— Чушь, — вступил в спор, выглянув из-за компьютера, молчавший до сих пор Кирилл. — Нам гадят конкуренты. Пронюхали про пожар, раздули, и теперь под этот соус, точнее — золу, сманивают заказчиков.
— Логично, — согласилась Мария. — Надо отработать версию. — Она подошла к Даглару, взяла за руку, с нежностью заглянула в глаза. — Займешься конкурентами, Дракулушка?
Дракула тотчас растаял, поскольку ни один настоящий мужчина — а Даглар считал себя именно таковым — не мог устоять перед этим взглядом Марии.
— Почту за честь, босс! — воскликнул он, целуя боссу руку.
— Вот и хорошо, с этим вопросом решили, — Мария постепенно входила в свою привычную роль. — А как там у нас на финансовом фронте, Каркуша?
— Плату за аренду увеличили, — проворчал тот. — Со следующего месяца — на целую штуку. И требуют за год вперед, жлобы ненасытные! Придется где-то сокращать расходы.
— Подумай — где, — сказала Мария.
— Нам надо вместе думать! А у тебя такой пофигистский вид, будто ты выиграла миллион, — произнес Каркуша то ли с осуждением, то ли с восхищением.
— Больше, — улыбнулась Мария. — Но не деньгами.
— А чем же? — с недоумением спросил бухгалтер.
Мария приложила палец к губам, прошептала:
— Это — великая тайна! — После чего она ушла в свой кабинет.
Но не успела она расположиться за столом и не успели сотрудники обсудить, что вдруг такое загадочное и странное случилось с их боссом, как в офисе раздался звонок. Через минуту Влада сообщила, что на проводе господин Степанов. О, боже — Степанов! Мария совсем о нем забыла! Обещала ведь позвонить, но начисто вылетело из головы. Как нехорошо!
— Здравствуйте, Герасим Ильич! — приветливо сказала она.
— Добрый день, Мария. Извините, я сразу к делу. Вы приняли решение?
— Да. Я не смогу участвовать в этой встрече, — сообщила Мария с удивительной легкостью и сама удивилась, как быстро пришло решение.
— Не ожидал от вас, — с упреком в голосе произнес Степанов. — Есть причины? На вас кто-то оказывает давление, вам угрожают?
— Нет, Герасим Ильич, — не задумываясь, ответила Мария, не желая посвящать его в неожиданный звонок Тамары. — Просто я очень занята в данный момент делами сугубо личными. Могу я себе это позволить, как вы считаете?
— Естественно, можете! — Степанов почти не скрывал раздражения. Помолчал и добавил уже мягче: — Но впереди еще неделя. Подумайте. Я не вправе, конечно, требовать от вас, но ваш человеческий долг…
Вот ведь, теперь о долге заговорил! Сказал бы еще — гражданский! К совести взывает! А сам чего хочет — подставить Марию, за ее счет отыграться?
— Я не сомневаюсь, вы справитесь и без меня, — спокойно перебила его Мария так, словно и не заметила его неприятного тона.
— Что ж, извините, что побеспокоил! — сухо произнес Степанов, и разговор на этом закончился.
«Правильно ли я поступила? — тут же подумала Мария. — Еще недавно я готова была сражаться, не сомневалась, что пойду до конца, а сейчас на уме ничего, кроме романтики. А вдруг действительно комплекс построят? Тогда это будет и на моей совести и упрек Степанова окажется справедливым. Но не хочется мне больше ни во что лезть! Даже не от страха за мою компанию, от которой чуть-чуть отвернулась удача. Уверена — это временное, и не стоит впадать в панику. Просто не хочется, противно! И Алана не хочется видеть — наверное, впервые в жизни. Причем не из-за дурацкого Тамариного звонка, а просто потому, что он наконец стал мне безразличен… Что же тогда получается? Я ввязалась в эту историю с «Манхэттеном» только из-за него? Ради его спасения? Нет, не так. Я ведь не сразу узнала, что это его проект. И сначала во мне действительно говорила именно та самая пресловутая гражданская совесть. Она и сейчас не совсем молчит, господин Степанов! Но даже если я пойду на эту встречу, если все-таки соглашусь, то что и кому я смогу доказать? Что будет значить мой голос? Кто я такая в конце концов? Не государственный чиновник, не депутат, не банкир, а какая-то сумасшедшая архитекторша. Неужели Степанов этого не понимает? Не может не понимать! Нет, он определенно хочет меня подставить, сделать из меня камикадзе. В итоге я окажусь крайней. Играть роль Муму, которую собирается утопить Герасим Степанов, я определенно не хочу! И не буду! Но кто же все-таки стал нам вредить?» Мария взяла чистый лист и написала на нем в столбик слова: «конкуренты», Кассандра, Алан, Тамара и поставила рядом с каждым знак вопроса. И вдруг неожиданно вспомнила про Родиона. А что если этот гениальный безумец решил взять на себя миссию карающего меча божьего? С него ведь станется! От одной этой мысли Марию бросило в жар. Нет, не может быть! Это — слишком, это — перебор! Опять она фантазирует. А если такое предположение вовсе не фантазия? Мария вскочила с места, вышла в приемную и строго спросила:
— А где наш Родион? Что-то я второй день его не вижу!
— Он на объекте, — тут же ответила Влада.
— На каком?
— Сказал, что у парфюмерши.
— Свяжи-ка меня с ним!
Через несколько минут Влада сообщила извиняющимся тоном:
— Мария, у него мобильный заблокирован.
— А дома этого бездельника случайно нет?
— Звонила. Домашний тоже не отвечает.
Ну вот, только этого не хватало! Как же можно было так надолго выпустить своего подопечного из поля зрения… А вдруг он действительно что-то натворит? И виновата будет она, Мария. Господи, хоть бы он объявился! Хоть бы ничего не случилось! Вот ведь, размечталась о счастливых выходных! Нет, оставлять без присмотра никого нельзя! Она одна за все отвечает — и за проекты, и за своих сотрудников. «Ты в ответе за тех, кого приручил!» — вот так. И даже если у нее возникают проблемы, никто не должен это чувствовать…
И тут невеселые размышления Марии прервала Влада.
— Трубочкин появился, — страстно прошептала она, заглянув в дверь.
— Тащи его сюда! — воскликнула Мария, с трудом сдерживая радость.
Он появился перед Марией, боясь поднять глаза.
— Что происходит, Родион? — строго спросила Мария.
— Я был на стройке, — пробормотал он.
— Почему не работает телефон? — продолжала выпытывать Мария.
— Стыдно сказать… у меня деньги кончились… — признался Родион.
Мария достала из сумочки стодолларовую бумажку, протянула ему.
— Это аванс. Немедленно положи на счет и не смей больше никогда отключать телефон. Или я тебя уволю!
Трубочкин задрожал, как осиновый лист, спрятал деньги и наконец решился посмотреть на Марию. Он слишком любил, просто обожал эту женщину, готов был на все ради нее. Но чем же он так ее рассердил, Родион понять не мог.
— Если вы меня уволите, то… это…
