— Ладно, хочешь выпить? — Мария встала, лениво потянувшись, прошла к бару, достала бутылку и бокал.
— А разве привидения пьют? — удивился Валентин.
— Еще как пьют! — Мария засмеялась. — И кровь пьют, но это — настоящие призраки! А поддельные, вроде тебя, с удовольствием пьют вино!
— Что ж, наливай, — улыбнулся Валентин, — я и на звание поддельного призрака согласен! — Он взял бокал с вином и сказал: — За встречу в другом измерении!
Мария едва заметно вздрогнула — откуда он знает про другое измерение? Она ведь никогда ему не рассказывала… Неужели они в чем-то одинаково мыслят? Или это просто игра слов?
— Ну, что ж, — согласилась она, — хороший тост.
— И за то, — сказал Валентин, глядя в глаза Марии, — чтобы прекрасная дама в другом измерении была снисходительнее к бедному ряженому клоуну!
Мария почувствовала, что ее твердое решение дало трещину, и, как ни старалась она держаться неприступно и безразлично, Валентин уже почти выиграл эту партию. Он сам это почувствовал и мгновенно оказался у ног Марии — положил ей руки на колени и улыбнулся с таким подкупающим обаянием, что устоять было просто невозможно. Он знал, что Мария не оттолкнет его, и она действительно не оттолкнула, а сказала с улыбкой:
— Знаешь, а ты и правда был похож на призрака!
— Я очень старался! — радостно произнес Валентин. — Это мое новое шоу. И посвящается оно тебе! Я хотел пригласить тебя на премьеру, сделать сюрприз, но ты решила списать меня в тираж. И тогда я решил сыграть для тебя персонально.
— Послушай, а ты не подумал, что можешь меня напугать? — спросила Мария, невольно гладя рукой его мягкие светлые волосы.
— Тебя? Напугать? Но ведь ты ничего на свете не боишься! — уверенно ответил Валентин. — Удивить тебя я хотел, это точно, но напугать — никогда в жизни!
— А если я вдруг стану трусихой, ты потеряешь ко мне интерес? — поинтересовалась Мария и тут же с сожалением подумала, что сказала лишнее. Вопрос откровенно проявлял ее заинтересованность и предполагал продолжение отношений.
— Я буду счастлив, если ты станешь трусихой! — воскликнул счастливый любовник. — Тогда я смогу заботиться о тебе и защищать тебя!
— Ладно, это была шутка, — сказала Мария. — Погоди, — вдруг осенило ее, — а откуда ты знал, что я сегодня поеду на дачу? Почему ты оказался именно здесь? Ты что, действительно следил за мной?!
— Ну, как же ты плохо думаешь о своем привидении! — воскликнул Валентин, наливая себе новый бокал. — Все гораздо проще. Позвонил тебе на работу и узнал от твоих сотрудников…
— Значит, ты сидел здесь в засаде? — возмущенно спросила Мария.
— И вовсе нет! — засмеялся Валентин. — Мне повезло. Я подъехал к участку почти одновременно с тобой, машину оставил за углом, а когда ты въехала, прошмыгнул в ворота. Потом забрался в раскрытое окно в дальней комнате. Ты ничего не заметила. Я стал готовить свой реквизит, и вот тут вышла промашка. В общем, пошумел чуть-чуть. Ну, думаю, все, провал! Сейчас ты меня накроешь, и не будет спектакля! Но мне повезло, ты не пошла меня искать. Вот, собственно, и все.
— Да, ловко у тебя все получилось, — вздохнула Мария. — Но я одного не пойму — зачем ты мне позвонил?
— Как зачем? Я человек честный. Хотел попытаться в последний раз тебя уговорить. Я ведь давно все понял. Но пока ты мне не сказала прямо, у меня оставалась надежда.
— Ладно, призрак, иди, умойся, а то твой грим нагоняет тоску!
В окно спальни сквозь плотные шторы пробивалось веселое утреннее солнце. Свежий, румяный и совсем не призрачный Валентин безмятежно спал, обнимая во сне Марию. А она ненадолго вздремнула и потом никак не могла заснуть. Она не привыкла спать вдвоем даже в своей широкой постели, ей все время хотелось ворочаться. Наконец, осторожно высвободившись из-под тяжелой руки Валентина, она встала, набросила кимоно, пошла в кухню, раздернула занавески. За окном сад весь светился в солнечных лучах, аромат цветов проникал в комнату.
«Как же здесь хорошо, — думала Мария, отпивая маленькими глотками крепкий утренний кофе. — И почему я оставила Валентина? Я ведь ни с кем не хочу делить свое чудесное убежище! Так почему же я никак не решусь поставить последнюю точку? Жалею его? Или все-таки себя, и боюсь сама себе в этом признаться? Что это? Тщеславие? Или нежелание перемен, боязнь одиночества? Одиночество — естественное состояние человека, оно никогда меня не пугало… Но, может быть, мне все-таки стоит подумать над его предложением?»
В памяти всплывали страстные слова Валентина, произнесенные сегодняшней ночью. Он не только клялся ей в вечной любви, а впервые всерьез умолял выйти за него замуж. И говорил настолько искренне, с такой убедительной страстностью, что Мария просто не знала, как реагировать. Надо сказать, что этот сюрприз тоже застал Марию немного врасплох.
Но связь с Валентином, внутренне совсем чужим ей человеком, на самом деле давно тяготила ее. Они были совсем разные, слишком разные! Он, при всей своей артистичности, был материален, и его актерское искусство, как ни странно, казалось теперь Марии гораздо более приземленным, чем проектирование домов. Странно, парадоксально. Дом связан с землей, он — ее часть, и он — среда обитания человека. Театр же условен во всем, всей своей сутью. Но Валентин играл не только в театре, он охотно снимался в сериалах, воссоздающих какую-то убогую пародию на настоящую человеческую жизнь. И сам, конечно, не мог не заразиться этой искусственностью и фальшью. К работе Марии он относился с уважением, но не видел, не понимал ее творческой глубины. Интересовала его только сама Мария — прекрасная женщина, изящная, утонченная, загадочная. Но ведь она была частью своего мира, и именно этот мир сделал ее такой! Конечно, Валентин предлагал ей лучшее, что у него было, — руку и сердце. Но как нелепо она выглядела бы в роли его жены! Даже представить страшно.
«И за что он так меня любит? Я ведь веду себя по отношению к нему, как черствая эгоистка, я даже не пытаюсь хоть как-то подстроить свою жизнь под него! Может быть, именно за это он и любит меня? Смешно все это, ей-богу! Да что же я так много о нем думаю! Может быть, это совесть? Ведь я, я всю жизнь люблю не его… Ты ведь знаешь, милый домик, все о моих чувствах! Только ты один и знаешь! Разве кому-нибудь еще может замкнутая, скрытная, гордая госпожа Еловская доверить свою душевную тайну?»
Глава 2
ВЕЧНЫЙ ИДОЛ
Интересно устроена человеческая память. Она никогда не рисует картину прошлого целиком, а вырывает из нее отдельные фрагменты. Они мелькают, как в калейдоскопе, потом вдруг картинка застывает. Я разглядываю ее, и мне кажется иногда, что все это было не со мной. Я смотрю на картинку со стороны, словно в старом кино… Почему-то часто повторяются одни и те же картинки, а другие только проскользнут и выпадают из памяти…
Кажется, учебный год шел к концу, потому что в воздухе пахло весной. Тогда, той весной, я была еще Машей, студенткой первого курса архитектурного института.
