— А что вы тут делаете? — голос Славы ворвался в уши холодным душем.
Повернув голову, я увидел сына, прислонившегося к дверному косяку со скрещенными на груди руками.
Глава 8. Арина
Из огня да в полымя! И почему всем Разумовским не спится в эту звездную ночь? Точно, я и забыла, что у Славы другая фамилия. Общаясь с Виктором, и не подумаешь, что Вячеслав не его родной сын, так тепло тот к нему относится.
— Мы пьем чай, — быстро сориентировалась, потому что рабовладелец застыл как истукан. Я и сама хороша, раскраснелась, словно рука Виктора на моей что-то значила. — Присоединишься?
— Пожалуй, — пожал плечами Слава и сел за стол.
— Вот и отлично, — я потерла ладони, а у самой сердце замерло от волнения. — Теперь вам не будет скучно, поэтому я побежала спать. Наигранно зевнула и умчалась наверх, оставив мужчин одних.
Утром я проснулась с боевым настроем и твердым намерением отравить папочке очередной совместный день. Славу застала внизу. Чмокнув меня в нос, он попросил быть хорошей девочкой.
— Вернусь после обеда. Крупная сделка. Если все получится, сгоняем после твоей сессии на море, — пообещал он.
Кивнула, а саму загрызла совесть, что из кожи вон лезу, чтобы расстроить свадьбу, а жених даже в свой законный выходной заботится о нашем благосостоянии.
— А где Виктор? — я поинтересовалась у горничной, поутру вытирающей пыль в гостиной.
— Виктор Васильевич собирается на работу, — вежливо ответила та.
— Разумовский уже позавтракал? — спросила у Зинаиды, заскочив на кухню.
— Виктор Васильевич никогда не завтракает, — ответила кухарка, занимаясь своими делами. — Когда вам накрывать на стол?
— Я не голодна.
Выбежала из кухни и прильнула к окну. Так и есть, Анатолий выгоняет автомобиль, не иначе как большой босс собрался в офис. Неужели он заставляет сотрудников работать даже в выходной день? Самый настоящий мучитель!
Что ж, папаша, готовься, отравительница уже на подходе!
Одеть джинсы и водолазку было делом одной минуты. Перед зеркалом в холле пригладила волосы, нанесла на губы розовый блеск. Красить глаза и прихорашиваться нет времени. Сейчас Разумовский уедет, и сидеть мне как дурочке одной до вечера.
Я осторожно вышла из дома и, согнувшись как партизан, маленькими сопками побежала к джипу. Кто бы сомневался, что у рабовладельца такая крутая машина. Юркнула на заднее сиденье и притаилась. Сделаю извергу неприятный сюрприз.
К счастью, за рулем расположился Виктор, а то уж было подумала, что изверг поедет с водителем и тогда мой план рухнет не осуществившись. Но все прошло как по маслу. Выехав за ворота, Разумовский быстро погнал машину к столице.
Подождала несколько минут, пока отъедем на приличное расстояние, а потом резко села на сиденье.
— Сюрприз! — завопила что есть мочи.
Разумовский чертыхнулся и одновременно с этим крутанул руль в сторону. Машину занесло на снежной дороге и только чудо не загнало нас в сугроб.
— Что за…! — Виктор обернулся, сверкая глазищами.
— Вы не рады, папочка? — я глупо захлопала ресницами. — Слава уехал и пообещал, что вы сегодня позаботитесь обо мне.
Это был блеф чистой воды. Ну не начнет же Разумовский набирать Славе, чтобы узнать правду? Но он блин начал. Схватился за телефон, но удача снова была на моей стороне. Мобильник жениха оказался выключен. Когда он совершал крупную сделку, всегда отключал телефон, чтобы никто не помешал.
— У меня нет времени на детские игры, — не на шутку разозлился Разумовский, не дозвонившись до сына. — Я отвезу вас домой.
— Не хочу домой, — надулась я. — Слава пообещал, что вы меня развлечете и накормите. А вы что же? Денег пожалели?
— Ничего я не пожалел! — пуще прежнего рассвирепел Виктор. — Просто мне не до ваших со Славой игр. У меня куча дел в столице.
— Отлично! — я довольно улыбнулась. — Тогда я с вами.
— Со мной? — на губах Разумовского мгновенно засияла улыбка. Как же подозрительно она выглядела на фоне его взвинченного состояния. — Садитесь вперед. Сзади, наверное, неудобно, — масляным голосом предложил он и разблокировал двери.
— Не дождетесь! — я показала язык, прекрасно понимая, что за этим последует. Едва выйду, рабовладелец ударит по газам и прости-прощай, тащись Арина пешком до его виллы. — Пообещайте, что не уедете, когда я выйду, — потребовала я.
— Обещаю.
— Нет, не так. Поднимите правую ладонь и скажите: «Клянусь, что не оставлю Арину на дороге. Если оставлю, значит я тряпка. Я не умею держать своего слова».
— Не буду я такого говорить! — возмутился Разумовский.
— Значит, вы обманщик и хотели меня здесь оставить. Как не стыдно, — я укоризненно покачала головой, — а с виду такой приличный мужчина.
— Садитесь вперед, — настаивал Виктор.
— Нет, — я была непреклонна.
— Я клянусь, чем вы там сказали, — он раздраженно махнул рукой.
— Клянусь, что не оставлю Арину на дороге. Если оставлю, значит я тряпка. Я не умею держать своего слова, — повторила я.
— Вот-вот, этим самым и клянусь. Да не оставлю я тебя, черт возьми! — взревел Разумовский и через секунду я уже сидела рядом с ним на переднем сиденье. — Давно бы так, — он улыбнулся и подмигнул мне.
— Вы со всеми сотрудниками так разговариваете? — пробормотала я, отходя от полученного шока.
— Иногда приходится, когда попадаются особо непонимающие блондинки.
— Как вы можете оценивать женщину только по цвету ее волос! — возмутилась, оскорбленная словами Виктора.
— Какая вы женщина, — рассмеялся Разумовский, заводя мотор и нажимая на газ. — Вы маленькая не наигравшаяся девчонка.
— Я не девчонка, — надулась я. Пару минут с рабовладельцем, и я была готова его растерзать.
— Маленькая глупая девчонка, — Виктор нарочно акцентировал каждое слово, — знающая много нехороших слов и делающая всякие неправильные вещи, но все же девчонка.
— Это лучше, чем быть старым ворчуном вроде вас, — я скрестила руки на груди и уставилась в окно.
— Я не ворчун и пока еще не старый, — теперь настала очередь Разумовского возмущаться.
— Конечно, не ворчун, — я наигранно рассмеялась. — Прямо сейчас сидите и брюзжите вместо того, чтобы включить хорошую музыку и пожелать приятной поездки.
— Вы невыносимы! — выпалил мужчина, но все же включил музыку и процедил сквозь зубы: — Приятной поездки.
— Спасибо, папочка! — настроение сразу поднялось, и я откинулась на сиденье. — Вы такой душка, когда не ворчите.
Остаток дороги до столицы мы провели молча. Разумовский злился, я разыгрывала умиротворение, но в душе ликовала. Как же приятно было злить папочку, особенно, когда критика его задевала. Подумаешь, назвала Виктора старым ворчуном. Конечно, обидно. А меня маленькой девочкой, значит, можно?
