Ведьма стояла молча и неподвижно, безучастно, и лишь мелкая дрожь сотрясала ее тело.
Смерть.
Ивар смотрел в сторону. Не куда-то определенно, а просто в пустоту, стиснув зубы. Что бы тут не говорили — это спектакль, и все уже решено.
Зачем я здесь?
Когда обвинения закончились, магистрат коротко кивнул.
— Виновна, — устало заключил судья.
Двое стражников подошли, рывком сдернули с ведьмы платье, взяли ее за локти. Потом, обнаженной, подвели к столбу, заковали в кандалы, вздернули вверх руки. Толпа возбужденно завыла — сейчас начнется самое главное.
Ведьма была совсем худая, бледная. И только теперь я впервые увидела ее лицо — красивое и совсем молодое, но страшно осунувшееся, с запавшими глазами. На животе, возле пупка, татуировка — маленькая бабочка.
Сейчас…
Я сжалась, даже зажмурилась.
— Пойдем? — тихо сказал Ивар.
Я кивнула.
Только это было еще не все.
Мы уже собрались было уходить, когда на помост вывели мужчину. Лицо разбито в кровь, все опухло, да и я не смотрела толком, поэтому узнала не сразу. А потом…
— Альдек, — выдохнула я.
Ивар напрягся. Обернулся, вглядываясь.
— Он ворвался в подземелья и пытался освободить ведьму! — говорил обвинитель, старик в синем камзоле. — Он убил четверых стражников. В наше неспокойное время, мы не можем закрывать глаза подобные преступления и вынуждены сурово наказать…
Палач уже ждал, держа наготове топор.
Альдек стоял прямо, расправив плечи. Мне казалось, он пытается найти кого-то в толпе. Меня?
— Да эта сука околдовала его, — буркнул кто-то у меня за спиной.
— Он пытался освободить ведьму, — едва слышно шепнула я. — А если он думал… если он думал, что ведьма — я? Он же знал…
Ивар стиснул мою руку, заставляя замолчать.
— Идем, — велел он.
— Что с ним будет? Ему отрубят голову, да?
Ивар выругался. Очень резко и жестко высвободился из моих рук, даже оттолкнул, повернулся, пошел к помосту.
— Стой тут, — бросил через плечо.
— Нет! — попыталась было я, но толпа уже сомкнулась, мне за ним было не пробраться и не угнаться.
— Стойте! — крикнул Ивар. Его голос разом, без всяких усилий, перекрыл шум толпы. — Стойте, я знаю этого человека.
Толпа расступалась перед ним.
Он подошел, легко, без всяких усилий запрыгнул на помост, встал перед судьей.
— Разрешите мне сказать, ваша милость?
Но ждать разрешения не стал. Теперь он говорил тихо, не на публику, лишь для судьи. И до меня долетали лишь обрывки фраз. «Я знаю этого человека… служили вместе… он на такое не способен… ведьма околдовала его… я сам вчера эту ведьму брал, я видел… я готов поручиться». Я не слышала всего. «Солдат? Поручиться за рыцаря? Не много ли ты на себя берешь?» — удивлялся судья. Ивар говорил что-то еще, долго, но очень спокойно и очень твердо, невероятно уверенно. Судья слушал, иногда спрашивал что-то. Ивар отвечал. Никогда бы не подумала, что он может так легко и самозабвенно врать. Он даже наплел что-то про богатых родственников сэра Альдека и возмещение ущерба.
— Хорошо, — сказал, наконец, судья. — Нам следует еще обдумать это дело.
— Благодарю, ваша милость.
Потом Ивар быстро увел меня.
На обратном пути до казарм мы с ним снова не разговаривали. У меня просто не было слов, а Ивар… не знаю, о чем он думал. Но даже не смотрел в мою сторону.
Днем работы было так много, что я даже радовалась. Думать и переживать не хватало ни времени, ни сил. Да и вечером я просто упала в кровать, даже не поужинав, столько ночей уже не могла выспаться, а теперь проспала как убитая до утра. Потом снова за работу. Все закрутилось…
Не думать ни о чем. Пошло оно…
И не пытаться вспоминать как это было.
Как ведьму забили камнями добрые жители города… но на это я уже не смотрела.
Когда Альдека увели обратно в тюрьму, Ивар спустился, взял меня за руку и потащил прочь. Я не пыталась сопротивляться, не пыталась ничего спрашивать. Ивар сделал все, что мог. Куда больше, чем кто-то вправе был рассчитывать… он и не должен был ничего. Ведьма не рыцарь, ее разговорами не отобьешь. Рыцарь свой, а ведьма чужая, и за нее никто не заплатит выкуп.
«Если можешь что-то сделать, — делай, не сомневаясь. Если не можешь — не лезь», — говорил как-то Ивар… давно, кажется, еще в другой жизни. Он всегда хорошо понимал границы своих сил.
* * *
Недели через две приходил Альдек. Рано утром. К Ивару, не ко мне. Он о чем-то с Иваром говорил, я не слышала и не решилась подойти. Кажется, он Ивара благодарил и даже предлагал денег. Ивар не взял.
Значит, сэр рыцарь все же смог откупиться, богатые родственники у него действительно были. Я даже подумала, может Ивар действительно знал его раньше. Почему бы и нет? Может, и не врал ничего, может действительно сражались вместе.
Лучше забыть.
Словно и не было.
Пусть все идет своим чередом.
Постепенно у нас все улеглось. Как-то незаметно.
Но приближение войны чувствовалось с каждым днем.
Глава 5
Вчера выпал снег.
Крупные белые хлопья медленно кружили, спускаясь с небес, и тут же исчезали, ложась на землю, водой уходя меж булыжников мостовой.
Кора стояла на коленях на длинном мостике, полоская белье, изредка блаженно запрокидывая голову, закрывая глаза, и снежинки, едва касаясь ее лица, таяли, согретые теплом и дыханием.
— Как красиво, — мечтательно говорила она.
— Красиво, — соглашалась я.
Мне было холодно и почти все равно. Не до красоты.
Раньше думала, что в Питере я давно привыкла к холоду и сырости, что меня уже не испугать, но здесь все было иначе. Здесь не было теплой сухой квартиры, куда можно прийти и погреться, тапочек и уютного домашнего халата, не было горячей ванны, да и вообще… Здесь не было ничего, к чему я привыкла. Но мы пили горячий эль вечерами в обеденном зале, трещал камин, и Ивар сидел рядом, обнимая меня… если, конечно, в этот раз была не его очередь нести службу на улицах. В такие минуты мне казалось — вся прошлая жизнь мне приснилась, ничего не было. Словно сон.
И вот сегодня как раз Ивар вернулся поздно, уже за полночь, я уже спала. Стащил с себя тяжелые доспехи: стальной нагрудник, наручи, шлем с коротким серым гребнем — отличительный знак городской стражи. Потом подошел и тихонько присел рядом.
— Аня, — позвал он. — Анечка, пойдем, погуляем со мной.
