– Крис, ты как ребёнок! – Джула улыбнулась, шагнула к нему, протянула руку, пытаясь погладить по волосам, как когда-то. – Это же сказки. Никакого огненного лука не бывает, а Древние…
– Не бывает?! – Крис увернулся из готовых обнять рук. Метнулся к стене, выдернул из висящей там перевязи нож. – Смотри, этой штуки тоже «не бывает»?
Не давая ответить опешившей девушке, бросил нож на топчан, выдернул из колчана несколько стрел, потряс чёрными матовыми наконечниками перед её лицом.
– И этого? И тех цветных светящихся кубиков, что женщины любят вставлять в ожерелье? И белой блестящей косынки, которой Аня Докторша завязывает волосы, «не бывает»? Откуда взялись эти вещи, а? Мы же не умеем их делать?
– Из Города Древних… – неуверенно прошептала Джула.
– Ага! Значит, Город Древних «бывает»! И есть Странник, знающий к нему дорогу, да? И хоки именно такие, как о них рассказывают. Я вчера видел одну собственными глазами, близко, как тебя сейчас. И есть багрец! Есть карта в Ратуше, на которой нарисован наш край. А ведь с самого высокого дерева нельзя увидеть его целиком, от Глиняной Долины до Длинного Озера. Разве что подняться в небо на железном крыле, как Вик.
Крис перевёл дух. Продолжил:
– Нет, Джула, это не сказки, это правда. Просто мы не хотим в неё верить. Так ведь проще – жить одним днём, соблюдать Правила и ни о чём не думать. Словно мы не люди, а слепыши!
Девушка испуганно оглянулась на дверь.
– Крис, замолчи! Нельзя так говорить о Правилах. Это запретные слова!
– Почему слова должны быть запретными? Это же только слова? И разве ты читала Правила?
– Нет, я не понимаю буквы. Но Правила и так все знают наизусть с детства.
– Да, разумеется! Лишь Докторши учат своих дочерей буквам – если те захотят. Мама Энн знала буквы, и Аня Чёрная знает, и Тина. А ты? Ты ведь тоже могла выучить буквы. Почему не захотела? Я бы не отказался, но я не девочка, а охотникам буквы не нужны.
Джула попятилась к двери.
– Зачем мне буквы? Я не собираюсь быть Докторшей. И охотникам это, в самом деле, не нужно. Они должны уметь…
– Не желаю больше быть охотником!
– Кем же ещё может стать мужчина?
Крис замер, остановленный таким простым вопросом. Быть мужчиной это ведь и означает быть мужем, отцом, охотником? Нет, не означает!
– Я стану Странником и разберусь со всеми этими «сказками».
Зелёный Холм он покинул на рассвете. Прощаться ни с кем не стал, прихватил сумку, оружие и зашагал вниз по тропе. По пути наполнил флягу водой из родника, перебрался через реку, а дальше – прямо на восток, навстречу поднимающемуся из-за горизонта солнцу.
Первую ночь Крис провёл в Орешниках. Здесь всё напоминало дом. Такой же лес вокруг, знакомые лица. Местные охотники летом частенько захаживали в Зелёный Холм по-соседски, здешние парни не раз брали в жёны Крисовых односельчанок. Известие о том, что путник, постучавший в дверь поздно вечером, не заплутавший в лесах сосед-охотник, а бездомный бродяга, орешниковского Старосту не обрадовало. Переночевать в Ратуше он позволил, но предупредил, чтобы утром тот топал своей дорогой, не задерживался. Мало ли, чем провинился парнишка? С изгоем лучше не связываться.
Крис и не собирался задерживаться. На сердце было муторно, в голове каша вместо мыслей. Он сказал Джуле, что собирается стать Странником, но вовсе не оттого, что решил это окончательно и бесповоротно. Слово вырвалось само собой в ответ на вопрос сестры. По правде, ему пока хотелось никого не видеть, никого не слышать, не думать. И бежать, куда глаза глядят. Глаза глядели на восток. Там над лесом синели вершины таинственных гор, там, наверное, был совсем другой мир, не похожий на обрыдлую, прописанную в заученных наизусть, но нечитанных Правилах жизнь. Именно там стоял сказочный Город Древних, там жил человек, называющий себя Странником.
Никто из охотников Зелёного Холма, Каменобродья, Орешников, Грибной Поляны Странника не встречал. Для детей тот вообще был частью сказки о Древних. Но прошлой осенью Крис познакомился с парнем из затерявшихся на самой восточной окраине леса Опушек. И вот он-то видел Странника собственными глазами. Каждый год Странник приходил в их посёлок. В непонятной одежде, с морщинистым лицом и редкими белыми волосами, не похожий ни на кого из живших в лесу и на Реке людей. Странник приносил сумку вещей из Города Древних и раздавал всем желающим. Не обменивал, раздавал! А мужчины из бедных на охоту Опушек разносили вещи Древних по всему миру, выменивали на шкуры, вяленую рыбу, сушёные грибы и ягоды.
Чаще всего вещи Древних были понятны: железо, чёрный камень, женские украшения. Но иногда Странник приносил необычное. Он пытался объяснить, для чего Древние сделали вещь, и тогда глаза его начинали блестеть, как у больного лихорадкой. Торговцы терпеливо слушали, вещи брали, но оставляли жёнам. Не пристало мужчинам пересказывать сказки, пусть женщины сочиняют их, сидя дома у очага, рассказывают дочерям, а те разнесут по всему миру, когда вырастут и уйдут выбирать мужей.
Крис шёл в Опушки искать Странника. Другого пути для него не было.
На второй день после полудня местность вокруг начала меняться. Лес стал заметно ниже и реже, чернолисты всё чаще уступали место зарослям злобника, тянущего свои шипы к тропинке. Следы прошедшего ночью дождя, хорошо заметные в окрестностях Орешников, исчезли, земля под ногами теперь была сухой. А потом сквозь кроны деревьев Крис увидел горы.
Старосту Предхолмья мало заботило, что Крис бродяга. Может, из-за того, что край этот и заселили полсотни лет назад такие же изгои. Или из-за того, что женой его и поселковой Докторшей была Крисова старшая сестра Лиз. Какова бы ни была причина, но не успел Крис расположиться на ночлег, развязать сумку с пожитками, как в Ратушу потянулись сельчане – охотники, женщины, детвора. Притащили снедь, принялись угощать взамен на рассказ о новостях большого мира. Для предхолмовцев всё, что лежало далее, чем в дне пути на запад, было «большим миром». Согласившись на уговоры сестры, Крис сделал здесь остановку на сутки. Впереди лежала трудная долгая дорога по непривычным местам.
От Предхолмья пути на восток не было. Здешние охотники рассказали, что лес за посёлком упирался в скалистую гряду холмов, тянущуюся до самых гор, а Опушки находились по другую её сторону. Чтобы попасть туда, следовало свернуть на юг, к перевалу. Где-то за ним пролегала тропа, ведущая от Свежего Ручья к Опушкам.
Спустя сутки отдохнувший, приободрённый тем, что, оказывается, есть места, где готовы принять любого бродягу, Крис простился с сестрой, с её односельчанами и вновь отправился в путь. Впереди лежал неизвестный, но отнюдь не сказочный край.
Вскоре тропа заметно пошла вверх. Подъём был непривычно долгим. Лес вокруг поредел, затем и вовсе оказался внизу. На открытом месте летнее солнце палило нещадно. То ли от этого, то ли от долгого подъёма Крису начало не хватать воздуха, пришлось привал устроить раньше полудня. Он улёгся в тени маленькой корявой трещотки, больше похожей на куст, чем на дерево, и лишь тогда смог отдышаться. После привала идти стало ещё труднее. Тропинка петляла между зарослями злобника, каменными осыпями, торчащими из земли бурыми зубьями скал. И всё время шла вверх. На такую высотищу Крису не приходилось взбираться. Куда там их Зелёному Холму! Что если это и есть горы? И Город Древних где-то рядом?
