Открыв глаза, Олег понял, что сам лежит на диване, а вот плед и подушка упали на пол. Федотов полежал с открытыми глазами, потом посмотрел на мобильный телефон – оказалось, что он проспал часа три. «С ума сойти, я ночью столько времени подряд не сплю», – подумал он и пошел жарить себе яичницу. Но по дороге на кухню набрал телефон тещи.
– Я теперь Степку буду забирать к себе на несколько дней, – известил он ее строгим голосом, – у меня полно отгулов, и нечего ребенка тащить через весь город.
– Как скажешь, Олежка, – пролепетала теща, испугавшаяся строгости в его голосе, – я тоже думаю, что Степочке у тебя хорошо будет и отвлечется…
– Да, вот именно, отвлечется, – сказал серьезно Федотов и, отключив телефон, принялся готовить себе яичницу.
К походу в театр он подготовился основательно. Федотов выбрал самый лучший костюм, распечатал новую рубашку и долго размышлял над галстуками. В конце концов галстук он не стал надевать, чтобы не выглядеть совсем уж официально. Федотов к одежде относился совершенно спокойно и предпочитал демократичный стиль, но сейчас вдруг захотелось парадности. Музыку Федотов любил, но не так хорошо в ней разбирался. Сведения о постановках, успешных, провальных и скандальных, он черпал из интернета. Спектакль, на который он пригласил Аню Кулько, разгромили одни критики и превознесли другие. Федотов-математик любил статистику и еще больше любил все проверять практикой. Если бы сейчас его спросили, чего он ожидает от предстоящего вечера, он ответил бы, что хотел бы узнать, кто из критиков прав. Впрочем, подумав, добавил бы, что рад пойти в театр не один.
Аня Кулько собиралась примерно с такой же тщательностью, как Федотов. Она никак не могла понять причины такого внимания со стороны бывшего мужа Соломатиной. Перебрав очередной раз в уме все возможные причины такого поведения, Кулько сказала себе: «Какая, собственно, разница?! Он явно заинтересован в моем обществе. Так надо сделать, чтобы это было полезно для меня!» Аня была немного неточна – ей понравился Федотов еще в первую встречу, и внутри уже было к нему то самое чувство ожидания чуда и любви. Но Аня оставалась самой собой – выигрыш и интрига были на первом месте. Она уже предвкушала, как отыщет Соломатину и объявит ей, что у нее отношения с Олегом. Торжество будет особенно ярким – ведь именно по ее вине Соломатина рассталась с мужем. От этого неожиданные встречи с Федотовым становились все интереснее, как бы прянее, более острыми. Полуправда, полуложь, сплетня, домысел, вывернутый наизнанку, дешевая подтасовка фактов – смотришь, а у людей неприятности. К тому же Кулько пыталась играть в эту извечную женскую игру – завлечь, отпугнуть, запутать. Вообще сейчас Аня находилась в приподнятом, но все же озадаченном состоянии – она понимала, что судьба дает ей шанс. Главное, нельзя было сделать ошибку. «И чем я хуже Соломатиной?!» – спросила она, разглядывая себя в зеркало. На нее смотрела молодая, приятной наружности женщина в очень модном костюме. Обращал на себя внимание загар – он не старил, но придавал какую-то спортивность облику. Аня поправила юбку, еще раз придирчиво себя оглядела и осталась довольна – все очень скромно, но стильно. И никаких намеков на желание понравиться спутнику любой ценой.
Встретились они у театра – Аня сказала Федотову, что доберется самостоятельно. Федотов не настаивал – он знал, что у женщин бывают «принципы». Кулько приехала первая и терпеливо ждала Олега. Того приятно удивила пунктуальность спутницы.
Театральный вечер был выдержан в классическом стиле. Сначала Федотов и Аня посетили буфет – они выпили по бокалу шампанского, съели шоколадные пирожные с кофе. Затем сделали круг по фойе – изучили исторические снимки и обменялись театральными воспоминаниями. Причем Аня старательно подбирала слова – в театр ходила во времена дружбы с Соломатиной и преимущественно с ней. А упоминание бывшей подруги и бывшей жены было неуместным.
Сама атмосфера – нарядные люди, люстра, бархат занавеса – производила впечатление, и Аня вдруг почувствовала нетерпение и любопытство. Ей показалось, что что-то упустила в жизни – музыка, опера могли оказаться чем-то приятным и завораживающим. Тем более все происходило в таком красивом антураже.
– Мы сидим в центре в первом ряду, – негромко сказал Федотов, и Аня вдруг покраснела. Ей стало приятно, что Олег не только потратил приличные деньги, но и позаботился об удобстве.
– Спасибо, – шепнула она ему, когда уже заиграла увертюра.
– Не за что, – так же тихо ответил он ей и тут же забыл обо всем на свете. Федотов не был музыкален, но ему было любопытно. Поэтому он внимал известному сюжету и музыке, отключившись от всего.
А тем временем на сцене под музыку Петра Ильича Чайковского разворачивалось странное действие. Актеры, одетые в современные костюмы, среди очень минималистических декораций то пытались бороться рукопашным боем, то обнимались, то рукоятками дуэльных пистолетов кололи орехи. Все это выглядело странно, но зал внимал, и Федотов на минуту усомнился в названии спектакля. Он украдкой заглянул в программку: все верно – «Евгений Онегин». Впрочем, женские голоса ему понравились, и певицы были симпатичны и артистичны. Когда дело дошло до дуэли – оказалось, что Онегин не стреляет в Ленского, а заворачивает его в большой ковер. Олег удивленно поднял брови.
В антракте он поинтересовался у Ани:
– И как вам?
Та честно ответила:
– Странное впечатление, но музыка хорошая.
Про себя Федотов хмыкнул: «Еще бы – Чайковский!»
Вслух же сказал:
– Новаторский спектакль. Сплошные находки режиссера. Мне совершенно не нравится, но думаю, надо досидеть до конца. Может, потом лучше будет.
– Это вряд ли, – заметила Аня, – стилистика сохранится.
– Тоже верно, – удивился замечанию Олег. Аню он воспринимал как человека не очень образованного в широком смысле слова и не тонкого. Это была симпатичная молодая женщина, в которой трудно было заподозрить натуру одухотворенную. В воспоминаниях Олега Инна была другой – в ней как-то удивительно уживались очень разные вещи: азарт, умение и желание работать, интерес к незнакомому и любовь к искусству. Инна была тоньше душой. Так думалось Олегу. Сторонний наблюдатель просто заметил бы, что Инну Федотов любил, а Аня сейчас была просто спутницей, которую он и не очень-то стремился узнать.
Они досидели до конца, с удивлением взирая на сцену бала, в которой певец, одетый чиновником, пытается приударять за девицами в коротких платьях. Знаменитый малиновый берет Татьяны был похож на шляпку сыроежки. С большим облегчением они покинули театр.
– Мы просто обязаны заесть это произведение искусства! – воскликнул Федотов.
– Спасибо, но я не составлю вам компанию, – развела руками Аня, – мне завтра очень рано на работу.
– Ну, это всего каких-то полчаса, – удивился Олег. – И сейчас еще не поздно.
– Нет, проводите меня до метро.
Федотов молчал.
– Понимаете, мне надо домой, – повторила Аня.
