогу сделать лучше, чем Речная? Ты ведь звал меня второй женой год назад! Что изменилось?
– Я изменился.
– Ты? Тебе больше не нравятся женщины? Ты заболел?
Крис скривился раздражённо.
– Нет, я здоров. Но я сам ещё ничего не знаю. Мне надо не это!
Мила убрала руку.
– Я не понимаю. Должно быть, я слишком глупая, чтобы понять. Но ты прав, я не могу дать тебе то, чего ты сам не знаешь.
Она встала. Шагнула к двери, затем оглянулась.
– Если передумаешь – приходи, мы с Джулой ждём тебя. В нашем доме уютней, чем здесь. Теплей и веселей.
Мысль о том, что его тело и он сам – не одно и то же, неожиданно возникнув, не отпускала. Ничего похожего не было ни в Правилах, ни в сказках мамы Энн и Странника. Крису пришлось думать эту мысль самому, ворочать её из стороны в сторону, пытаясь примерить к себе. Он был мужчиной, охотником, жителем лесного края. Но ведь это тело делало его тем, кто он есть! А если бы оно изменилось? Если бы оно было другим… Дальше мысль не шла. Крис не мог представить себя кем-то другим.
Вечером заглянул Марик. Помогал растопить очаг, весело болтал о последних новостях в посёлке, об удачной охоте, о своей семейной жизни. Пытался расспрашивать о странствиях. Видимо, Толстяку хотелось, чтобы всё снова сделалось как прежде. Или он попросту не замечал случившихся с Крисом перемен? Потом понял, что приятель слушает вполуха, сник и незаметно исчез.
Следующим утром Зелёный Холм провожал молодёжь на Длинное Озеро. Крис наблюдал, приотворив дверь. Никак не решался выйти, хотя понимал, что весть о его возвращении облетела посёлок, и надолго отложить объяснения не удастся. Ближе к полудню пришли Щербатый и Борода. Как подобает старшим охотникам, речь завели издалека, – о погоде, о приближающейся зиме. О том, что осень выдалась сырая, на лесных озёрах и топях каждое утро стоят туманы, что нужно готовиться к ранней зиме. Но лето – благодаренье матушке-Земле! – было удачным. Не слишком засушливым, не слишком влажным, в самый раз для обильного второго урожая репчатки и гороха. О том, что орехов, грибов, ягод женщины запасли немало, да и охота была удачной. Правда, смерть не обошла Зелёный Холм стороной. Но так всегда было, одни умирают, другие рождаются. Всегда было и всегда будет.
Крис напрягся, едва Тим заговорил о смерти. Старший охотник ни в чём не обвинял Криса, даже разговора о вине не заводил, но взрослый человек и так понимает. И отвечает за свои поступки. Когда Тим замолчал, Борода спросил без обиняков:
– Ты остаёшься в посёлке?
– Нет.
Короткое слово, а озноб прошиб, едва Крис произнёс его. Вот и всё, он окончательно отрезал себя от прошлой жизни.
Рик покосился на товарища. Щербатый кивнул, будто ожидал такого ответа.
– Из тебя мог получиться хороший охотник. Что ж, пока ты гость. До зимы ещё месяц, думай, решай. А там – ты знаешь Правила. Зимовать все должны в своём доме. Ищи, где будет твой.
Бывшие односельчане любопытством Крису не досаждали. Можно было отсиживаться в доме, кто-то – Мила, кто же иначе! – позаботился сделать запас репчатки, гороха, грибов. Но стены и потолок давили, заставляя всё острее чувствовать одиночество. На третий день он не выдержал. Взял лук, стрелы и отправился в лес.
Охотиться он не собирался. Брёл, куда глаза глядят, лишь бы подальше от людей. Знакомые звуки, запахи окружили, заставляя подчиняться охотничьим инстинктам, не давая сосредоточиться на странных новых мыслях. Только когда солнце начало клониться к западу, он повернул обратно. Так коротать время оказалось гораздо легче. С утра до ночи бродить по лесу, чтобы потом, добравшись до постели, рухнуть на неё и забыться мёртвым сном.
На шестой день Крис встретил Джулу. Та поджидала его, сидя у порога, еле различимая в сгущавшихся сумерках. Он и не узнал бы, если бы она не поздоровалась первой.
– Крис, доброго вечера!
– Здравствуй.
Сводная сестра явилась некстати. Ему хотелось одного – поскорее упасть на топчан, вытянуть гудящие от ходьбы ноги. Но делать нечего, пригласил её в дом. Рыжок зашла как-то неуверенно. Терпеливо ждала, пока хозяин зажёг лучину, лишь после этого присела на подстилку у очага. Заговорила:
