— Кто это сумел?
— Ваш лучший друг, — сказал с хохотом Остап. — Мардух!
— Лучший друг после Агимаса, — пробормотал Мрак. — И
Савиджака… Здешний ты или приблудился в эти земли, но закопают тебя здеся,
милок.
Гигант хохотнул:
— Люблю дерзкие речи. Защищайся!
— Опять драка, — сказал Таргитай с тоской. — А совсем рядом
— девки, пляски, песни… Дурачье мы!
Богатыри сшиблись, секира и топор взвились одновременно.
Олег шевельнул губами, вокруг Остапа вспыхнули серебристые огоньки. По телу
Мрака заплясали крохотные красные искорки, тут же топор и секира сшиблись… но
ни лязга, ни стука — их разбросало в стороны.
Дикий выглядел озадаченным. Топор застыл в громадных
пальцах, голова медленно повернулась, словно гигант ощутил звериным чутьем
нечто чужое. Взгляд упал на неподвижного Олега.
— Это ты?
Олег ответил громко, видя, что все больше гуляк собираются,
привлеченные дракой:
— Думаешь, один ты ешь сено, остальные — солому?
Среди буянцев пошли смешки, хохот, кто-то заорал
подбадривающе, не то Олегу, не то Мраку. Дикий Остап взревел, ринулся как бык.
Мрак покрепче уперся, гигант возвышался на голову, раза в полтора тяжелее, но
снова вспышка, россыпь искр — серебристых и красных, странная схватка, словно
двое одновременно бросаются на стеклянную стену с двух сторон.
— Перестань мешать! — загремел Дикий Охотник нечеловеческим
голосом.
— Оставь магию сам, — ответил Олег зло и добавил: — Мешок с
дерьмом, корова безрогая, жаба бесперепончатая…
Удар красных искр был такой мощи, что за спиной Олега смело
толпу зевак, вдали затрещали вековые сосны. Олег не поднимаясь послал узкое
серебристое копье из трепещущих искр. Охотник пошатнулся — огненная стрела
угодила в грудь, а Мрак с готовностью хватил секирой по голове.
Раздался звук, словно лезвие со всего размаха снова ударило
по камню. Секиру едва не вывернуло из рук оборотня. Все видели его искаженное
лицо: то ли от боли, то ли страдал за выщербленное лезвие.
— Ну и головы у этих магов, — прохрипел он с мукой. — У меня
секиры на всех не хватит…
— Скоро кончатся, — крикнул Таргитай торопливо, — держись!
— Кончатся, как же, — буркнул Мрак. — Одного бы кончить…
Он отступал, не решаясь ударить со всего маху. Охотник
надвигался медленно, кружил топором над головой. Глаза казались дырами в котле,
где полыхало красное пламя. Среди буянцев одни орали громче, другие же, более
трезвые, утихли, с удивлением и страхом смотрели на гиганта с нечеловеческим
лицом.
— Надо уходить, — сказал Олег тревожно. — Мрак, можешь дать
деру?
— Дать чего? — переспросил Мрак оскорбленно.
— У нас важное дело, — сказал Олег громко, косясь на
собирающийся народ. — Мы должны пировать с Гольшем, помнишь?
Мрак отразил удар топора. Звякнуло так, что в толпе присели,
словно боги грохнули в медные гонги. Охотник снова выругался: противник должен
быть рассечен надвое! Мрак тоже удивился: огромный топор падал, как наковальня,
а Олег напряженно следил за Охотником, перехватывая каждый выпад магии. Охотник
же так давно привнес магию в охоту и драки, что не мог без нее, если даже был
от рождения человеком.
— Бей! — закричал Олег громко, он косился краем глаза на
толпу. — Не нашего поля скотина. Он, хоть и толстый, как пивная бочка, но
слабый и трусливый!
В толпе заорали громче, подбадривали Мрака — оборотень
выглядел намного мельче, но дрался, как злой пес с разъяренным быком.
Оскорбленный Охотник ревел и размахивал топором с такой яростью, что вокруг
него сверкала широкая полоса, словно сотканная из лунного света — такого же
холодного, но осязаемого.
Через толпу пробирались двое в белых одеждах. Олег напрягся
в ожидании неприятностей. Один держал высокий резной посох. Олег начал спешно
подбирать заклятия для волхвов, в тот же миг раздался крик ужаса.
Охотник, размахивая топором, не переставал осыпать разными
чарами противника. Внезапно могучая фигура Мрака окуталась дымом, он упал,
скрючился, а в следующий миг огромный волк с опаленной шерстью поднялся, повел
лобастой головой по сторонам, прыгнул прямо на плотную цепь людей. Двое упали,
раздались крики, блеснул поднятый над головой нож. Олег спешно устанавливал
двойной щит против объединенной мощи волхвов — незнакомой, несильной, но с
острыми концами.
— Умри! — услышал он торжествующий рев.
Мощный удар магического молота обрушился с такой мощью, что
у Олега потемнело в глазах. В следующее мгновение, когда вспомнил себя, он
судорожно бился в темном холодном мире, где не было опоры, где падал,
переворачивался через голову, падал снова и не мог найти земли.
Таргитай проводил коротким взглядом бедную уродину, что
суматошно хлопала крыльями и кувыркалась над их головами, со вздохом обнажил
меч. В свете костров везде блистали кроваво-красные блики, лишь оранжевое
лезвие блеснуло, как узкий луч золотого солнца.
— Наконец-то, — сказала Лиска сердито.
Она уже бережно прижимала к груди жезл Олега и его одежду,
другой рукой старалась поднять с земли секиру Мрака.
— А вдруг он тоже человек? — спросил Таргитай печально.
— Тем более руби скорее!
Охотник с ревом прыгнул на него. Таргитай коротко взглянул в
пылающие красным нечеловеческие глаза, начал поднимать оружие. Меч рванулся
дальше сам, над головой звякнуло, бронзовый конец топора со свистом метнулся в
толпу, а топор вырвало из рук гиганта. Золотое острие полоснуло Охотника по
широкой и выпуклой как бочка груди. Длинная рана заполнилась кровью. Охотник
пошатнулся, в недоумении взглянул вслед отлетевшему топору, ухватился за грудь.
В толпе встревоженно крикнули:
— Это див!.. Бей дива!
Меч снова дернулся вперед, с хрустом разрубил плечо Дикого
Охотника. Темная в свете луны кровь брызнула ручьем, но исчезла, не достигнув
земли. Охотник побелел, словно крови в нем не осталось, а Меч в руках Таргитая
застонал от наслаждения, потеплел от притока горячей крови.
— Ты… — прошептал Охотник, — откуда… этот Меч…
Он упал на колени. Таргитай угрюмо взмахнул Мечом в
последний раз. Двое в белом обогнули схватку с боков, подходили сзади, а от
чужих волхвов Таргитай хорошего не ждал. Острие ударило по голове Охотника.
Послышался стук, словно рубили каменную глыбу. Меч врубился на ширину ладони,
развалил череп до глаз. Багровые глаза начали гаснуть. Охотник пытался встать,
грохнулся лицом вниз, как срубленное дерево, разбросал руки!
