– Я все понимаю, – язвительно произнесла Аня, – все понимаю, что не ко двору. У вас своя жизнь.
– Ты глупости говоришь. Дело же не в этом. Просто он не знает, как себя вести, и замыкается. А у меня это единственный шанс пообщаться с ним не спеша. Ты же видишь, сколько у меня командировок сейчас.
– Это потому, что ты соглашаешься на заведомые авантюры, – сразу же переключилась Кулько.
– Что ты имеешь в виду? – удивился этой прыти Олег. Аня очень редко вмешивалась в его служебные дела.
– Кедровка твоя – понятно. Но зачем ты согласился заниматься этой Фирсановкой? Абсолютно снежная пустыня. Пусть кто-нибудь другой занимается.
– Аня, Фирсановка – это та же Кедровка. Только через пару лет там тоже будет наш объект. Должен же кто-то этим заниматься. Но я признателен, что ты беспокоишься обо мне.
– А кто еще о тебе беспокоиться будет? Нет, ну ты скажи? Кто?
– Верно. Некому. – Федотов отодвинул тарелку и сказал: – Готовь вечернее платье. У нас корпоратив через три дня.
– Да ты что?! – подскочила Аня. – Что, будет все управление?!
– И гости из министерства, – улыбнулся Олег. Его позабавила такая реакция Ани. «В сущности, она неплохой человек. Только злая иногда. И только…» Федотов не стал додумывать. Иначе ему пришлось бы признаться себе в том, что нынешняя жизнь для него какая-то полумера.
– А в чем мне идти?
– Я тебе сейчас деньги на карту брошу. Покупай что хочешь. Только нарядное, очень нарядное. Это Новый год все же.
– Здорово! Спасибо! – Аня подскочила, затормошила его и тут же умчалась за телефоном.
«Ей хочется посмотреть сумму», – снисходительно хмыкнул Олег.
Аня Кулько действительно хотела узнать, насколько щедр Федотов. И еще она хотела скрыть торжество: быть с Федотовым на таком празднике – это означало признание ее статуса.
Аня постаралась на славу – она была ослепительно хороша в черном бархатном платье с небольшими ажурными вставками на рукавах. На шее у нее было несколько рядов бус. Бусы были простыми – круглые, золотистого цвета. Под цвет волос Ани. На ногах были бархатные черные лодочки.
– Очень красиво, – одобрил Федотов. Он был тоже хорош в темном костюме и белой рубашке. На ногах у него были великолепные черные слиперы.
– Это же домашняя обувь, – возразила Аня, указывая на ноги Олега.
– Ошибаешься, такое носят и на улице. И как обувь под выходной костюм.
– Да ладно, – покачала головой Аня.
– Поверь мне, – рассмеялся Олег.
– Прости, но откуда ты это знаешь? Ты же…
– Детдомовский? – насмешливо хмыкнул Федотов.
– Ну, я не так хотела сказать, – попыталась увильнуть Аня.
– Я многого достиг. И теперь люблю хорошую обувь, – рассмеялся Федотов.
Аня так и не поняла, шутит он или нет.
Вечер в ресторане был великолепен. Во всяком случае, так показалось Ане, которая под руку с Федотовым обходила огромный зал. Олег здоровался с подчиненными и представлял Аню. Та улыбалась мягко, немного застенчиво и произносила поздравления. Олег удивился, как ловко у нее получается эта светская игра. Еще он обратил внимание на то, как она двигается – в ее походке была какая-то грация кошки, всего этого Олег раньше не замечал. Еще он был доволен, что, прежде чем они вошли в ресторан, он ей сказал:
– Аня, я не танцую, как ты понимаешь. Но это ровным счетом ничего не значит. Мне будет приятно, если ты будешь веселиться. И, думаю, людям, гостям, тоже будет приятно, что начальство не сидит на стуле.
– Так, начальство – это ты.
– Сегодня и ты – тоже.
– Хорошо, я буду твоим полномочным представителем на танцполе! – Аня расправила плечи.
– Договорились! – рассмеялся Олег.
И вот теперь Федотов понимал, что правильно все сказал – Аня отлично справится с возложенной на нее задачей. Конечно, это была всего лишь игра, она ее подхватила и забыла на какое-то время о его поездке со Степаном. Федотов сокрушенно вздохнул – что-то неправильное было в этих уловках. Сын – то, что обсуждать и объяснять не надо. Жаль, что Аня этого не понимает.
Тем временем все ждали приезда артистов и поглядывали на накрытый стол. Федотов познакомил Аню со всеми коллегами, среди которых был и Старков Евгений Михайлович. Тот сразу заметил, что Аня желает произвести впечатление светской львицы, и принялся изо всех сил подыгрывать ей. Он ухаживал за ней за столом, комментировал выступление артистов, занимал ее, пока Федотов встречал опоздавших министерских гостей. Концерт, ужин, викторины и конкурсы, без которых не случается ни один корпоратив, – все это пронеслось быстро, и наступило время танцев. Народ, выпивший, закусивший и полностью освоившийся, плясал до упаду. Федотов и еще несколько человек сидели за столом и о чем-то беседовали.
В разгар веселья Аня нашла Олега и шепнула:
– Какой приятный этот ваш Евгений Михайлович. Все время приглашает меня потанцевать.
– Да, – Олег рассеянно взглянул по сторонам, – конечно, веселись, но он так себе человек. Имей это в виду.
– Брось, Олег! Ты же не на работе. Это праздник!
– Конечно, – кивнул Олег и продолжил разговор с кем-то из управления.
Аня и Старков успели и потанцевать, и выпить шампанского, и погулять вокруг елей по скрипучему снежку.
– Вы потрясающе танцуете! И у вас такие глаза! – ворковал Старков.
– Да? – смеялась Аня. – Какие же у меня глаза?!
Она придвинула свое лицо к лицу Старкова.
Тот внимательно ее разглядывал, а потом сказал:
– У вас глаза кошки! Красивой, грациозной кошки!
Кулько довольно захохотала.
– Вы невнимательны! Какая же я кошка?!
– О, я очень внимателен! Очень! Вы даже не представляете, как я внимателен! – улыбнулся Старков.
Аня Кулько не поверила ему.
И совершенно зря. Когда через три месяца она вошла в метро полуслепой нищенкой, а спустившись на перрон, оказалась молодой женщиной, именно Евгений Михайлович обратил на нее внимание. И именно Евгений Михайлович ее узнал. Он был очень внимательным человеком. Тут он не соврал.
Поездка с сыном удалась. Федотов решил показать Степану горы и повез его в Альпы. Маленький городок у подножия заснеженной гряды был тих и ухожен. Кроме того, здесь находился хорошо сохранившийся замок. Степану понравилось все – и горы, менявшие свой цвет на солнце, и улочки, вдоль которых текла горная речка, и огромная терраса, на которую папа разрешил выходить без куртки. Солнце припекало порой так сильно, что щеки у Степана подрумянились. Но самое большое впечатление на него произвел замок. Круглые башни, остроконечные колокольни, стены в два ряда и въезд с опускающейся решеткой. Внутри замка был устроен музей и работала пара кафе. Степан тянул туда Олега каждый день, и к концу отпуска они уже знали каждую выбоину в старой кирпичной кладке.
