— Мы должны бежать на проверку, — пропищала Землеройка. — Или ты полагаешь, что нам лучше спрятаться?
— Сама решай, что тебе делать, меня это не касается, — ответила я. — Но по-любому нам всем нужно разжиться едой и теплой одеждой вместо этих мешков.
— А где мы все это возьмем? — фыркнула Землеройка. — Или, может, у тебя волшебная палочка есть?
В ответ я молча указала пальцем на развешенное вокруг нас белье.
Не могу сказать, что было таким уж большим удовольствием натянуть на себя уже ношенные Ими панталоны, но все же это было лучше, чем подыхать от холода. Кроме теплых шерстяных панталон я прихватила носки. Другие девушки, последовав моему примеру, тоже принялись срочно утепляться.
Но я на этом останавливаться не собиралась. Розовое платье уже было на мне — я не рисковала оставлять его в бараке без присмотра. Теперь мне предстояло обзавестись еще несколькими слоями одежды.
— Кто хочет пойти со мной за покупками? — спросила я.
— Ты что, с ума сошла? — взвизгнула Гиена. — Или не слышала, что сказала надзирательница — всем срочно бежать на проверку!
— И охранников, которые снуют повсюду, ты тоже не видела? — проскрипела Землеройка. — Они же расстреливают заключенных налево и направо просто так, ради забавы.
Знала я все это, знала. И об охранниках, вышедших на охоту за крупной дичью, тоже.
— Решайте сами, — сказала я. — Я иду в универмаг, с вами или без вас. Они украли все наши вещи, когда привезли нас сюда, так? Почему мы не можем забрать назад хотя бы часть украденного?
В течение месяцев — лет — поезда увозили награбленное из универмага. Даже теперь, когда прежний порядок рухнул, мародерство продолжалось. По пути к универмагу нас едва не сбили два грузовика, доверху набитые какими-то запертыми ящиками. С деньгами, возможно, или золотом. Мне вспомнилось «бриллиантовое» кольцо, которое прислала мне Карла. На чьем, интересно, пальце красуется оно сейчас? Наверняка я знала только то, что не на моем.
Между прочим, это кольцо я в любой момент могла бы обменять на пару вполне приличной обуви.
В магазинчике все еще толпились люди. Мне показалось, что я услышала звук бьющегося стекла. В воздухе висел крепкий, приторный запах… Возможно, это были духи «Синий вечер».
Большой магазин выглядел так, словно в его бараках только что сыграли в регби две команды разгневанных великанов. Повсюду были разбросаны обувь и одежда. Я пробралась внутрь одного из бараков и принялась рыться в грудах одежды.
Здесь уже суетились другие падальщики. Они пытались отогнать меня, но я отвоевала себе место. Вскоре нашла себе шерстяное пальто и джемпер. Пальто оказалось довольно модным, с большими высокими подкладными плечиками. Оно не подходило к найденной мной шапке и шарфу, но это не имело значения. Еще мне повезло отыскать пару стареньких теплых перчаток. С обувью все оказалось сложнее. Было неприятно примерять на босую ногу ношеные туфли, но выбора у меня не было. Я нашла пару подходящих мне по размеру ботинок на фланелевой теплой подкладке и пару шерстяных носков.
Это был мой самый дикий поход по магазинам, как пародия на новогоднюю распродажу.
— Быстрее, быстрее, — поторапливала я других девушек из моечного цеха. — Я уже чувствую запах дыма!
Мы собрались возле двери склада. Гиена тыкала пальцем и смеялась над тем, какими неуклюжими мы стали выглядеть. Словно разноцветные снеговики. Но она себя не видела. А мы видели, и поэтому тоже принялись смеяться. От смеха я захотела писать, и оказалось, что сделать это теперь будет непросто из-за миллиона слоев одежды.
* * *
После того как мы прибежали на плац, над универмагом взметнулось пламя — это одновременно загорелись все склады с одеждой. Если Они не могли извлечь выгоды из награбленного, никто не сможет. Глядя на высоко поднимавшееся на фоне темнеющего неба пламя, я вдруг окончательно осознала, что это все. Что я действительно покидаю Биркенау.
— Эй, ты же остаешься, верно? — ткнули меня кулаком под ребра. Это была Балка в сопровождении двух своих подружек, которые буквально висли на ней.
Я замерла. Балка, когда хотела, могла быть дружелюбной, однако при этом она оставалась капо, а я была обмотана ворованными вещами.
— Мы… Мы… позаимствовали тут кое-что из одежды… — пролепетала я.
— Шутишь. Я и сама собираюсь прибарахлиться, пока весь этот чертов универмаг не сгорел дотла. Мы с девочками решили остаться здесь, в Биркенау. Надзирательницы мечутся туда-сюда, как трусливые кролики. Если нас не пристрелят и не взорвут, то освобождение — это вопрос нескольких дней, и только. А вот их, — она указала кивком головы на плац, где строились на проверку полосатые, — погонят стадом как можно дальше от освободителей. Этот поход закончится для всех смертью в снегу — их либо пристрелят, либо бросят замерзать. Им живые свидетели не нужны. Так что пойдем в барак, спрячешься вместе с нами. Подождем немного, а потом выйдем отсюда за ворота уже свободными людьми.
Соблазнительное это было предложение. Я верила словам Балки насчет того, что Им живые свидетели не нужны. А еще мне не хотелось покидать это место просто потому, что здесь до сих пор оставался призрак Розы. И все же, все же…
— Нет, — покачала я головой. — Я ухожу. Постараюсь выжить и добраться до дома. Найду мою бабушку…
— Да-да, и явишься к ней в своем Освободительном платье! Ладно, удачи тебе, модистка! Откроешь после войны свой салон, я стану первой твоей заказчицей, договорились? Себя приодену и своих тоже, верно, дорогуши?
Она потрепала одну из своих подружек по щечке, а затем пошла прочь и утащила их за собой. А я побежала на проверку.
Холодными звездочками падали снежинки. Наверное, смотреть на этот снегопад было бы очень красиво, стоя у окна в теплом халате и домашних тапочках, вместе с бабушкой, дедушкой и Розой.
Еще бы миску горячей рисовой каши, добавить в нее для полного счастья большую ложку варенья, размешать…
«Я ухожу, Роза, — мелькнула мысль в моей голове. — Я действительно ухожу».
Проверка тянулась бесконечно долго. Надзирательницы были встревожены и озабочены, это было ясно по тому, что они не пристрелили на месте каждого не в тюремной одежде. Мы были рады своим слоям одежды. В темноте я скорее чувствовала, чем видела, как дрожат и падают одна за другой полосатые — в основном это были женщины, одетые лишь в тонкие робы, без пальто, без носков на ногах. Иногда с помощью соседок им удавалось вновь подняться на ноги, но чаще всего, упав, они больше уже не двигались. Смотреть на это было невыносимо, и я пыталась следить только за падающими на кончик моего носа снежинками. Вокруг было шумно — заливались лаем собаки, рычали своими моторами мотоциклы. Надзирательницы кричали.
Каждой полосатой выдали по маленькому куску хлеба. Пронзительно завыли свистки. Вот оно! Вначале медленно, а затем все быстрее, мы двинулись вперед!
