— Господи, Мария, что с вами? Вам совсем плохо?
Мария приложила палец к губам.
— Не волнуйтесь, со мной все нормально. Я слушаю пульс земли…
— Да? — оторопел Малахов. — А это как? В каком смысле?
— Подождите. Все объясню. Чуть позже…
Малахов стоял рядом и с невероятным удивлением наблюдал за ней. Пролежав неподвижно какое-то время, Мария поднялась, отряхнула руками костюм и уверенно заявила:
— Георгий, здесь нельзя строить дом!
— Как нельзя? — поразился Малахов. — Но я уже купил участок! Заплатил за него большие деньги!
— Поступайте, как знаете, но я не стану проектировать дом в этом месте, — сказала Мария резко. — Земля все равно его не примет!
— Но почему? — окончательно растерялся Малахов.
— Вы слышали о геопатогенных зонах?
— Ну, что-то такое… довольно туманно… Поясните, пожалуйста.
Мария взяла Малахова под руку и медленно повела в сторону ворот.
— Представьте себе, Георгий, что земля — живой организм. У нее есть свои органы, артерии… Наверное, это звучит фантастично, но я думаю, у нее есть и чувства, и даже душа. Земля всегда подает нам сигналы, предупреждает об опасности, и если мы пренебрегаем этими сигналами…
— Но я ничего не чувствую! Никаких сигналов! — воскликнул Малахов. — Что за мистика?
— Это, к сожалению, не совсем мистика, — сказала Мария с грустью. — Конечно, налет мистики есть, но то, о чем я говорю, это еще и наука, Георгий. Это наука об энергоинформационном обмене. Называется она эниология, и занимаются ею отдельные энтузиасты. В древности зодчие этого слова, конечно, не знали, но где и как дома ставить, как организовывать пространство, представляли хорошо. Им, безусловно, было известно не только строение земли, но и энергетические и информационные свойства архитектуры, они понимали, как она воздействует на природу и человека. Эти знания считались сакральными, то есть божественными, передавались из поколения в поколение.
— Как интересно! — произнес Малахов. — И что же, они все, как вы, слушали пульс земли?
— Конечно, — улыбнулась Мария. — А в наше время, к сожалению, этими знаниями пренебрегают. Что творится у нас в архитектуре — сказать страшно! Целые кварталы в той же Москве строят в патогенных зонах!
— Да как же это возможно? — удивился Георгий. — Существует же какой-то санитарно-экологический надзор…
— В основном — на бумаге, — вздохнула Мария. — Часто все решают деньги.
— Ну, это почти везде! — воскликнул Малахов. — Кажется, я начинаю понимать…
— Тогда поймите главное: я не могу изменить систему застройки, но перед своими заказчиками я отвечаю! — У Марии загорелись глаза, в голосе зазвучали какие-то магические нотки. — Это — плохое место, оно не годится для дома. Жить тут нельзя. Раньше в народе такие места называли гиблыми. Я сразу это почувствовала, когда мы еще только подъезжали, но еще не была уверена, а теперь у меня не осталось никаких сомнений. Посмотрите, тут даже деревья больные!
— Ну, дождей давно не было, засохли малость… — не очень уверенно предположил Малахов, все еще пытаясь следовать привычному здравому смыслу и в то же время поддаваясь необычному воздействию своей собеседницы.
— Не в дождях дело! — убежденно сказала Мария. — Поймите, все это очень серьезно. Если вы не доверяете мне, можно привезти сюда экспертов, проверим приборами, у меня есть контакты с государственной комиссией по экологической экспертизе. Они сделают геологическое обоснование. Но я еще ни разу не ошибалась!
— Мария, я доверяю вам! — воскликнул Малахов. — Просто это так неожиданно… Я не думал, что здесь, под Москвой…
— И под Москвой, и в Москве, и где угодно! — сказала Мария. — Возможно, здесь на глубине какой-то разлом в земле, который дает излучение. Излучение довольно сильное. Если тут жить постоянно, оно унесет здоровье и ваше, и вашей семьи.
— У меня нет семьи, — вздохнул Малахов.
— Значит, болеть будете вы, и никто не сможет установить причину вашей болезни.
— Так что же мне делать? — растерянно спросил Малахов.
— Продайте участок и купите другой. Только продайте не под жилье, а под что угодно — под склад, автобазу… не знаю.
— Ну, хорошо, я подумаю. А скажите, если я решу продать эту землю и купить другую, вы поможете мне выбрать место?
Мария улыбнулась.
— Постараюсь, если найду время.
— Мария, послушайте, а вам стало плохо точно из-за этой, ну, патогенной зоны? — вдруг осенило Малахова. — Вы ее действительно почувствовали?
— Да, — спокойно ответила Мария.
— Откуда у вас такой дар? — смущенно спросил Малахов.
— А откуда любой дар? — Мария поглядела ему в глаза. — У человека что-то отбирают, а что-то дают взамен. У кого-то прекрасный музыкальный слух, но плохое зрение, у другого дар юмориста, но несчастливая личная судьба… За счет этого в мире в целом создается некое равновесие.
Малахов удивленно смотрел на Марию, и она казалась ему сейчас мудрой и всемогущей волшебницей, которой сама земля дает знания, власть и силу. Какая же удивительная женщина! И он произнес с восхищением:
— Не знаю, может, и так, но… вы — просто колдунья!
Мария рассмеялась.
— Хорошо, что не ведьма.
— Только не обижайтесь, пожалуйста! — Малахов взял ее руку и поднес к губам. — Я никогда не встречал людей, которые, как вы, чувствуют этот… пульс земли. Разве это не чудо?
— Уж не знаю, как насчет чуда, но для архитектора очень полезное качество! — ответила Мария, и мысли ее невольно снова понеслись в прошлое, к тому моменту ее жизни, который она всегда старалась обходить в своих воспоминаниях. Малахов, заговорив о ее особом даре, невольно затронул очень непростую и болезненную для нее тему. Ну что ж, может быть, пора перестать прятаться от самой себя, когда-нибудь надо пройти в своей памяти это «гиблое место», эту «патогенную зону», чтобы преодолеть давнюю душевную боль и изжить ее окончательно!
Почти все время пути обратно Мария молчала. Малахов попытался о чем-то заговорить, но по рассеянному взгляду и односложным ответам Марии понял, что ей сейчас не до него, и тактично прекратил свои попытки.
…Мы с Аланом вышли из лифта на шестом этаже, подошли к двери, обитой коричневым дерматином, я дрожащей рукой нажала на звонок. Сначала никто не открывал, а я продолжала звонить… Почему же никто не открывает?
Я вдруг страшно разволновалась, и тут услышала за дверью легкие шаги, звук открывающегося замка. Через минуту на пороге появилась мама, вид у нее был усталый, глаза опухшие. Я не знала, что сказать, мне стало совсем не по себе. Мама молча посмотрела на меня, на Алана и вдруг сказала:
— Что, адвоката привела?
