Запах сладко-приторный — это, наверно, тот бальзам. Снимать повязки я не решилась, все-таки врач, какой-никакой… он, скорее всего, не одобрил бы. Лишь чуть-чуть осторожно сдвинула, заглянула. Боже ты мой! Прямо какое-то месиво, все разодрано. Мне даже показалось, что проглядывают ребра.
Ивар взял меня за руку, чуть отстранил.
— Не пугайся так, рана неглубокая, просто рваная, — сказал он. — Это снор, болотный червь.
— Ты говорил, они ядовитые?
— Если сразу промыть, то ничего. И бальзам убивает яд. Меня уже кусали сноры, и, вроде, жив пока.
Он криво усмехнулся.
Мне все казалось — это какая-то ересь. Нужны лекарства. Не знаю, как на счет яда, но уж точно нужно что-то противовоспалительное, жаропонижающее… Нельзя же так!
— Пойдем, я провожу тебя до реки, — сказал Ивар.
— С ума сошел? Тебе надо лежать.
— Провожу и буду лежать.
— Нет… Не надо. Я подожду утра, твои друзья ведь не на рассвете придут сюда? Я пойду сама.
Я видела, что ему очень хочется выпроводить меня прямо сейчас, но идти куда-то самому уже совсем нет сил. Ему очень плохо. Как он вообще добрался сюда, в таком состоянии? Просто невероятно.
Он сказал, что парни тоже сомневались, что он дойдет, пытались даже напоить, чтоб лежал и не дергался, но без особого успеха, больше пролили. По мне, так не самый лучший выход, даже не знаю, что хуже — напиться, или пройти от замка до нашего домика.
Но утра я так не дождалась, убежала раньше. За антибиотиками.
Я сидела с ним, сколько могла…
Да, я сидела с ним, понимала, что ему становится все хуже, а я даже не знаю, что делать. Не умею, не понимаю в этом ничего. Он почти сразу отключился, лишь добравшись до кровати. Словно держался до последнего одним усилием воли, а теперь, когда можно было расслабиться — все… и я не знаю, сон ли это был, или какое-то забытье… не понимаю. Его знобило, он был горячий-горячий… Я пыталась класть ему на лоб полотенце, намоченное холодной водой, я пыталась обтирать его… вроде бы надо уксусом или водкой, но была только вода. Да и вода почти закончилась, а за новой надо идти к реке. Это все бесполезно.
Мне было страшно. И оставить его страшно, и сидеть здесь, не делая ничего — тоже.
Но ведь лучше делать, чем сидеть.
Я смотрела на Ивара и неожиданно для себя понимала, что у меня нет никого дороже и ближе. Я даже не знаю, как так вышло, мы с ним очень разные. Но только рядом с ним я могла по-настоящему чувствовать себя женщиной, это как-то непередаваемо… Мне было хорошо рядом с ним. И еще — удивительно спокойно, словно я знала его всю жизнь.
Если, не дай бог, что-то случится, я уже никого не смогу так любить. Никогда. Невозможно такое снова.
Я должна помочь.
И я решила, что смогу сбегать домой. И вернуться. Главное — вернуться.
Что мне эти веллоки!
Я выскочила из дома и побежала туда, где сквозь пустоши течет река, туда, откуда я могу попасть домой. Здесь недалеко.
И со всего разбегу я бросилась в воду.
* * *
В аптеку!
Нет, сначала в душ. Пять минут, всего пять минут, — говорила я себе. Но конечно, пока мылась, пока сушила голову, прошло гораздо больше.
Я успею…
Но оказалось, что самое сложное не сбегать за лекарствами, купить — не проблема, даже посреди ночи, когда я с выпученными глазами влетела и потребовала срочно каких-нибудь антибиотиков.
Сложнее всего оказалось вернуться и уснуть.
Я вертелась. Я лежала на боку, на спине, с закрытыми глазами и открытыми, глядя в потолок, считала овец. Нет, под утро я заснула даже, мне снились какие-то сны, но я так никуда и не попадала.
Хуже всего — я выспалась, проспав до полудня. А дальше совсем никак.
Начала паниковать, не зная, что делать.
Сбегать за снотворным?
А если я усну, просплю еще часов двенадцать к ряду, но так никуда не попаду?
Как же там Ивар? Что если уже поздно?!
Если эта дверь вдруг закрылась совсем, так же внезапно, как и открылась?
На какое-то мгновенье я даже обрадовалась — вот так, хлоп! И ничего больше нет. Ничего не было. Это все сон.
Но разве можно так?
Если Ивар умрет там без меня? Как я буду жить?
Глава 9
У его постели сидела Льют.
Я влетела, мокрая и запыхавшаяся, почти сутки прошли, а у меня только сейчас получилось. Больше всего я боялась, что упаду в реке, и все начнется сначала. Но я смогла перейти с первого раза, в сапогах, и даже никакие коробочки не растерять. Я так радовалась, что у меня вышло.
И все же, я ужасно боялась, что поздно, слишком долго меня не было. Как он тут? Проклинала себя, что вообще решилась уйти. Я должна была быть с Иваром. Лучше быть с ним.
Но меньше всего рассчитывала увидеть тут ее.
Ивар спал. По крайней мере лежал, закрыв глаза. Я слышала его хриплое неровное дыхание в наступившей тишине.
Льют смотрела на меня с ужасом, словно на приведение.
Что она делает здесь?
Нужно взять себя в руки.
Пока я бегала, она была с ним.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я.
— А ты? — с вызовом, срываясь на крик, ответила она. — Ты убежала! Бросила его! Зачем вернулась снова?
— Я принесла лекарства.
Глядя на Ивара, я понимала, что мои таблетки сейчас совершенно бессмысленны. Если бы еще какой-то укол, но таблетки мне ему не скормить.
— Лекарства? — в ее голосе презрение. — Ему не помогут твои лекарства. Ты ведьма, ты могла сразу спасти его, но ты убежала! Теперь даже ты уже не поможешь. Поздно! Уходи!
Если бы я могла помочь!
— Я не ведьма. Я не умею колдовать.
Льют зло засмеялась.
— Колдовать? Ты так это называешь? Я пыталась, смотри! — она помахала перед мной ладонью, замотанной какой-то тряпкой… на тряпке, кажется, кровь. — А ты ничего не сделала!
Я не понимала.
— Что это?
— Это? Я пыталась спасти его! Но моей силы не хватает, я не могу. А ты можешь. Смотри, как кьярки вьются над тобой! Они чувствуют.
Ее губы дрожали, то ли от злости, то ли от отчаянья, то ли от всего сразу. В ее глазах блестели слезы.
Ивар говорил, что светлячки-креветки чувствуют силу, что они питаются жизненной энергией, но я никогда не воспринимала такие вещи всерьез… Я и сейчас не очень верю. А Ивар не рассказывал ничего, о том, что можно кого-то вылечить. Я даже не представляла.
