Сети спали, и один из следопытов проговорил, запахивая на груди порванную одежду:
— Глупый ты мужик, Василий. Сам себе подписал приговор, — похабно усмехнулся.
— Время покажет, — все так же спокойно отозвался Василий.
— Жди знака после следующего полнолуния, — сказал второй следопыт, и оба они исчезли так же незаметно, как появились.
А Вася вернулся ко мне и как ни в чем небывало предложил:
— Пошли домой?
— Ну уж нет! Сначала ты объясни, что это было?
Вот и не хотела, а склонялась к мысли, что следопыт прав, и Вася — непроходимый тупица.
— Я сделал то, Ксюша, что должен был. Поступил по чести и совести.
— Да? Почему же ты раньше бегал от них? — съехидничала я, хоть и на душе уже вовсю скребли кошки.
— Копил силы для магической печати, — пожал он плечами.
— А меня, значит, в свои планы посвящать не собирался, — кивнула я собственным мыслям, лишний раз убеждаясь, что в жизни этого мужчины являюсь случайным и коротким эпизодом.
— Не к чему тебе лишние волнения, Ксюш.
— Да пошел ты, Вася!.. — и гордо потопала вперед.
Хочет, пусть идет следом, так и быть, впущу. А нет, так пусть валит на все четыре стороны. Я тут, значит, волнуюсь за него, места себе не нахожу, втюхалась в этого идиота по самое не хочу, а он копит силы, значит, отсиживаясь у меня дома. И молчит якобы из гуманных соображений. Вот и пусть молчит дальше!
По мере приближения к дому я замедляла шаг все сильнее. В какой-то момент даже остановилась и оглянулась. Васи нигде не было, и за мной он идти не собирался. И так мне обидно стало, что уселась я на лавочку в своем дворе и горько заплакала. Плакала долго и со вкусом, размазывая слезы по щекам и выплескивая горе — поруганную и безответную любовь. А еще боль потери — ее я тоже оплакивала. И думала… Чем дольше сидела, тем о большем передумала.
Поле моей истерики Вася не вернется — к такому неутешительному выводу пришла, когда слезы уже давно высохли, а я поднялась с лавки, чтобы плестись домой. Может он и правда хотел как лучше, берег меня, а я сама все испортила.
Три лестничных пролета дались мне с великим трудом, и отпирая квартиру ключом, чувствовала себя столетней старухой, сидящей почему-то у разбитого корыта. Каково же было мое удивление, когда из гостиной донеслись звуки работающего телевизора, а вскоре и фигура Васи выросла в дверном проеме.
— Я уже хотел за тобой спускаться, — спокойно сообщил он. — Ночью на улице, одной небезопасно.
И я должна ему что-то ответить? Не дождется! Скинув босоножки, так что те едва не полетели в стену, сжав губы, я гордо прошествовала на кухню, да еще и хлопнула дверью. А сердце мое от радости уже готово было выскочить из груди. И губы растягивала улыбка, как старательно я те не сжимала. Не ушел, не бросил… Значит… впрочем, я не знала, что это может значить, но радости все равно сдержать не могла.
Налив себе сока, я вышла на балкон. А вскоре и Вася ко мне присоединился. Он бесшумно вошел и занял соседний пластиковый стул в моем личном островке отдыха.
— Прости, Ксюш, что промолчал, — тихо проговорил.
— Да ладно… — дернула я плечом, не переставая разглядывать темнеющий под балконом двор. — Дальше что?
— Теперь на какое-то время следопыты нас точно оставят в покое.
— Надолго?
— Сейчас они уже вернулись в свой мир, чтобы получить согласие на поединок у главы племени. Потом будут ждать полнолуния, чтобы избавиться от моей магической метки, что считается позором в моем мире. А потом они дадут мне знать, где и когда мы сразимся.
— Как? — повернулась я к нему. — Как они это дадут знать?
— Не знаю, но пойму…
— И от меня не скроешь?
— Не скрою, — серьезно посмотрел он на меня. — Я хочу, чтобы ты присутствовала на сражении.
— Хорошо, — кивнула я. — Ладно, пошли спать…
На следующий день, когда отсиживалась в комнате, делая вид, что готовлюсь к экзаменам, а на самом деле пестуя свои обиды, заглянул Вася и как ни в чем не бывало предложил:
— Пошли погуляем? Погода замечательная!
С чего это вдруг? За завтраком молчал как сыч, да и я не собиралась заговаривать первая. После завтрака куда-то уперся, ну и скатертью дорога. А тут, значит, вернулся, одному гулять стало скучно, решил меня пригласить?
— Куда пойдем? — равнодушно спросила. Впрочем, сидеть дома до ужаса надоело, как и бездумно пялиться в учебник. К тому же, погода и вправду стояла замечательная. На небе ни облачка, и ветерок освежающий, разгоняющий летний зной.
— Туда, где встретились впервые, — озадачил меня Вася. Умеет же!
— На турбазу что ли?
— Не знаю, что такое турбаза, Ксюша. В лесок нам тот надобно…
— Да зачем?!
На это Вася только загадочно улыбнулся и велел:
— Собирайся.
Куда деваться, собралась и очень быстро. Заинтригована была до невозможности. Что еще удумал мой загадочный пришелец? Этот мужчина был полон сюрпризов и каждый день раскрывался для меня с новой стороны. Даже обида отошла на второй план.
У подъезда уже заседали местные бабульки-сплетницы. И не пугает же жара, прям под солнышком пекутся. А глазами так и стреляют в разные стороны в поисках жертвы. И тут Вася меня удивил — приобнял так крепенько, да облобызал нежно в щечку прям на глазах у старушек.
— Это что было? — прошипела я, когда отошли на приличное расстояние.
— Ну я же твой парень, — расплылся он в улыбке. — Надо чтоб все об этом знали. Кроме того, тебя очень приятно целовать. И пахнешь ты сегодня чудесно.
— И настроение у тебя отличное. И тащишь ты меня неизвестно куда и зачем. И вообще, жизнь бьет ключом! — ехидно продолжила я и попыталась скинуть с себя его руку. Но Вася даже отсутствующим усом не повел — разве что подтянул руку выше, обхватывая меня крепче. И теперь она покоилась у меня под грудью.
— Расслабься, Ксюша, — спокойно отозвался он. — Мы просто гуляем.
Ну гуляли мы, предположим, не просто. Сначала нам пришлось добраться до ж/д вокзала, а потом еще час трястись на электричке в сторону турбазы. А точнее, череды турбаз. И до той, где отдыхали мы с друзьями, и в лесочке возле которой я повстречала дикого Васю, вела тропа протяженностью километра с два. Такси сюда вызвать было практически невозможно, редко кто соглашался ехать. В который раз подивилась, что тогда машина прибыла довольно оперативно.
А вот Вася, шагая через лес, чувствовал себя в своей стихии. Мне нравилось наблюдать, как он принюхивается к чему-то, присматривается. Порой останавливается и прислушивается. И почти всегда улыбается каким-то своим мыслям. Хотела бы я знать, о чем он сейчас думает. А еще хотелось обхватить его сзади руками и прижаться к спине, которая вдруг стала казаться такой родной и знакомой. Но я не смела, так и брела чуть позади, наслаждаясь лесной прохладой, пением птиц и собственными немного грустными мыслями.
