— А что хорошего в скитаниях? — ощетинился Таргитай. — Лучше
идти, чем бежать… лучше стоять, чем идти… лучше сидеть, чем стоять… лучше
лежать, чем сидеть…
Колени подогнулись, он едва не рухнул. Мрак плюнул ему под
ноги, отвернулся. Олег сел у входа, приподнял край шкуры, краем глаза косил
наружу. Лиска осторожно положила узкую ладошку ему на затылок, провела
кончиками пальцев по волосам — почти таким же рыжим, как у нее.
— Лучше лежать, — согласилась она тихо. — Конечно, лучше
лежать. Но под лежачий камень… К тому же лежачий камень мхом обрастает. А здесь
хоть и бывшие герои, но уж больно замшелые.
— Да какие герои! — взорвался Мрак снова.
Таргитай робко подал голос:
— Мрак, но тогда ж не было таких могущественных, как ты!
Боги поневоле могли доверить Громобою с Боромиром. А сейчас пришел час новых
силачей и справедливщиков.
Олег вставил быстро:
— Они герои, хотя сами об этом не помышляют. Им не с кем
сравниваться. Вспомните, хоть кто-то умер своей смертью? Кто с медведем
неудачно схлестнулся, кого деревом прибило. Дед Тарас собирается умереть, но я
еще на карачках ползал, когда он все так же собирался. Надо стариков бы
расспросить… У меня самого в голове не укладывается, что мы сами из такого
племени! Правда, мы не такие богатыри, но как-то сумели и каганат растрясти по
камешку, магов пощипали, через такие земли прошли, где и муха не пролетит,
чтобы шерсть с носа не сбрили..
— Ладно, — внезапно сдался Мрак. — Ты умный, тебе виднее. Но
если Боромир не отдаст Яйцо, силой заберешь? Если ты прав, то нас в драчке
размажут по стенам.
— Боромир упрям, — признался Олег тоскливо.
— А Громобой ненавидит, — добавил Таргитай слабым голосом.
— Значит, — подвел Марк итог, — готовимся к большой драке!
Прикорнуть удалось перед рассветом. Почти сразу сильный стук
разбудил всех, кроме Таргитая. Снаружи уже слышались грубые голоса. В стену
нетерпеливо заколотили снова. Угрожающий голос взревел:
— Передохли?.. Тогда воронам выбросим!
Мрак взял секиру в обе руки, локтем сорвал шкуру, отпрыгнул.
Хлынул яркий свет.. Два мужика поперек себя шире, Буян и Твердяк, в руках
дубины с бревна, оба зло ухмылялись. Буян гаркнул:
— Выходи, нежить!
— Лучше ты заходи, — сказал Мрак. Он отступил на шаг. —
Заходи! Или желтая кровь потекла из задницы?
Буян побагровел, качнулся вперед, Твердяк поспешно ухватил
его за плечо.
— Погодь! Успеем. Их ждет Боромир.
Мрак покачал головой:
— Это для дураков вроде тебя.
Твердяк захлопал глазами, рот начал раскрываться, челюсть
отвисла. Олег отпихнул Мрака, шагнул через порог.
— Они еще не доросли до хитростей, вранья.
Мрак сразу подобрел, даже похлопал Буяна по плечу.
— Хороший парень, хороший! Таким будь всегда.
Пока Буян раздумывал, что бы это могло значить, все четверо
вышли на поляну. В толпе заорали, над головами взлетели секиры и рогатины. Буян
и Твердяк оттеснили самых прытких. Боромир высунулся по пояс из дупла, заслышав
крики.
Мрак первым, подняв руку в приветствии, полез в дупло к
главному волхву. В тесном помещении, где запахи внутренностей дерева были почти
осязаемы на ощупь, сидел громадный Громобой, кривился от аромата трав и
корешков.
— Что порешили? — спросил Мрак, не давая Олегу раскрыть рта.
— Солнце вот-вот взойдет.
Громобой сморщился еще сильнее, а Боромир сонно рассматривал
Олега. Верховный бог, творец всего сущего, Род породил жизнь, метнув родяницу
вниз. От страшного удара в воде зародилась жизнь, из коей пошли земные твари,
птахи, гады и люди. Так шли века, тысячи лет. Но Род все еще изредка мечет
огненные родяницы. Обычно бьют по высоким деревьям, крышам, а ежели попадают в
человека или зверя, то убивают так страшно, что остается лишь обугленный труп.
Но ежели такой человек выживает, то он уже не простой
человек… Когда молния ударила в дерево, где жила семья Вырвидубов, погибли все,
но когда подоспевшие вытащили обугленные трупы, то увидели как шевелится живот
брюхатой жены Вырвидуба. Боромир сразу же вспорол чрево, и все узрели как
вытащил из крови и слизи ребенка с красной кожей и красной головой. Ребенок
выжил, но волосы у него стали расти огненно красные, словно пламя все еще
полыхало в него в голове. Его назвали Олегом. Он был сиротой, и Боромир тогда
не зря взял его к ученики. Люди с родяницей в крови — совсем не простые люди…
Он сказал неожиданно мирно:
— Да хрен с ним, Яйцом. Баба с воза — кобыле легче.
Громобой наклонился, пошарил под ногами. Олег раскрыл рот.
Из старого тряпья и прелых шкур старший охотник вытащил что-то овальное,
светящееся, размером с ежа, но с гладкими блестящими боками,
голубовато-розовое. Если это в самом деле яйцо, то его должна была снести птица
размером с сарай! Громобой поставил Яйцо на лавку, оно качнулось, покатилось к
зияющей щели, из которой тянуло могильным холодом.
Боромир вскрикнул, Громобой успел подхватить Яйцо на лету.
Старший волхв выпустил шумно воздух:
— Фу… Новый мир мог выпорхнуть прямо сейчас!
Таргитай спросил наивно:
— Так, может быть… стоит?
— Нас сметет вместе со старым, — буркнул Боромир. — Ну так
что, берете?
Олег переступил с ноги на ногу.
— А вы… вам не жаль расставаться?
Боромир удивился:
— С чего бы?.. Мне надо хату перебрать по бревнышку, мох
гниет, корни копаю за речкой: старые Тарх с девками вытоптал… Еще столб Велесу
подновить бы… Есть дела неотложнее, чем старый мир беречь от нового!.. А вам
все одно делать неча. У вас ни кола, ни дупла. Вот и храните.
Мрак потемнел лицом.
— Не верю, что в этой штуке…
— В ней весь белый свет, — произнес Боромир, зевая. —
Будущие боги, новые звезды, другое солнце и луна, другие деревья — вовсе
непохожие на нынешние… И люди другие! Может быть, двухголовые или рябые, как
Мрак? Может быть, там живут всего лет по сто, а затем мрут, как мухи?.. Хрен
его знает, мне думать некогда. Пусть лось думает, у него голова побольше… А
рога какие!
Олег бережно взял Яйцо. Руки подрагивали, а пальцы от
волнения пошли мурашками.
— Беречь надо пуще зеницы ока, — прошептал он. — За семью
печатями!.. Даже пуще. У самого доброго человека бывают минуты, когда взял бы
да и уничтожил весь белый свет. Беречь от всего, беречь и от всех…
