Чтобы не перегружать свой роман лишними деталями, я намеренно упростила географию комплекса Аушвиц-Биркенау. Что же касается жестокостей лагерной жизни, то о них я пыталась писать как можно правдивее, отбирая для сюжета происшествия, имевшие место в действительности, хотя мои слова все же не могут в полной мере передать весь ужас, насилие, унижения и страдания, выпадавшие на долю заключенных.
Действие «Алой ленты» происходит в 1944—45 годах. Именно летом 1944 года со всех оккупированных немцами территорий в Аушвиц-Биркенау начали поступать большие партии заключенных. Железнодорожные эшелоны привозили их сюда для дальнейшего уничтожения в газовых камерах.
В октябре 1944 года в Биркенау действительно вспыхнуло восстание, которое, впрочем, было очень быстро подавлено. В январе 1945 года уцелевших узников вывели из лагеря и пешком погнали по снегу в другие лагеря смерти, находившиеся дальше на западе от приближавшейся линии фронта. Это были «марши смерти» в буквальном смысле этого слова. Несколько тысяч заключенных оставались в лагере и были освобождены 27 января 1945 года.
Описанный в моем романе универмаг (в действительности он был известен как «Канада» — страна, считавшаяся у поляков символом изобилия) не является преувеличением. В музее Аушвица до сих пор выставлены горы обуви, одежды и других личных вещей, отобранных у жертв, только что прибывших в лагерь. Это лишь малая часть награбленного, которую не успели ни вывезти в Германию, ни сжечь в последние дни существования Биркенау, когда нацисты заметали следы своих преступлений.
Элла, Роза, Марта и Карла вполне могли быть реальными людьми, находившимися в то время в Аушвиц-Биркенау, однако все эти персонажи придуманы лично мной. Уже после того, как роман был закончен, я узнала, что начальницу Салона верхней одежды в Биркенау по странному стечению обстоятельств действительно звали Мартой. Правда, бывшие узники лагеря вспоминают, что та, реальная Марта была женщиной доброй, отзывчивой и умелой, что делает ее совершенно не похожей на придуманного мною персонажа романа.
Когда речь идет о выживании и личном благополучии, каждая девушка в «Алой ленте» решает эту проблему по-своему. Здесь мы имеем дело с моральным выбором, который каждому из нас приходится делать постоянно как в обычной жизни, так и в экстремальных обстоятельствах.
В Аушвице каждый выживал, как мог. Иногда поступки этих людей были благороднейшими, порой — ужасными. Наверное, неправильно судить или обвинять других, если не понимаешь, почему эти люди так поступали, и если не помнишь о том, под каким давлением они постоянно находились. Но при этом я все же считаю, что все мы должны чувствовать и нести ответственность за любые свои поступки, и хорошие, и дурные.
Я намеренно не стала в своем романе заострять внимание читателя на конкретных странах, политических режимах или различных вероисповеданиях, однако это ни в коей мере не умаляет тот факт, что в недавней истории конкретные группы людей и даже целые народы преднамеренно и планомерно подвергались унижениям и геноциду. Концентрационные лагеря создавались именно затем, чтобы мучить и истреблять определенные группы людей. К числу подлежащих уничтожению врагов Третьего рейха относили: противников и критиков нацистской идеологии, всех евреев (независимо от страны проживания и вероисповедания), гомосексуалов, всех без исключения цыган, свидетелей Иеговы и некоторых других религиозных сект, людей с ментальными расстройствами, инвалидов и ряд других категорий.
Самую большую по численности группу уничтоженных в Аушвице людей составляли евреи. Это преступление никогда не будет забыто. Совершенно не собираясь подвергать сомнению правду о холокосте, я тем не менее на протяжении многих лет изучала источники военных лет и показания выживших узников нацистских концлагерей. Меня повергали в ужас воспоминания женщин, работавших в различных мастерских и цехах Аушвица. Мне посчастливилось даже лично побеседовать с работавшей в свое время на складе одежды в «Канаде» Евой Шлосс, сводной сестрой Анны Франк, оставившей нам свой бессмертный дневник. Я с благоговейным страхом и почтением смотрела в глаза Евы, женщины, пережившей то, что мы, остальные, называем теперь историей.
Воссоздавая в «Алой ленте» реалии нашего относительно недавнего прошлого, я одновременно пыталась подняться над конкретными историческими привязками и перевести повествование на уровень вечных общечеловеческих понятий и ценностей. К сожалению, преступления на почве ненависти не стали достоянием прошлого. Ненависть остается движущей силой как в государственной политике разных стран, так и на более низком, бытовом, повседневном уровне общения между отдельными людьми. Ты, я, кто-то… Как только мы начинаем делить мир на Мы и Они, то сеем семена ненависти. Ненависть перерастает в насилие. Насилие убивает всех нас — если не наше тело, так душу наверняка.
Но пока мы способны на проявление милосердия и доброты, то можем противостоять ненависти и насилию.
Я надеюсь.
