— А, ты имеешь в виду Бриджит? Она не может улыбаться.
— Почему?
— Обычное дело. Она дала клятву королеве Ледяных Великанов, что будет улыбаться не чаще, чем один раз в день.
— Что?
— Шучу. Она стесняется своих зубов, — вздохнула Роза. — Надзирательница выбила ей несколько штук.
— Ой! Ну, ладно, все равно нужно будет спросить, хочет ли она получить работу после того, как мы все отсюда выберемся.
— А ты уже знаешь, где будет находиться твой легендарный салон модной одежды? — спросила Роза.
— В каком-нибудь шикарном месте. На красивой улице — не слишком тихой, не слишком шумной. Дом с огромными витринами, в которых выставлены образцы нарядов, дверь с колокольчиком, который звонит всякий раз, когда заходит новый посетитель…
— Толстые ковры на полу, вазы с цветами на каждом углу и тяжелые бархатные занавески перед входом в примерочные кабинки? — подхватила Роза.
— Именно!
— Ну, что ж, звучит неплохо, — поддразнила меня Роза.
Я даже перестала делать то, чем занималась в тот момент — давить вшей, которые жили в складках и швах наших полосатых роб.
— Неплохо? — переспросила я. — Это будет… лучшая вещь на свете!
— Лучше хлеба с маргарином?
— Как хлеб с маргарином. Серьезно, мы будем в деловых костюмах, из-под которых выглядывают белоснежные блузы с рюшами. И наши волосы будут уложены по последней моде…
— Стилистом, который работает в соседнем доме…
— В соседнем доме?
— Разумеется.
— А я думала, что рядом с нами будет шляпный магазин.
— Будет, чуть подальше, — охотно согласилась Роза. — Через две двери книжная лавка. И пекарня на другой стороне улицы. Хозяйка делает замечательные булочки с глазурью и эклеры с шоколадным кремом.
— О, господи, — простонал голос откуда-то снизу. — Кто говорит о шоколаде на ночь?
— Тсс! — зашикали на нее со всех сторон. — Балка услышит!
— Балка слышит все! — прогремел голос капо из закутка. — Если у кого-то в этом блоке есть шоколад, он через три секунды должен лежать у меня на столе.
Не обращая внимания на эти разговоры, Роза продолжила шепотом:
— Место, которое я себе представила, идеально подойдет нам. Заказчики будут либо приходить пешком, либо подъезжать на автомобилях. Улица достаточно тихая, сильного движения нет. Напротив — тенистый парк с фонтаном, где в жару будут плескаться дети. А еще киоск с мороженым и волшебная яблоня, которая весной засыпает все дорожки, словно снегом, лепестками своих цветков…
Мороженое для меня было слишком болезненной темой, чтобы вспоминать о нем. Я любила кремово-желтую ваниль с льдистыми крошками по краям рожка, то, как оно тает во рту…
— Когда ты рассказываешь, все это становится реальным, — сказала я. — Ты просто сказочница!
— Может быть, это место реально, — ответила Роза. — И я даже знаю, где оно. Может, оно действительно существует.
— Где? Неподалеку?
— Ха! Отсюда это место далеко, как луна от солнца. Это самое великолепное место на всем белом свете. Это столица искусства, моды…
— И шоколада…
— И шоколада, конечно. Место, где так много ярких фонарей, что его называют Городом Света. Вот где будет находиться наше ателье, на фасаде будет написано золотыми буквами: «Роза и Элла».
— Нет, «Элла и Роза», — спокойно поправила я.
* * *
Взлеты всегда сменяются падениями. На следующий день я готова была рвать и метать.
— В чем дело? — спросила Роза.
— Не понятно? Платье — настоящая катастрофа! Когда я сделала туаль, мне показалось, что с платьем все в порядке. Тогда я сделала выкройку из настоящей ткани, сметала платье и поняла, что все сделано совершенно не так, как надо. У меня получилась худшая вещь, которую я когда-либо шила.
В нашем случае туаль — это пробная модель будущего платья из дешевой ткани. Такая модель позволяет увидеть, каким получается платье, и внести все необходимые поправки. Моя туаль выглядела отлично, поэтому я уверенно принялась кроить желтый атлас. Катастрофа.
— Франсин выиграет, и Марта переведет меня шить наволочки. И то, если повезет, — простонала я.
— А что в том платье не так? — спросила Роза.
— Все не так.
— А, это многое объясняет.
— Хоть ты не смейся.
— Тогда скажи, что нужно изменить. Размер?
— Нет, платье в точности по фигуре Мадам.
— Отделка?
— Нет, с отделкой все отлично. Не считая того, что она не захочет носить это платье.
— Цвет?
— Да как ты можешь такое говорить? — взорвалась я. — Цвет изумительный. Прекрати критиковать. Учитывая условия, в которых приходится работать, — это просто чудо, что мне удалось его сшить. И Марта не помогает, а только спрашивает, когда будет готово.
— Значит, платье вышло хорошим?
(Почему она так улыбается?)
— Недостаточно.
— Конечно, потому что следующее будет лучше. Так это работает — ты набираешься опыта и совершенствуешь свое мастерство.
— Но почему я не могу сшить идеальное платье прямо сейчас, когда это для меня важнее всего на свете, Роза? Ведь если я не дизайнер модной одежды, то кто я? Ничто!
Роза обняла меня за плечи и прижала к себе.
— Ты хороший друг, — шепнула она мне на ухо, а затем поцеловала в щеку. То место, куда меня поцеловала Роза, покалывало на протяжении еще нескольких часов.
Роза закончила вышивать подсолнух раньше, чем я сражаться со своим платьем. У подсолнуха были яркие, вышитые гладью лепестки и сделанные из узелков семена — настолько не отличимые от настоящих, что так и хотелось вылущить их и съесть.
— Я знаю, ты собиралась поместить вышивку на плече, — сказала она. — Но я думаю, что он лучше будет смотреться на бедре, там, где ткань собирается в складки.
— Нет, он должен быть на плече… — Я приложила подсолнух к плечу. Затем перенесла его на бедро. Неприятно было признавать, но Роза оказалась права. На плече цветок смотрелся дешево, безвкусно, зато на бедре выглядел просто превосходно.
— Мило? — спросила Роза, внимательно наблюдая за мной.
— Мило? — едва не поперхнулась я. — Замечательно! Это лучшая вышивка, которую я видела.
Зачем она прячет такой талант? В тот момент мне захотелось встряхнуть ее или…
Сильно забилось сердце, и я прикусила губу.
…или поцеловать ее?
Затем работа над платьем зашла в тупик. Моя швейная машина стала ужасно плохо работать.
