Товарищ Котиков так энергично помотал головой, что Аля испугалась за эту самую смешную, лопоухую голову.
На стол поставили чуть подсохший кекс «Столичный», густо начиненный темным изюмом, разлили чай, и Аля с тоской, выразительно посмотрела на бабушку. В ее взгляде читалось: «Сиди и поддерживай беседу. Не оставляй меня на съедение!»
Впрочем, боялся быть съеденным, кажется, именно представитель власти. До кекса он не дотронулся, а вот чай тут же выхлебал – на улице стояла жара, и в плотном мундире парню было непросто.
– Вы приезжий? – начала светскую беседу Софья Павловна. – Очевидно, из провинции? Трудитесь за жилье?
Товарищ Котиков удивился:
– Почему из провинции? Я москвич, коренной. И не в первом поколении. – Он опять покраснел. – И жилье мне не нужно, мы живем с мамой в двухкомнатной квартире. И я не тружусь – я служу. А еще оканчиваю юридический. Буду работать в милиции следователем. А участковым – для опыта, ну и… Мама у меня инвалид второй группы. Пенсия маленькая, я еще в школе работал. Разносил телеграммы, разгружал вагоны на Курском. Папа умер давно, мне было восемь. Так что я рано стал главой семьи. А мама у меня замечательная, – оживился он. – Преподаватель музыки.
– Как и моя! – почему-то Аля обрадовалась.
Участковый продолжил:
– Трудно передвигаться, дома на костылях. Но ученики приходят домой, потому что хотят заниматься именно с ней! А ей сложно, но она говорит, что это ее держит на свете. Ну и еще, конечно, я…
Софья Павловна и Аля переглянулись: вот так. А говорят, первое впечатление самое верное. Парень и вправду выглядит смешновато, такая уж внешность. Похож на деревенского простачка, приехавшего в столицу в надежде на жилплощадь и карьеру. А оказалось все совсем иначе.
Але стало неловко за свое ехидство.
– У вас к нам какие-то вопросы, Юрий, не помню по отчеству? – мягко спросила ба. – Не робейте, спрашивайте!
– Юрий Владимирович, – смутился он. – А вопросы – ну так, в принципе. Не беспокоят ли вас соседи, все ли нормально на лестничной клетке? Ну в плане там пьянства, или драк, или каких-нибудь хулиганств.
– Ну что вы, Юрий Владимирович! – горячо заверила его Софья Павловна. – Соседи у нас прекрасные, дом приличный, ну и вообще все нормально! Напротив живет дочь известного скрипача, хорошая женщина, тихая. В другой квартире приличная пара, муж с женой, химики.
Этим сведениям участковый очень обрадовался, вскочил, благодаря за чай и сто раз попросив прощения за беспокойство.
Софья Павловна уверила его, что он и вовсе их не побеспокоил, а даже наоборот – они очень рады знакомству.
И странное дело – Аля смотрела на нее с нескрываемым удивлением: ба уговаривала его заходить! Да-да, заходить, на чаек или кофе. Просто так, поболтать или по делу, без разницы. По-свойски. А если нужна будет помощь – так тут вообще говорить нечего. Они всегда рады помочь доблестной милиции.
От этого бурного монолога Аля закашлялась: ба, видно, немного переспала утром. Да и вообще – это все так не похоже на сдержанную и сухую Софью Павловну. В любом случае надо померить давление.
Когда дверь за участковым закрылась, Аля в упор уставилась на бабушку:
– Что это было?
Та недоуменно ответила:
– Ты о чем, милая?
– Сама знаешь, – твердо ответила Аля. – Ты чего это с ним так любезничала? С чего в гости звала? И вообще – к чему был этот дурацкий чай и еще более дурацкое приглашение заходить?
– Отстань, – коротко бросила Софья Павловна. – И вообще, я иду перезванивать Динке! Она позвонила, а я разговор прервала. – И Софья Павловна решительной походкой отправилась к себе, дав понять, что разговор окончен.
Аля покачала головой и тоже пошла к себе. С ба явно что-то не то. Наверное, возраст. И кто такая эта Динка, которой нужно срочно перезвонить? Впрочем, знакомых у бабушки тьма, какая разница.
Вечером Софья Павловна сама завела разговор:
– Аля, ответь, ты специально из себя дурочку строишь?
От удивления Аля застыла с полуоткрытым ртом и вилкой в руке:
– Ты о чем, ба? Я, честно, не понимаю!
– Не прикидывайся! Неужели не понимаешь, зачем я привечала этого… лопоухого? Да потому, что хороший парень – это же сразу понятно. Во-первых, москвич и твоя, Аля, жилплощадь ему не нужна. Во-вторых, студент юридического. Конечно, профессия следователя не лучший вариант. Но при умной жене, Аля, он может отправиться в адвокатуру, а не в районное отделение милиции. Дальше – парень пережил ого-го: ранний уход отца, болезнь матери. А это все и формирует человека. Ну ты и сама знаешь. И ведь не пошел по кривой дорожке, поступил в институт, все время работал. И, наконец, в-третьих, – бабушка прибавила голосу, – мать – преподаватель музыки, человек безусловно интеллигентный. Не ленивый и не праздный – инвалид, а работает. А его любовь и уважение к ней? Скажи еще, что этого ты не заметила!
Аля растерянно пожала плечом.
– И самое главное! – Ба нахмурила соболиные брови. – Ты, Аля! Самое главное – ты.
– Я? – удивилась Аля. – А при чем тут я, ба?
– При том, – припечатала бабушка. – Послезавтра ты выходишь на работу в женский коллектив. В абсолютно женский. Впрочем, там будут мужчины – числом три, ну максимум четыре: физрук, военрук, трудовик. И, возможно, завхоз. И на этих, так сказать, особей мужского пола идет охота, Аля. И какая охота! На части будут рвать и одного, и другого, и третьего! А ты в этой кровавой битве участвовать не станешь. Да и не нужны тебе все эти воен- и прочие «руки́». Не твой вариант. И что это означает? Что ты, Аля, останешься старой девой. Навсегда, понимаешь? Просто нет вариантов! Это твое, так сказать, светлое и очень предвиденное будущее! Старая дева, занудная училка, корпящая по ночам над тетрадками. Ну как тебе перспективка?
Ошарашенная, Аля медленно проговорила:
– Ну ты, ба, даешь! Я, прямо скажем, в глубоком шоке. Выходит, ты сводница? Увидела первого попавшегося нелепого парня и сразу замуж родную внучку? Как говорится, черт с ним, какой он, наплевать, откуда и вообще, главное – чтобы взял, да, ба? Женился? А то, что я его не люблю, – Аля распалялась сильнее, – так на это наплевать, правда? Вообще не вопрос – при чем тут любовь? При чем тут его огромные уши, как будто у Чебурашки? Главное – чтобы в загс, да, ба? А там уж как сложится. Стерпится – слюбится, да?
Софья Павловна усмехнулась:
– Уши его тебе не понравились? Смешной, говоришь? Да, не Ален Делон, ты права! Только, Аля… – Бабушка замолчала и посмотрела в окно. – Может, пора изменить судьбу? Не ждать прекрасного принца и не влюбляться в красавцев, как это сделали я, твоя бабка, и твоя несчастная мать? И что, чем все кончилось? Может, пора хотя бы тебе включить голову?
– То есть, – Аля саркастически усмехнулась, – надо просто выйти замуж. Выйти, и все? Да, ба? А за кого – какая разница? Кривой, косой, лопоухий? При чем тут вообще красота? Вот в этом я с тобой готова согласиться – красота тут вообще ни при чем! Только малюсенькая деталь. Крошечная такая, ну просто с мизинец: любовь, ба! Мужа надо любить. Это понятно – и тебе, кстати, лучше других!
