— Славный, да не про меня. Ничего, он-то уж точно не пропадет, с его-то данными! — усмехнулась Мария. — Расхватают! На сувениры порвут!
— А ты? — вдруг спросила Таня.
— Я? — удивилась Мария. — Без него, надеюсь, не пропаду. А вот с ним — с ним бы, наверное, пропала…
— Машенька, милая, — вдруг произнесла немного захмелевшая Таня и обняла сестру. — Неужели ты так и будешь одна? Ты такая замечательная, красивая, талантливая, сильная! Но ты ведь женщина! Такие мужики классные у тебя были, а ты их всех раскидала, они и опомниться не успели…
— Ну, Валентин долго продержался, все рекорды побил.
— Машенька! Ну, неужели ты так никого для себя и не выберешь?
Мария разлила еще вина и сказала с грустью:
— Я выбрала однажды, да что толку. Знаешь, тогда я и решила, что больше ни один мужик никогда в жизни меня не бросит!
— Выходит, ты им мстишь за него? — удивленно сказала Таня.
— Зачем? — Мария встала, прошла по комнате. — Я никому не мщу, дорогая моя сестричка. И я же не шлюха какая-то, чтобы просто так… Нет, они мне все нравились, казалось — даже влюблялась. Но потом — как отрежет, и ничего с собой сделать не могу.
— Ты все еще любишь Алана? — прошептала Таня, с отчаянием поглядев на сестру.
— Да плевать я на него хотела! — резко ответила Мария. — И все, хватит об этом! Не хочу душу выворачивать! Не хочу о нем даже думать! Забыли, проехали…
В это время у Тани снова зазвонил телефон.
— Да, — сказала она в трубку. — Прости, что не перезвонила. Ну, мы тут с сестрой разговариваем. Я, наверное, останусь у нее. Нет, не надо, не приезжай! Дай мне хоть до завтра подумать, ладно? Ну, все, целую, пока.
Таня отключила телефон, посмотрела на сестру и сказала:
— Ну вот, я обещала ему подумать. Господи, Маша, ну что же мне делать? Что же мне делать, черт возьми?
— По-моему, ясно, что делать. Но я за тебя решить, к сожалению, не могу, — ответила Мария. — А хочешь — спросим домовенка?
— Смеешься ты надо мной, — вздохнула Таня.
— Нисколечко не смеюсь! Я вот со своим домом всегда разговариваю, когда у меня что-то не клеится. А он по-своему отвечает. — Мария понизила голос и зашептала: — А домовенок тут на самом деле есть. Он — душа дома, понимаешь? Правда, днем он не выходит, а вот как стемнеет — сама его услышишь. И не бойся, заговори с ним. А потом слушай внимательно. Если очень захочешь — ответ услышишь!
— Ладно, попробую, — неуверенно сказала Таня.
Когда наступил вечер, Мария зажгла свечи. Сестры выпили еще вина, кажется, уже третью бутылку. Им было так хорошо вдвоем, как когда-то в детстве и юности. Они вспоминали давние истории, свои чувства и приключения в то далекое время. За день Таня успела уже раз пять поговорить по мобильнику со своим банкиром. И после очередной бурной беседы вдруг сказала сестре:
— Ну, где же твой домовенок, Маша? Хочу с ним поговорить!
Мария загадочно улыбнулась и ласково позвала:
— Тишка, голубчик. Поди-ка сюда!
Сестры замолчали. В доме была полная тишина. Потом что-то тихонько зашуршало, застучало, заскрипело. Таня вздрогнула, напряглась, вглядываясь в пространство дома, погруженное в полумрак. И вдруг что-то темное бесшумно скользнуло в дверях, быстро прошмыгнуло куда-то. Таня вскрикнула. И с ужасом увидела пару желтых глаз, горящих в темноте.
— Это он? — дрожащим голосом прошептала Таня.
— Мяу! Ур-мяу! — раздалось в тишине в ответ.
И тут в комнате материализовался огромный черный кот. Он подбежал к столу и, усевшись в красивую позу, вполне достойную булгаковского Бегемота, уставился на сестер. В полумраке, при свете свечей, он производил почти мистическое впечатление. Таня опасливо глядела на него, а Мария протянула коту, взяв со стола кусочек рыбы. Кот благосклонно мяукнул и, схватив рыбу, тут же принялся жадно ее уминать. На стене колыхалась его непомерно большая тень.
— А нас он не съест? — прошептала Таня, все еще с опаской косясь на странного гостя.
— Это как вести себя будем, — рассмеялась Мария.
— Ни фига себе домовой! — воскликнула Таня. — А Воланд к тебе случайно не заглядывает?
— Пока, к сожалению, не заходил, — вздохнула Мария. — Но быть может все!
Кот тем временем, изрядно наевшись, забрался к Марии на руки, свернулся и стал громко урчать.
— По-моему, это все-таки не домовенок, — с сомнением прошептала Таня, осторожно прикоснувшись рукой к лохматой черной шерсти. — Уж слишком похож на кота!
— Конечно. Это же Бандит. Причем самый настоящий Бандит! Имя вполне соответствует его натуре, хотя на вид он вальяжный. Ну, все они сейчас такие! Он заходит ко мне изредка в гости, когда собственные хозяева ему надоедают. — Мария потрепала кота по загривку и осторожно спустила на пол. — Ладно, Бандит, отвали! Сестричка тебя боится! — Она сунула желтоглазому черному зверю на прощание еще кусочек рыбы, и кот тут же исчез.
Сестры переглянулись и расхохотались.
— Ну вот, облом! — сказала Таня сквозь смех. — Никакой мистики! Обидно даже. А может, он все-таки заколдованный?
— Кто его знает, — ответила Мария. — Может, мы все заколдованные, только вот некому нас расколдовать…
Под утро, когда сестры наговорились вдоволь и Таня, окончательно развеселившись, заснула сладким сном, Мария поднялась на второй этаж, достала из шкафа аккуратно завернутую папку и извлекла из нее небольшой лист плотной бумаги. Поставила перед собой и долго смотрела на него. Это был портрет Алана — тот самый, который она нарисовала когда-то. На портрете он ничуть не изменился и словно живым взглядом смотрел сейчас на Марию…
Вдруг рука ее помимо воли зачем-то потянулась к телефону. Ведь это так просто — взять и набрать номер. Сказать — привет, как живешь? Звоню, мол, просто так, рассталась с очередным домом, с очередным любовником, переживаю за сестру, и мне немного грустно. Тянет пофилософствовать. А с кем это можно сделать лучше, чем с тобой? Ты ведь мудрый старый змей, посоветуй что-нибудь одинокой печальной душе, забежавшей передохнуть в печальный пустой дом. Этот дом полон прозрачных призраков пережитых предчувствий, памяти прошедшего, пройденных путей… Ты тоже призрак, вечный призрак моей мерцающей жизни, манящий меня в могильный мрак и открывающий мне немеркнущий мир…. Ах, как красиво звучит! Будто заклинание, или как мантра… Господи, неужели никогда не уйдет из памяти, из души образ прекрасного демона ночи?
Мысленно произнеся свой монолог, Мария откинулась в кресле, закурила и рассмеялась. Да что за чушь она несет? Какие еще призраки! И дом не печальный, а веселый, прекрасный!
Сколько это может продолжаться? Ведь Маши давно нет! Есть Мария — свободная, талантливая, независимая, богатая, только что окончательно рассчитавшая молодого, красивого любовника. Мария, у которой давно все классно и никаких проблем. Это все — воображение, навязчивая идея, маниакальный психоз, который длится уже двадцать пять лет! Но как же трудно оторваться от этих глаз, от этого взгляда, который Маша так точно сумела уловить когда-то и передать на клочке бумаги!
